Рамез Наам - Дилемма
Никому не позволю использовать нексус в таких целях, подумал Кейд. Ни УПВР, ни ФОПЧ – никому.
Ты сам используешь его в таких целях, прошептал у него в голове голос Ильяны. Ты порабощаешь и подчиняешь людей. Ты возомнил себя высшим судьей, твое мнение – истина в последней инстанции.
Кейд пропустил ее слова мимо ушей. Разве у него есть выбор?
Он вернулся к самому началу. Просмотрел логи, добытые из сознания агента Секретной службы Стива Трэверса. Они по-прежнему оставались загадкой. Его агент – бот – проник в сознание Трэверса за четыре дня до покушения, мгновенно вычислил вредоносное ПО, но предупредить Кейда не смог, потому что до последнего момента у него не было доступа к сети.
Бред какой-то. Если Трэверс уже несколько недель употреблял нексус для связи с сыном-аутистом, бот Кейда должен был хотя бы выйти на сына. А дети-аутисты под нексусом, как правило, жадны до новых приложений и впечатлений.
Какова вероятность, что все это время бот не мог выйти на связь с хозяином, и тут вдруг – за несколько секунд до покушения – Трэверс выходит в сеть, позволяя агенту достучаться до Кейда? Бред и еще раз бред.
Кейд просмотрел другие логи. Операционная система у Трэверса была устаревшая, версия 0.72 – всего пара обновлений после выпущенной Кейдом версии 0.7. У самого Кейда сейчас стояла версия 1.32 с кучей специальных надстроек. Он открыл календарь релизов. Покушение совершено в конце июля. Если Трэверс установил нексус, скажем, в конце июня, к тому времени у него должна была стоять хотя бы 0.9. Почему же он пользовался таким старьем?
Кейд переключился на взрыв в Чикаго. Брендан Тейлор был обыкновенный бухгалтер со спокойным характером. Две дочери, обе психически здоровы. Жена – специалист по финансовому планированию – уверяла, что Брендан был не из тех людей, которые могут попробовать нексус. Кейд просмотрел логи с момента обнаружения кода. Та же версия операционки – 0.72. Вышла она в мае, а теракт совершен в конце октября. Как это понимать? И снова – боты Кейда проникли в сознание Тейлора за неделю до взрыва, сразу же обнаружили вредоносный код, но не смогли выйти в сеть, чтобы вовремя предупредить Кейда о готовящейся атаке. Им удалось это сделать лишь за несколько секунд до взрыва.
Что бы это значило?
Кейд попытался рассуждать, как террорист ФОПЧ. Итак, его задача – программировать убийц. Конечно, в первую очередь ему нужна надежность, поэтому он использует старую версию операционки. С ней написанный код точно работает, а какие баги могут вылезти после обновления системы – еще неизвестно.
Почему же убийцы обнаруживались всего за несколько секунд до нападений? Единственное разумное объяснение – они до последнего не выходили в сеть. Пребывали в спящем режиме, а их сознание работало под какой-нибудь небольшой программой-загрузчиком, не под полноценным нексусом, дожидаясь сигнала к активации. Затем они выходили в сеть для получения дальнейших инструкций. В этот момент боты связывались с Кейдом.
Кейд выбросил все из головы, потер глаза и сделал глубокий вдох. Фенг сидел у окна и смотрел в темноту. Близилась полночь. Из клуба доносились голоса людей, смех и ритмичная музыка. Кейд чувствовал внизу сотни сознаний. Там отрывались на полную катушку, и ему тоже хотелось хоть на несколько минут позабыть все, раствориться в шумной толпе.
Усилием воли он заставил себя вернуться к работе. Если люди, которых превращали в убийц, до последнего не выходят в сеть, то остановить их удаленно не получится. Поэтому он ничего не смог предпринять в Чикаго и не сможет впредь, если не поменяет стратегию.
Нужно каким-то образом обхитрить преступников. Нет смысла искать человека, который запускает вредоносное ПО; нужно найти и остановить тех, кто его пишет и устанавливает в сознания живых людей.
Но есть ли нексус в мозгу самих разработчиков? И даже если есть, сможет ли он их вычислить и вовремя обезвредить?
23
Папочка рассердился
21 октября, воскресенье
Вскоре после того, как погас свет, к дверям квартиры подошли полицейские. Лин чувствовала, как они взбираются на сороковой этаж. В покалеченном городе, почти лишенном данных, их электромагнитные поля сияли подобно маякам. Лин посмотрела сквозь скрытые камеры, спрятанные в их нагрудных карманах, и проследила потоки информации, идущие от полицейских к участку, а оттуда – в штаб-квартиру шанхайской полиции.
