Илья Новак - Demo-сфера
— Я, кажется, в-вошел в сеть... — прошамкал Раппопорт.
— В какую сеть? — спросил Шунды.
— В-внутренняя сетка сферы. Стра-а... странная такая... Гэндзи поможет, но я н-не уверен, что смо-о... что у меня выйдет...
— Выйдет! — отрезал Одома. — Не выйдет — убью. Ты, главное, двери перед нами открывай.
Они миновали стену склада, проломленную грузовиком, в кабине которого сидел скелет водителя.
— Хорошо, роботы отсюда давно разбежались, — пробормотал Магадан.
Плеск воды стал громче. Купол на вершине стоящего посреди реки здания, посверкивая золотом, высился над другими постройками. Вскоре впереди возник бок приземлившейся орбитальной платформы, и когда отряд обошел огороженный высоким бруствером квадрат, где ржавели радарные чаши, сфера открылась им. Раньше платформу покрывало несколько слоев огнеупорной обшивки, но теперь все они выгорели, обнажив тусклую металлическую поверхность в черных шелушащихся пятнах.
— Вон люк, — сказал колесничий.
Шунды не слушал. Он задрал голову, разглядывая здание, что высилось над платформой тибетцев. Очертаниями оно напоминало человека — голова из красного золота, а ниже словно трансмутация изъязвила металл , цвет медленно менялся: плечи и грудь серебряные, чрево из меди, бедра железные, а нога — широкая основа здания, наполовину проломленная опустившейся впритирку сферой — покрыта глиняной коркой. Платформа чуть было не опрокинула постройку, та накренилась, будто древний старик, которого хватил удар, и он начал падать, но привалился к чему-то, да так и застыл. Золото разлагалось от красного к ярко-желтому, белому, стальному, черному, а затем в бледно-серую, безжизненную субстанцию. Раньше через это здание текла речная вода, но теперь система труб нарушилась; по всему телу, кроме головы-купола, змеились трещины, из них сочилась влага, стекала каплями и струйками, превращаясь в мощный поток, исчезала в зеве трубы, чья воронка виднелась у основания, прямо над сферой. Шунды стоял с приоткрытым ртом, глядя на вознесшийся к небу силуэт. За золотистым покрытием купола угадывались очертания сферической комнаты, ступени, круглые пульты — какая-то аппаратная или диспетчерская... возможно, где-то позади завода расположен небольшой аэропорт? В некоторых местах вода сочилась, растекаясь по бетону и керамике пленкой, в других проступала каплями, в третьих пробивалась наружу под давлением, прыскала тонкими струйками; журча и хлюпая, поток бил в воронку трубы. Одома точно мог сказать, что ничего угрожающего во всем этом нет, но силуэт над ним казался ужасным символом, овеществленной метафорой Псевдозоны и брошенного огромного завода.
Металл, когда-то покрытый слоями обшивки, давно остыл. Шунды первым сунулся в приоткрытый круглый люк. Следом Магадан впихнул старика, потом один за другим вошли дерекламисты и втянули модуль. Шунды оглядел короткий тамбур с высоким сводчатым потолком, сделав несколько шагов, остановился перед дверью на противоположной стороне. Массивная, очень широкая, с многочисленными запорами без видимых ручек, усеянная панелями и светодиодами — дверь, как живое существо, с угрюмой торжественностью глядела на незваных гостей парой круглых фотоэлементов. Одома ощутил себя маленьким-маленьким: карликом, пришедшим из дикой пустоши сгорбленным оборванцем, который стоит под огромными воротами, что ведут в грозную железную техно-крепость. Сбоку в металле поблескивало вытравленное треугольное клеймо с надписью: «Супер-дверь. ФУРНИТУРА».
Шунды сказал Магадану:
— Другой проход должен быть. Оно ж не просто приземлилось, видел, как все обгорело? Как-то им управляли, смягчили посадку, но все равно оно падало... Может, там сбоку где-нибудь дырка, пролом какой-то. Или просто люк. А как иначе эти все... как они наружу попадают?
— Пойдем поищем? — предложил колесничий.
Шевеля губами, Шунды стал читать сделанную под трафарет красной краской надпись вверху двери:
Я ЗАПРЕТНЫЕ ТЕРРИТОРИИ
Я ВЕКОВЕЧНОЕ ТЕРЗАНИЕ
ВО МНЕ ПОКОЛЕНИЕ ОСУЖДЕННЫХ
Я ПОСТРОЕН С ПОПУСТИТЕЛЬСТВА ЛЮДЕЙ
ВОСТОК, ЗАПАД, ИХ ЛЮБОВЬ
СОЗДАЛИ МЕНЯ. XXI век.
ЕДИНОЖДЫ ВСТУПИВ В МЕНЯ,
НЕ НАДЕЙСЯ ВЕРНУТЬСЯ: ЭТО НАВСЕГДА
— Вранье, — произнес Магадан не слишком уверенно. — Раз они выходят наружу, значит, вранье.
