Дмитрий Старицкий - Горец. Оружейный барон
Но не это привело в административный восторг имперское министерство промышленности, а то, что миномет обходился казне в двадцать шесть раз дешевле дивизионной трехдюймовки. И я был этому очень рад, так как себестоимость изделия была еще ниже раза в четыре от закупочной цены.
При этом прицелы на минометы казна закупала отдельно у 'Рецкого стекла'.
Чтобы иметь отмазку перед военным ведомством о своих тратах на НИОКР, еще до минометов я продал казне надкалиберные полупудовые бомбометы с оперенной бомбой-ракетой, выстреливаемой из узкого стволика с помощью холостого охотничьего патрона 12-го калибра. Эти изделия были предельно дешевы и могли клепаться 'на коленке' в любой кроватной мастерской. Не были требовательны к качеству материалов. И начиняться такие бомбы могли чем угодно, лишь бы это взрывалось. Из недостатков были только большой вес станины и небольшая дальность — не более восьми сотен метров. А точность напрямую зависела от развитости интуиции наводчика.
Сам я сделал только установочную партию таких бомбометов для войсковых испытаний и отдал военному ведомству открытый патент. И сразу забыл про этого ублюдка. Но к моему удивлению окопникам западного фронта новое оружие пришлось по душе и к осени разновидности бомбометов в империи зашкалили все разумные пределы рационализации, и предложения по его улучшению от окопников не переставали поступать, зачастую дублируя друг друга.
Однако вундервафлей для преодоления позиционного тупика бомбометы так и не стали. Три наката ДЗОТа полупудовая бомба не брала. Не хватало ей пробивной силы. Но открытые пулеметные точки к середине лета у республиканцев исчезли. Траншеи их пехота перекопала 'лисьими норами'. А так как места для всех в этих норах не хватало, то все чаще при обстрелах республиканцы уводили основную часть пехоты на вторую линию траншей, куда бомбомет не добивал.
Забегая вперед, скажу, что и миномет в окопной войне не стал панацеей. Но вот на открытой местности это смертельное оружие, которого стали бояться больше всего. Особенно в горах, где часто мимо узкой тропочки другого пути и нет совсем.
* * *Моя 'моторная группа', привезенная из Будвица несмотря на режим наибольшего благоприятствования за все это время так и не разродилась приличным двигателем внутреннего сгорания, годящегося хотя бы на мопед. Даже двухтактник у них постоянно утыкался в неразрешимые проблемы. Хотя ручное магнето и нормальные свечи зажигания уже были в наличии. Я постарался опылить инженеров идеями из будущего и вроде все они сделали как надо вплоть до получения патентов. Но не работало…
Плюнул я на возможность создать двигатель внутреннего сгорания на керосине и потребовал от Помахаса бензин, хотя бы с октановым числом не меньше шестидесяти. А инженерам наванговал карбюратор и четыре такта в движении двух оппозитных цилиндров. Охлаждение по-прежнему оставалось воздушным. С радиаторами у 'Гочкиса' накопился большой опыт.
Болинтер от своего двигателя не захотел отрываться даже после того как моторный завод заработал. Особенно после того.
Городу постоянно требовались двигатели на разнообразные насосы. Даже заправка паровозов водой на железной дороге перешла на водопровод с насосом Болинтера. Для этого ему пришлось дефорсировать свой двигатель ради его экономичности. А еще пошли заказы на насосы от водопроводчиков из Втуца… И это были только первые ласточки.
Что вызывало постоянные жалобы так это танцы с бубнами при запуске его моторов. Паяльная лампа и медный шарик не нравились большинству заказчиков — муторно, мешкотно, небезопасно… И Болинтер как-то посетив мои посиделки в группой ДВС выпросил у меня лишнее магнето и через три недели выдал вполне приличную калильную свечу на основе платины в керамическом корпусе с запуском сопротивления электричеством от магнето. Что с него взять… гений.
И в то же время он строил мощные двигатели для самоходных барж.
Баржи мы клепали по одному проекту как американцы свои 'либерти' во время второй мировой войны. На сухопутном заводе делались взаимозаменяемые детали металлического каркаса, а в сухом доке только собирали его как детский конструктор с обильным применением газовой сварки. Обшивали досками с пилорамы и густо замазывали их горячим варом.
