Дмитрий Рус - Долг
Мои размышления прервал переговорщик, неслышно подошедший и склонившийся в глубоком поклоне. Нет, это конечно не девять ритуальных прогибов полагающихся императору, но и не формальный кивок, с трудом втискивающийся в рамки приличий. В ответ я лишь слегка обозначил поклон, как старший младшему, и вопросительно поднял бровь.
На лице Дасюэши Сяолуна, прибывшего самолично, не дрогнул ни один мускул, «Змей» прекрасно владел эмоциями. Повторно выразив радость при виде представителя братского русского народа, он на секунду замялся, а потом все же вильнул в сторону от дипломатического этикета:
— Уважаемый Лаит, я стал невольным свидетелем казни грязного Вэйдуна… Нет, нет, я не имею ничего против - этот слоновий понос давно утратил разум и ходил по земле только лишь из-за невозможности убить его окончательной смертью. Но то, что я наблюдал сейчас, своими глазами… Я бы списал все на мистификацию, но Вэйдун был в цифре больше двух лет, а теперь система показывает его статус как «офлайн». Скажите, сучья подстилка мертва, артефакт не бутафорский? Одно ваше «Да» - и сегодня в сотнях семей честных китайцев зажгутся праздничные фонари!
Змей эмоционально взмахнул руками, демонстрируя размеры счастья обрушившегося на головы мирных тружеников и замер в ожидании ответа. Его глаза впились в мое лицо, ноздри чуть расширились, а чуткие пальцы были готовы обхватить мои запястья в попытке нащупать пульс и уподобиться детектору лжи. Я его понимал – информация, о наличии оружия способного убить бессмертного, сродни однозначно правдивому ответу на вопрос: «А есть ли бог на небе?».
Секунду поколебавшись, ответил честно, быть может, подсознательно пытаясь откреститься от жестокой казни разумного – ну не палач я ни разу! Ведь когда вот так, лицом к лицу, насадить трепыхающееся тело на клинок, в упор глядеть в стекленеющие глаза и слышать булькающий свист из пробитых легких – это страшно.
— Нет, он жив…
А вот тут, удивленно вскинулся не только китаец, но и наемники, что окружали меня плотным кольцом для защиты и демонстрации статуса.
— Он жив, - повторил я, - но боюсь, что если б у него был выбор – то предпочел бы умереть. Фантазия Ллос безгранична, мораль своеобразна, а человеческая плоть столь хрупка и чувствительна к боли. А ведь впереди вечность…
Наверное, в моих глазах что-то мелькнуло, потому что переговорщик нервно сглотнул, дёрнул щекой и чуть поддался назад:
— Вы… были там?
Я вновь достал Паучий Кинжал и продемонстрировал его китайцу:
— Подарок из лап Ллос и только не думай, что он достался мне легко и я ему хоть сколь-нибудь рад…
Теперь Змея качнуло вперед, его рука алчно дрогнула, выдавая желание заполучить уникальный предмет. Однако клинок подыграл мне, демонстрируя свою непокорную суть и божественную ярость. Шесть лап лезвия молниеносно качнулись в сторону и с хищным лязгом клацнули в воздухе, на считанные миллиметры не дотянувшись до жадных глаз.
Посланник вновь отшатнулся, но взгляд его не был испуганным, скорее мечтательным:
— Могу… могу ли я просить вас продать мне этот предмет? Я готов предложить миллион золотых!
Увидев, как я скептически улыбнулся, Змей зачастил:
— Три! Пять! Да будь оно все проклято, десять миллионов!
Хренасе… Похоже, что у хитрого советника есть целый список претендентов для ненасытного клинка. При должной изворотливости и энергии, уже через пару лет он превратится в существо вне категорий и сможет подмять под себя весь кластер. То-то сверкают его глаза, неужели верно просчитал?
Качаю головой:
— Уважаемый Дасюэши, я ценю ваше предложение, но артефакт выдан мне лично богиней и не может быть передан никому другому, да и не хочет он, вы же сами видели. Клинок не является предметом торга и переговоров. А вот кольцо воинов «Шуйфонга» уже стягивается вокруг замка, и я хотел бы напомнить вам о главной цели визита. Надеюсь, что заминка вызвана лишь вашей впечатлительностью, а не сговором с противником.
Мой голос похолодел, однако Змей уже пришел в себя, загнал поглубже мечты о могучем артефакте и перед нами вновь стоял безэмоциональный переговорщик с разумом как у аналитической машины. Он цепко оглядел стены, двор, пленников, его глаза прищурились, словно китаец выцеливал далекую цель. Наконец он потер руки и довольно кивнул.
