Александр Чубарьян - Хакеры: Basic
Несколько дней назад он не боялся ничего и готов был схлестнуться с кем угодно, а теперь пугается собственной тени, потому что знает, что любое неосторожное движение может привести либо на нары, либо, что хуже, в канаву.
Правильно Дягилева пела: от большого ума лишь тюрьма да сума.
Хрипун — так звали нового приятеля Ника. Сначала он помог с обогревом, а затем, не приставая с расспросами, обеспечил и ночлежкой. Хрипун был обитателем Отстойника, подземного города, служившего последним убежищем для «людей, которым больше некуда идти».
Пролегавший под Западным мостом канализационный коллектор был соединен с подземной теплотрассой. Трубы, подававшие горячую воду в окрестные здания, грели около сотни бродяг, спасавшихся под землей от суровых февральских морозов.
Здесь, в лабиринтах канализации, находился целый город, построенный из досок, ящиков, тряпок, полиэтилена и прочего мусора. И жили в нём люди, потерявшие все, вплоть до смысла своего существования. Они не жили, а доживали, нещадно пьянствуя с утра до вечера.
— А если кто кирдыкнется, мы его ночью к больничке оттаскиваем, ну а там его уже либо в печку определяют, либо студентам для препарации, — поделился Хрипун. — Правда, дохнут у нас в основном не из-за алкоголя.
— А из-за чего?
— Правильней сказать, из-за кого. Из-за людей, епта. То менты придут рабов для бахчевников отлавливать, то местные отморозки заявятся боксом потренироваться… хорошо еще, как в Ставрополе, охоту не устраивают с пистолетами…
Ник рассчитывал остаться здесь только на одну ночь. Хрипун выделил ему место на теплой трубе, с двумя кусками картона. Очевидно, они заменяли бродягам простынь и покрывало. Ночью Нику снились одни кошмары, и он, желая успокоиться, решил переждать еще пару дней.
— Не знаю, кому ты так нужен, но здесь тебя будут искать в последнюю очередь, — сказал Хрипун.
— Мне в Москву надо.
— Ха… в Москве без документов тебе хана. Лучше в Краснодар, там и климат теплее, и отношение к людям. Да и поближе, чем Москва… я вот, как потеплеет, тоже туда переберусь, к морю.
Краснодар… оттуда его привезли в шестилетнем возрасте в Питер. Вспомнив об этом, Ник почувствовал, как защемило в груди.
А может, правда, рвануть в Краснодар? И попробовать найти свои корни?
На одном из счетов яндекс-денег оставалась небольшая заначка.
Долларов двести в рублевом эквиваленте. Ее надо бы обналичить, но без засветки это можно сделать только в интернет-кафе, с помощью админа, который за это получает небольшой процент.
Идти в интернет-кафе лично Ник побоялся. Это не Москва, здесь подобные заведения можно по пальцам пересчитать, и если те, кто накрыл взломщиков, профессионалы — они наверняка предупредили всех админов и оставили описание Ника. Надо кого-то послать, дав ему номер от счета и пароль, но кого посылать-то? Вокруг одни бродяги, которые, едва получив деньги, сразу потратят их на пойло, в лучшем случае — на еду. И это если они вообще поймут, что нужно сделать — судя по их виду, вряд ли кто-то вообще знает, что такое компьютер.
Да и кто пустит их в интернет-кафе?
— Хрипун, мне интернет нужен…
— Это который в компьютерах? Зачем?
— У меня в интернете деньги есть. Немного. Надо их забрать. Для этого мне нужен компьютер и телефон.
— Хех… ну, телефон, положим, у Генки Одноглазого есть…
— Это у того, что с повязкой ходит? Не, такой не пойдет. Мне нужен телефон, в котором джи-пи-эр-эс есть. И блютус, или инфракрасный порт.
— Чего-чего?
— Ясно…
— Слышь, а надо у Малого спросить, он крутится постоянно в этом, как его… ну где компьютеры… может, там есть этот твой… интернет…
Малой был самым младшим обитателем Отстойника, пацан одиннадцати лет. Каждый день он где-то ошивался, а вечером возвращался с пакетами и тюбиком «Момента». Забирался на трубы и всю ночь балдел от клеевых паров, потом отсыпался, а к обеду снова уходил «по делам». Малой почти ни с кем не общался, и напоминал озлобленного забитого зверька. С собой он постоянно таскал остро наточенную отвертку, и, пообщавшись с ним, Ник понял, что в случае чего пацан не задумываясь пустит ее в ход.
Если уже не пускал.
Как выяснилось, он действительно целыми днями бывал в интернет-клубе неподалеку отсюда. Бегал для посетителей за пивом, а иногда и к барыгам за анашой. За это ему платили какие-то копейки, которые Малой тратил на компьютерные игры, нехитрую еду и клей.
— Ты как сюда попал? — однажды спросил Ник.