Они так и ходили по реке 'Калуга-1', 'Калуга-2' и 'Калуга-3'. Таскали нам муку, соль, уголь, известняк, кирпич, чугун, ферросплавы и металлический уголок с предприятий на Данубии, разгружая от этих поставок железную дорогу. Вместо них по 'железке' во все в возрастающем количестве в город шли трубы.
Речной порт работал все светлое время без простоев. Подтянулась частная инициатива с низовий реки. Маленькие колесные пароходики таскали по две-три баржи на чалке к нам вверх по течению. Город как проглот сжирал все, что не привезут. В том числе и рабочую силу, приплывающую к нам на этих пароходиках. Не говоря уже о всяких коробейниках — те просто челночили, поставляя в город тысячу потребных человеку мелочей до которых у нас не доходили руки.
'Калуга-4' стояла в полуготовности в сухом доке. А на складе скопилось набора еще на пару барж. Хоть второй сухой док копай.
А вот инженеры-двигателисты РДМ порадовали всех нас новой компактной паровой машиной замкнутого цикла весом всего в 150 килограмм. Пригнали к нам его на испытания уже на новом рутьере. И если старые модели были больше похожи на сухопутный паровоз, то этот больше смахивал на классический трактор типа 'Владимирца' или 'Беларуси'. Выдавал новый двигатель 82 лошадиные силы. Назвали его 'Урс-82' по имени создателя.
Переставили такой же двигатель мне на трактор, и после первого дня испытаний на автодроме я понял, что с этим движком можно уже делать танк. В первом приближении… И выделил на этот проект отдельную группу инженеров и рабочих. Потребные материалы за счет денег имперского бюджета.
Нарисовал творческому коллективу что-то типа МС-1 на движителе от Т55 и оставил их разбираться с эскизом.
Ну если не получается тут никак с ДВС, то что поделать… будем работать на пару.
Кстати о бюджете. Если местные буржуи дотумкали о горизонтальной монополизации в виде трестов, ставя новые или поглощенные заводы в положение бесправных филиалов, то и бухгалтерия у них была одна — главная. И бюджет на всех один. В редком случае, имело место сращивание такого треста с каким-либо банком в форме концерна. Где вскоре банк начинал в таком оркестре играть первую скрипку.
Я же в отличие от имперских фабрикантов свои предприятия строил на принципах холдинга, в котором контролируется собственность, а не оперативное управление. Соответственно бухгалтерия и отчетность у них у каждого была своя. Поди, проверь всех разом. Да и мой 'Бадон-банк' организационно не входил ни в какие объединения с заводами, просто все работали только с ним. Ну, хочется нам так… это если для проверяющих. Но через кассово-расчетный центр банка все финансы моих предприятий были видны мне как на ладони в любой момент.
Временные трудовые коллективы разработчиков также получали свой бюджет. А уж как Альта умела бюджет проектный раздувать, если перед ней поставить такую задачу… Просто талант. Так что без черной бухгалтерии я уже не обходился. А куда деваться, если денег на все не хватает?
У меня еще динамо машина также буксует, как и ДВС.
А лампочку накаливания я запатентовал сразу же, как только увидел, что мне доступен из 'закромов родины' вольфрам.
Прекрасная получилась весна.
Все получалось и все ладилось. В основном.
Город рос.
Производства запускались и давали продукцию.
Прибыли росли.
Семья окружала заботой и лаской.
Чего еще желать?
Разве что неба…
* * *Через два месяца ударной стройки огненная печь Муранта выдала первый двух с половиной тонный слиток инструментальной стали с заданными характеристиками.
К утру второй такой же.
Пять тонн в сутки.
Выбрал я этот сорт для первой плавки только потому, что он был в настоящий момент в страшном дефиците в империи. До войны определенная часть инструмента в империю просто завозилась из республики, и так считалось дешевле. А сейчас производитель инструмента готов был платить любые деньги за качественную инструментальную сталь. Ему же также кричали из министерства 'давай, давай!' и сулили всяческими карами, если не даст.
Вокруг в полутемном цеху сновали рабочие в грязных спецовках.
Несло жаром от печи, которую заново загружали сырьем.
Пыхтели паровые машины.
Крутились ремни.
Звякал металл о металл.
— А рельсы когда делать начнем? — спросил я инженера-ренегата.
Инструментальной сталью я был доволен. Мы ее хорошо продадим и со временем окупим хоть часть затрат. Но я обещал герцогу рельсы.