— Хорошо, я подтверждаю сделку. Однако ситуация позволят разыграть интересную многоходовку. Надеюсь, вы нам поможете, ведь ослабление «Шуйфонга» в ваших же интересах.
Я сдержанно кивнул – слова Змея были разумны, но я опасался показывать ему свою заинтересованность хоть в чем либо. План был прост – устроить ловушку, позволив триадовцам ворваться в замок, а затем обрушиться на них превосходящими силами и пленить максимально большее число воинов. Договор отсроченной передачи замка мы оформили тут же, на мой счет упало три полновесных миллиона, хотя еще целый час укрепление будет оставаться нашей собственностью. «Маоисты» так же получили право свободного перемещения по территории и мне тут же стало не по себе, когда первая, закованная в сталь полусотня, вывалилась из портала и принялась крутиться по двору, подбирая места скрытых лежек.
Пора валить… Последний перегруженный гном вышел из донжона, отчитался в чате, что замок девственно пуст, забрали даже мышей. Склады закончат потрошить через десять минут. Отлично, укладываемся в график. Кивком указал Змею на пленников:
— А не настучат соклановцам о ваших воинах в замке, вон как глазами зыркают?
Советник катнул скулами – промашка! Затем его лицо озарилось:
— А продайте мне их! Почем хотите за голову?
Мне на секунду стало неуютно от такой терминологии, но сами «Шуйфонговцы» на связь не выходили, тянули время, надеясь отбить пленных на халяву, а то и рассчитывая на одновременный удар в спину.
Поморщившись, объяснил нашу ценовую политику. Змей неодобрительно покачал головой:
— Отыскать за пятнадцать минут полторы сотни русскоговорящих рабов конечно можно. Волей провидения и трагических обстоятельств даже у нас в клане нашли приют десятка два несчастных. Но, уважаемый Лаит, такая политика недальновидна. Взрывной спрос неизбежно вызовет интерес и лавинообразный рост цен на ваших соотечественников. Другими словами – вы сами выступите спонсором процесса, провоцируя партии охотников за головами, что уже завтра бросятся в ваш кластер в надежде столь выгодно пристроить свою добычу…
Я задумался – действительно, наделять элитарностью славянских рабов и делать их объектом особого интереса не хотелось, моя цель кардинально другая. Чтоб все работорговцы бледнели и шарахались в стороны, стоило лишь потенциальному рабу открыть рот и послать лесом на велико-могучем. Ибо знают – выручать своих непременно примчится кавалерия, и отрубит она жадные руки по самую жопу.
Но ведь Змей не просто так речи ведет, а имеет что сказать?
— Ваше предложение? – вопросительно взглянул я на сладко улыбающегося китайца.
— Три десятка рабов и уникальное сокровище из нашего кланхрана, в обмен на всех пленников!
Я скептически поднял бровь:
— Удивите меня…
Переговорщик закатил глаза, обещая что-то невероятное, и быстро затараторил в чат. Через пару минут переливающуюся пленку стационарного портала продавил казначей «Маоистов» в окружении пятерки охраны. Подойдя к нам и повинуясь кивку Змея, он достал из инвентаря небольшую древнюю коробочку из темного дерева и аккуратно распахнул крышку. На замшевой потертой поверхности лежало маленькое ручное зеркальце из металла розоватого цвета с идеально полированной поверхностью.
— Зеркало Творца. Прочность 1/1. Неразрушимо.
— Дополнительные характеристики: отсутствуют.
Аккуратно взял в руки – тяжеленькое, грамм двести. Ни единой царапинки указывающей на древность.
— В чем прикол?
К моему уху наклонился белорус и восторженно прошептал:
— Командир, это адамант! Самый настоящий! Двести шестьдесят грамм чистейшего адаманта!
Я тут же вспомнил Павшего, в непривычном для него образе Скупого Рыцаря, что крохотными кусочками отщипывал драгоценные крупинки от старинной пластины размером с монетку.
— Не ошибаешься?
Приблуда обиженно вскинулся:
— Я же Мастер-големосторитель, «Распознание Сути Вещества» - это азы крафтинга!
— Ладно, верю…
Повернулся к довольному произведенным впечатлением китайцу:
— А сами, почему не используете, в чем подвох?
Тот на секунду замялся, но ответил:
— Предмет действительно: «Неуничтожим»… Его невозможно переплавить, сломать, отпилить кусочек…
— Ну и зачем нам такое вот бракованное изделие? – попытался я сбить цену, впрочем, не выпуская драгоценность из рук.