— От бабки сбежал, — Малой щедро лил клей в пакет. Он явно не был настроен на продолжительные разговоры.
— А родители где?
— Не знаю. Может, в тюрьме, а может, гыкнулись. Тебе чего надо вообще? Ты не из этих?
— Из кого из этих? — не понял Ник, а когда дошло, замотал головой. — Нет, ты что, я не педофил.
— Смотри, а то полезешь, сразу пырну, — предупредил Малой. — Так тебе чего надо?
— Дело у меня к тебе. Что такое интернет, знаешь?
Малой оказался продвинутым пользователем. Он знал, что такое интернет, что такое логин и пароль, и даже что такое вебмани и яндекс-деньги.
— У меня на счету примерно двести баксов. Сможешь обналичить — получишь пятьдесят долларов.
— А чего сам не обналичишь? — с подозрением спросил Малой.
— Мне нельзя появляться в интернет-клубах, — признался Ник. — Могут искать.
— Кто?
— Какая тебе разница?
— Есть какая. Может, за тебя награду дают. Шучу, шучу… — отмахнулся Малой. Подумал немного и добавил. — Половину.
— Чего?
— Половину. Сто баксов.
Ситуация была не из тех, в которых торгуются.
— Договорились. Только не проторчи мою половину.
— Не доверяешь — не давай, — равнодушно пожал плечами Малой. — Вон, Хрипуна попроси.
Маленький гаденыш прекрасно понимал, что из всего сброда, живущего в Отстойнике, он единственный, кто сможет это сделать.
Поэтому и вел себя нахально и независимо.
Ник протянул Малому бумажку, на которой заранее написал логин и пароль.
Оставалось только надеяться на порядочность этого малолетнего бродяги-токсикомана-геймера.
— Завтра все сделаю.
— Ты только до обеда постарайся управиться…
— Вот еще! — фыркнул Малой. — Вечером вернусь, подождешь — не обломаешься.
Нику захотелось дать пацану подзатыльник за такую наглость.
— Нафига ты торчишь?
— А че еще делать?
— Подумать, например.
— О чем?
— О том, что в жизни есть не только клей. Сколько ты тут еще протянешь? Год, два? Потом сторчишься и сдохнешь вместе с ними.
Малого, судя по всему, перспективы не пугали.
— Я что так, что так сдохну, — философски заметил он. — Слушай, ты чего ко мне привязался? Твое какое дело, как я живу?
И ушел.
Весь следующий день Ник провел как на иголках. Мало ли, как поведет себя Малой. Если за его, Ника, голову, назначили награду, то ничего не мешает маленькому циничному наглецу подзаработать. Он даже репутацию среди своих не потеряет, ибо кто такой Ник для обитателей Отстойника — так, случайный прохожий, чужак.
После обеда вернулся Хрипун — в дупель пьяный, и не менее вонючий. Подошел к Нику и предложил глотнуть подозрительно мутное пойло из грязной пластиковой бутылки.
Ник вежливо отказался, тогда Хрипун сделал несколько глотков, а затем затянул долгий рассказ о своей жизни, горькой судьбе и заднице Фортуны, которая никогда не улыбалась просто так, от души.
Покончив со своей биографией, Хрипун переключился на обитателей Отстойника. По его мнению, большинство из них заслужило свою участь, и лишь некоторых по-настоящему жаль.
Ник почти не слушал Хрипуна. Трудно найти в себе жалость, когда все мысли сфокусированы на Малом, который должен обналичить деньги.
И, тем не менее, в какой-то момент слова Хрипуна пробились сквозь корку опасений, заставив Ника прислушаться.
— Один значит глаз у них зеленый, а второй, кажись, синий.
— Что ты сказал?
— А? Да глаза, говорю, разноцветные у них…
— У кого у них?
— Ну, у тех, о ком Гошка Сильвер рассказывал…
— Какой Сильвер…
Хрипуну пришлось рассказать про старика, доживавшего свой век в самой глубине Отстойника. Он был из тех, кого называют добрыми сумасшедшими — рассказывал какие-то невероятные истории про людей с разноцветными глазами и волшебство.
— А с ним можно поговорить?
— Если с пустыми руками придешь — невозможно. Он, если не выпьет, молчит как рыба. А тебе зачем?
Ник усмехнулся. Пояснил:
— Была у меня подруга с разноцветными глазами. Волшебница…
Хрипун поразмыслил чуток, потом решительно махнул рукой:
— А, черт с ним, держи. Ты меня выручил, и я тебе помогу.
И барским жестом протянул Нику бутылку с остатками мутного пойла.
Гошка Сильвер жил в самой глубине Отстойника, в нестерпимо вонючей каморке, огороженной гнилыми досками и старыми тряпками. Из этой каморки он почти никуда не выходил, разве что в сортир, точнее его подобие, сделанное местными умельцами.
