Наг - Терин Рем
На сегодняшний день Ингерд является единственным доказательством моего научного прорыва по восстановлению междумирового портала.
Жаль, конечно, что эльфы оказались такими снобами, и до сих пор помнят обиды, но может вооруженная до зубов дипломатическая миссия поможет наладить хотя бы видимость отношений. Ссай отчаянно нуждается в одаренных, поэтому мы просто обязаны найти решение этих двух проблем: во-первых, снижение рождаемости особых, а во-вторых, соглашения о разделении появившихся девочек между двумя мирами. Хотя, в свете последних новостей, нужно изучить сигма-поле Ингерда, и поискать подобных ему молодых мужчин, для образования пар с теми нагинями, которые не могут по разным причинам создать устойчивый союз с соотечественниками.
— Как умрет? Из-за меня, что ли? — ужаснулся Инг, в полном смятении чувств, усаживаясь на диван.
— Мы не можем долго жить в разлуке со своей парой. Сначала девушка начнет тосковать, отказываясь от еды и воды, потом перестанет двигаться и, в конце концов, уйдет в Серые пределы. Хочу заверить, что представители нашей расы могут очень долго обходиться без воды и пищи, поэтому смерть ее будет очень медленной и мучительной, — решил добить я парня.
— Но как же так? Она ведь мне совсем не нравится! И хвост этот ее. Может, ниса Шина ошиблась? — растерянно лепетал Инг.
— Маловероятно: такими вещами, как признание пары не принято шутить. Ниса Оссеро не настолько легкомысленна, чтобы признать шаасом первого встреченного, тем более человека. Она происходит из богатого и уважаемого рода, поэтому брак с тобой для нее мезальянс, даже с учетом того титула и денег, что я тебе приписал, — огорошил еще сильнее я парня, сделав себе пометку обязательно проверить заявление Шины, прежде, чем углубляться в исследования. — И так ли сильно она тебе не нравится? Прямо совсем никак не волнует?
В ответ на мой вопрос парень очень мило покраснел, прикусывая губу. Все-таки Ингерд еще очень молод и, похоже, опыта общения с противоположным полом у него немного.
— Но мы же несовместимы! У нее и ног даже нет, а того что между ними, тем более! Я все равно не смогу с ней…, ну это…
Мы с Ссаримом очень хотели сдержаться, но глядя на краснеющего и кусающего губы Инга, все же разразились громким смехом.
— Чего вы ржете? — обиделся парень, явно пребывая в своем заблуждении о несовместимости человека с нагиней.
— Уверяю тебя, Ингерд, несмотря на отсутствие ног, у нагинь есть все необходимое, чтобы вы могли быть блики. Если желаешь, я найму тебе учительницу, которая расскажет и наглядно продемонстрирует тебе физиологические особенности девушек нашей расы, но боюсь, что ниса Шина после этого завяжет хвост узлом мне и той учительнице, а тебе оторвет место единения. Будет лучше, если она сама тебе все объяснит, когда придет время. Я предупрежу ее, чтобы была внимательна, — максимально корректно сказал я, подавляя рвущийся наружу смех.
— Нет! — горячо воскликнул Инг. — Не надо ей говорить. Лучше сами расскажите, что к чему или покажите рисунки.
— To есть, сама вероятность интима тебя уже не смущает? — не смог не съехидничать Ссар.
— Смущает, — признался парень. — Но смерти нисе Шине, тем более долгой и мучительной, я не желаю. Она милая, хотя и сумасшедшая, — мужественно признался Инг, упрямо вздернув подбородок.
Мы с братом снова не сдержали дружного смеха.
— Хорошо, у меня есть подходящие картинки. Я расскажу и объясню, как тебе быть со своей ссаши, — с глубоко скрытой завистью, заметной лишь мне, сказал Ссар.
Каждый наг, даже самый циничный, мечтает найти свою пару, брат просто не является исключением.
Эта мысль снова вернула меня к переживаниям о Лидие. Я сделаю все, чтобы вернуть свою ссаши.
Глава 23
Лидия Каро.
Я была так счастлива, что казалось, будто за спиной моей на самом деле крылья, даже серый дождь за окном для меня был не хмурым и унылым, а романтичным и уютным.
К моему пробуждению Натан уже ушел по делам, оставив на подушке бархатную коробочку и записку.
Я хотела смутиться оттого, что лиер буквально заваливает меня подарками, но когда увидела, что было внутри, и прочла послание, не смогла сдержать счастливых слез.
На шелковой подкладке лежала пуговица — самая обычная, такая, которую обычно пришивают к мужской одежде, а в письме мой эльф рассказывал как берег в памяти нашу первую встречу. Эта серебристая застежка двадцать лет назад была успешно оторвана мной от отцовского сюртука в тот день, когда он нас нашел. Оказывается, когда Натан впервые взял меня на руки, я подарила ему свое сокровище и смачно обслюнявила его идеально гладкую эльфийскую щеку. Я узнала, что когда была совсем маленькой, то настолько любила своего эльфа, что он боялся, когда вырасту стану воспринимать его как второго отца, или брата, поэтому, как бы ни было ему трудно, он решил держать дистанцию, не позволяя себе слишком сильно сближаться с растущей мной. Жалел, что вовремя не заметил, моего взросления и не стал тогда для меня тем, кем должен был быть всегда.
Утренние заботы еще никогда не доставляли столько радости, даже постоянно болтающая Элина не раздражала, а вызывала мою искреннюю улыбку.
Все утро я мучилась в раздумьях, что мне подарить Натану. Он значил для меня так много, а после того как нашел, только и делает, что поражает меня своей нежностью, великодушием и щедростью. Меня буквально распирало от острого щемящего чувства, определения которому я не могла дать и желания порадовать близкого мне мужчину.
Конечно, я могла воспользоваться своим счетом в банке и приобрести что-нибудь, возможно даже что-то очень дорогое, но вряд ли это впечатлит Натаниэля. Нет, ему, безусловно, будет приятно мое внимание, но купленная вещь наверняка не поразит его.
Расспросив Элину, я выяснила, что все необходимое есть в моем будуаре, и заперлась в нем. Когда-то я очень любила рисовать, и многочисленные учителя предрекали мне великое будущее, но неосторожно брошенная одним из них фраза о том, что мои труды порадуют лиера, напрочь лишили меня желания творить.
Установив этюдник, я закрепила на нем холст и взялась за палитру. Только сейчас я поняла, как скучала по возможности заниматься любимым ремеслом. Я даже не задумывалась о том, что именно рисовать. В этом тонком деле, бывали дни, когда я по десять раз смывала краски