Одома толкнул дверь — та не шелохнулась — повернулся к притихшим дерекламистам, поглядел на старика и спросил:
— Для чего мы так долго готовились? Гэндзи тебя предупреждал о таких штучках?
Проф быстро закивал.
— Основные к-коды у меня есть. Конечно, м-может что-то не-е... непредвиденное случиться, но я мо-о...
— «Му-у»... — передразнил Одома. — Мудак! Ты тут единственный умный, не считая меня... голос разума! Давай, веди!
Проф подступил к двери, оглядев прямоугольную панель с верньерами и датчиками, положил руку на гриб-джойстик и набрал какую-то комбинацию. Несколько секунд ничего не происходило, потом замигали светодиоды, сами собой защелкали, зашипели и запыхтели, выпуская струйки пара, замки. Что-то хрипнуло, будто провернулась большая шестерня на ржавой оси, и дверь медленно отворилась.
— Все, теперь осторожно, — сказал Шунды. Он поднял звуковой кастет, решительно кивнул сам себе и вступил в коридор за дверью.
И остановился, машинально потянувшись к очкам, чтобы приподнять их и яснее разглядеть окружающее, но в последний момент отдернул руку. Воздух наполняли прозрачные чешуйки: сновали, толкая друг друга, еле заметно искажая окружающее, заставляя каждый его элемент — стены коридора, одинаковые двери с квадратными стеклянными окошками, низкий потолок в каплях влаги — чуть дрожать, колебаться, будто на мгновение выходить из физических границ и тут же возвращаться обратно. Шунды поднес запястье к глазам. Ладонь тоже едва заметно вибрировала — так казалось из-за прозрачных чешуек...
— Фух... — протянул вставший рядом Магадан. — Что за хуйня тут творится?
— Ты по сторонам гляди, — велел Одома. — Чуть что — стреляй.
Он медленно двинулся по коридору, слыша далекий невнятный шум.
— Мы типа в игре на устаревшем движке, — прошептал Магадан, катясь рядом.
За квадратным окошком в одной из дверей что-то мелькнуло. Подняв кастет, Одома шагнул ближе и заглянул: небольшая комната со стенами из мягких белых квадратов, тусклый свет от утопленной в потолок панели и лицо Ника Одомы, совсем близко, так что видны поры на тонком носу, бессмысленные глаза, приоткрытый рот. Шунды вскрикнул, отпрянул — и по другую сторону его брат тоже отпрянул, но молча, отскочил в дальний угол, присел там и закрыл голову руками.
— Что там?! Командир! — оттолкнув его, Магадан метнулся к двери, заглянул в окошко.
Белый пластик испещряли линии: синие, зеленые и красные, складывающиеся в беспорядочные абстрактные узоры. На полу у ног сжавшейся фигуры лежали разноцветные мелки.
Рассмотрев все это, Магадан пожав плечами и отвернулся. Одома стоял под стеной. Уже в который раз колесничему захотелось сорвать с него очки, чтобы увидеть глаза — он не видел их никогда — и после этого, быть может, лучше понять одолевавшие мальчишку чувства.
Шунды сказал:
— Они художники, понимаешь, это я всегда был хулиганом... В Хрустале нас же по-всякому... Это ТАГ проект был, мне там нейроптид вкалывали, я от него зверел, а они — в другой группе, хотели из них гениев сделать... Я своего первого в девять лет убил, а Ник с Асей... они тихие такие, интеллигентные... Боялись меня...
Дерекламисты стояли под стеной рядом с модулем. Проф водил перед глазами рукой, шевелил пальцами, изучая чешуйки.
— Вы все здесь пока постойте, командир, — решил колесничий. — А я дальше гляну.
Он покатил по коридору. Одома, просунув указательные пальцы под очки, растирал глаза.
— Клипот, — прошамкал вдруг старик, и Шунды поднял голову.
— Чего?
— Чешуя Клипот.
— Какой, на хер, Клипот?
— Долго объяснять, ма-а... мальчик. Это лепестки...
Одома собрался уже было сказать старику, чтобы тот отъебался со своими лепестками, но в этот момент вернулся Магадан.
— Коридор не прямой, по кругу идет, но такому пологому, что сразу и не разберешь, — сказал он со странным выражением. — Там семь дверей, за каждой... в общем, три девицы и четыре пацана. Все какие-то зашибленные. У одного пластилин в комнате, он там лепит что-то... странное что-то очень. У другого пластипапер и карандаш, листы все исписаны... Такие дела, командир.
Шунды вяло посмотрел на него.
— Двери — ладно, а что еще?
— Слышишь шум? Это вода. Наверное, та, что сверху от реки течет через дом с куполом. Там какая-то установка и... не понял я, в общем.
Одома пригляделся к колесничему.
— Че это с тобой, Магадан?
— Да машина эта там, командир... Или не машина... Дикая какая-то. Вроде она воду в кровь превращает.