Судя по полицейской информационной системе, в городе царил хаос. Пожары. Наводнения. Аварии. Мародерство. Смерти. Аварийного энергоснабжения едва хватало на работу больниц.
Лин видела, как тонут в метро. Как грабят магазин: полицейские открыли огонь по обезумевшей, вымокшей насквозь толпе, и люди сплошной волной хлынули вперед, по трупам, наконец подбежали к солдатам… и трансляция оборвалась.
Шанхай бился в агонии. Вот и хорошо. Они держат в тюрьме ее мамочку. Они еще и не такого заслуживают.
Впрочем, город уже пытался зализывать раны. Лин видела отчеты о замене ключевых трансформаторов, о перенаправленных потоках дождевой воды, которая заливала улицы, о нескольких поднявшихся в небо дронах. Десятки тысяч букашек пытались устранить ущерб, причиненный Лин. Город-улей, огромный суперорганизм.
Что будет, если она ударит вновь – только сильнее? Получится ли убить город? Обратить букашек в бегство? Лин очень хотелось попробовать – вырвать крылышко у распластанного перед ней насекомого и посмотреть, что будет.
Нельзя. Терпение, учила мать, есть главное преимущество постчеловека. К тому же Лин сейчас ищут. Сотни хакеров трудятся, обновляют бессмысленные брандмауэры и антивирусное ПО, напрягают свои убогие умишки, пытаются найти виновника. Одно дело – ударить, когда этого никто не ждет, и совсем другое – попытаться снова, когда люди настороже. Это будет глупый и безрассудный поступок, выходка маленькой обиженной девочки.
А Лин больше не ребенок.
Она впустила полицейских, потных и запыхавшихся, в дом, мило улыбнулась и сказала, что не может предложить им чаю: плита не работает.
Они засмеялись и пообещали ее защищать даже без чая.
Лин с улыбкой поблагодарила жалких муравьев. Папин водитель Баи стоил сотни таких. Фенг – трех сотен. Глупые людишки.
Кто вас защитит, когда моя мамочка вырвется на свободу?
Ночью Лин легла в постель, накрылась одеялом и стала гадать, куда пропал ее отец. Может, она случайно заперла его в том же месте, где держат мамочку? Есть ли там еда? Вода? Воздух?
Она нахмурилась. Отец в подметки не годится маме. Он простой человек. И все же она не хотела бы его убивать. Она любит папу. Насколько вообще можно любить простого человека.
Очнулась Лин среди ночи, в 3:30. В их элитном районе уже начали восстанавливать электросети. Сквозь Лин бежал крошечный ручеек информации. В домашней сети появился шпион. Она недоуменно уставилась на него. Программа-ищейка лезла во все углы и искала информацию, которая могла выдать обесточившего город преступника. Чтобы укрыться от коварного бота, Лин свела свое сетевое присутствие почти на нет, и он прошел мимо.
Лин осторожно порылась в информационных системах полиции и служб неотложной помощи. Бо́льшая часть Шанхая по-прежнему была обесточена. Сотрудники служб безопасности взяли в плотное кольцо этот крошечный островок света, где жили самые богатые начальники и политики. За пределами кольца царили полнейший хаос и тьма.
И еще одно: папочка жив! Заглянув в его календарь, Лин узнала, что он будет дома через несколько часов. Лин облегченно улыбнулась. Что ни говори, а все-таки он ее папа.
Чен немного поспал, а потом военный вертолет доставил его обратно в Шанхай.
Машина так и стояла на сером асфальте взлетного поля. За рулем сидел новый водитель, представившийся Йинджи. Морской пехотинец. Не клон.
Кому он служит? подумал Чен. Уж точно не мне.
Йинджи повез его домой. Их сопровождали два военных джипа: один спереди, другой сзади. На крышах – пулеметы, внутри – вооруженные до зубов солдаты. Проливной дождь заливал ветровые стекла машин.
Улицы напоминали кадры из фильма ужасов: неподвижные автомобили, грязная сточная вода по колено. Сквозь пуленепробиваемое окно Чен видел в дверях осунувшихся, озлобленных людей. Завидев джипы, они кидались врассыпную или прятались в подъездах домов.
Впереди замаячили освещенные здания Луцзяцзуй, финансового района на самом кончике Пудуна, респектабельного и роскошного сердца Шанхая. Его дом был среди них – органичная часть знаменитого шанхайского пейзажа. Уже освещенный. Ну, разумеется. Иначе и быть не могло – первым делом свет и все необходимое полагается вернуть городской элите.
– Впереди неприятности, – сказал Йинджи, приложив палец к наушнику. – Толпа людей пытается ворваться в Луцзяцзуй.
