Сергей Извольский - Проект Данте. Седьмой круг
— Ознакомься, — довольно грубо развернул меня конвоир и ткнул в бумажку на стене указующе. — Будешь нарушать, будешь наказан.
Я встал у стены, читая свод правил и распорядок дня, а конвоир в это время вышел из палаты, нет, камеры, и мягко закрыл дверь.
— Мда, забавно, — кивнул я сам себе, покачав головой.
Хотя ничего забавного не было — кормежка два раза в день, сон восемь часов, а все остальное — свободное время. Вот только чем бы его занять? Нарушать правила не хотелось — здесь такая контора, что наказать с них станется. Без соблюдения разных норм Женевской конвенции. Как раз напоминанием палец болел сильно, напоминая об экзекуции. И при воспоминаниях я непроизвольно от страха сжимался. Хоть и привык к боли в виртуальности, но здесь ощущения боли были настолько ярче, насколько были ярче краски мира в виртуальности.
Но оказалось, чем занять свободное время, предусмотрено — в углу у стены лежало несколько одинаковых томов книги «Преступление и наказание» Достоевского. Да, здесь точно люди с тонкой душевной организацией процесс налаживают. И своеобразным юмором.
Первые два дня ничего не происходило. Я периодически читал оказавшееся неожиданно интересным «Преступление и наказание», валялся на кровати, много думал, много вспоминал. Но только ад — о более далеком прошлом, а тем более о будущем думать себе запрещал — только душу бередить.
В середине третьего дня дверь неожиданно ближе к полудню — открылась. Странно — обычно в это время никто не приходит — подобрался я. Но пришли не ко мне — привели нового постояльца. Постоялицу, вернее — в сопровождении трех человек, двух охранников и одного доктора в белом халате, в камеру завели девушку. Одета она была, так же как и я в робу, напоминавшую униформу медбратьев — синие простые штаны, грубая рубаха с косым воротом и короткими рукавами. Из которых двумя спичками руки торчали. Да и сама девчонка худющая, одежда для нее явна большая, висит как на вешалке. Лишь мослы кое-где выпирают. И тоже босая, как и я.
— Здесь же этот? — удивленно спросил мужчина в белом халате, показывая на меня.
— У нас нет дискриминации по гендерным признакам, — усмехнулся один из охранников. — Да не волнуйтесь, — покачал он головой и показал на камеры по углам, — ничего здесь не случится.
Девушку подвели к одной из кроватей, на нее она и упала мешком. Краем глаза, делая вид, что смотрю в книгу, я осматривал новую постоялицу. Что вполне естественно — первая особо противоположного пола за несколько дней увиденная.
Впрочем, смотреть особо нечего было — кожа да кости. Девчонка исхудалая, осунувшаяся, как завалилась на койку, так и лежит, безжизненным взглядом в потолок глядя. Когда конвоиры с доктором вышли, я чуть повернулся на локте, продолжал за девушкой наблюдать, уже более демонстративно. Но она совершенно не обращала внимания.
Страшненькая. Нет, может быть, она и была когда-то симпатичной, но не особо. Спутанные светлые волосы, не очень правильной формы узкое лицо, слишком крупный нос. Только глаза огромные, как блюдца. Но даже они не яркие, серые. И еще у нее на левой щеке, спускаясь к шее, недавний шрам от ожога, будто кипятком плеснули.
— Хочешь почитать? — вдруг спросил ее я, чуть приподнимая книгу.
После вопроса повисла долгая пауза. За несколько минут молчания моя новая соседка лишь моргнула два раза. И больше никак не отреагировала.
— Ну, не хочешь, как хочешь, — пожал я плечами, наконец, отворачиваясь к тексту.
Книгу я перечитывал уже в третий раз, но, на удивление, все находил моменты, с которых удивлялся, будто в первый раз прочитав. И заново действо переосмысливая.
Вдруг дверь опять раскрылась, и в комнату завезли тележку небольшую. При виде еды, стоящей там на подносе, у меня пачка упала — не чета той баланде, которую я потреблял. Сглотнув слюну, стараясь не показывать удивления, наблюдал, как конвоир ждет, пока второй раскладывает что-то на тележке. После чего оба удалились.
Девушка, полежав еще несколько минут, медленно приподнялась и присев на кровати, взяла в руки столовый прибор. Единственный — пластиковая ложка большая. Еще несколько минут молчания, пока соседка смотрела на эту ложку, а после принялась поглощать пищу. Именно так — не есть, не кушать, а поглощать. Простой механический процесс.
Непроизвольно сглотнув, вернулся к книге. Читать не получалось, мысли перескакивали с одного на другой, и я решился на одну из задумок, которая еще вчера появилась. Открыв книгу на последней странице, оторвал часть листа и, сложив ее несколько раз, сделал небольшой квадратик. Подобие монетки — когда совсем нечем заняться, к примеру, в очереди на регистрацию в аэропорту, всегда монетками играть начинаю. Подбрасываю по-разному, перекатываю по ладони.
Промочив слюной бумажную пластинку, я аккуратно сделал еще несколько про запас и положил их в книгу отлеживаться. Взяв первую, сел на кровати, скрестив ноги, и начал ее подбрасывать. Приноравливаясь к заменителю монетки, и постепенно щелкая пальцами все сильнее и сильнее, отправляя пластинку в воздух.
Девушка между тем, совершенно безо всяких эмоций закончила прием пищи, выпила стакан сока и снова легла на кровать. Когда через некоторое время открылась дверь, я немного напрягся — а ну как сейчас накажут за самоуправство и порчу книги, но нет. Пронесло — вошедший просто забрал пустой поднос.
Постепенно я отвлекся. Даже очень — пробовал новую забаву — подбрасывал пластинку одной рукой, а второй ловил. После нескольких неудачных попыток к удивлению, начало получаться. Удивленный сам себе, я щелкал пальцами все сильнее и сильнее, но ловить плотную бумажную пластинку получалось без труда еще до того, как она зависала, максимально поднявшись до того момента, когда начинается падение.
Поняв, что со мной происходит что-то странное, через несколько часов прекратил эксперименты. Раньше я так быстро точно двигаться не мог.
Несказанно удивленный и задумчивый, сделал несколько подходов отжиманий и тоже улегся на кровать, как и недвижимая до сих пор соседка. Сейчас она, кстати, лежала с закрытыми глазами.
Вечером привезли ужин — мне кусок черного хлеба и жидкий бульон с нитками мяса, а девушке снова поднос, вот только ничего тяжелого в еде не было — овощные салаты, фрукты, молочные продукты какие-то. И снова только с одной пластиковой ложкой и на пластиковых тарелках. Как и у меня, впрочем.
После ужина часик я еще посвятил упражнениям с бумажной монеткой, периодически поглядывая на соседку. А она так и лежала на кровати, вперив безразличный взгляд в потолок. Через некоторое время свет стал чуть приглушенным — сигнал к отбою. Освещение в комнате никогда не отключалось, светло было и ночью и днем. Только ночью не такой свет яркий.
— А ты как сюда попала? — неожиданно для самого себя спросил я.
Спросил, и тут же скривился. Судя по общительности сокамерницы ответ вряд ли получу. Спать мне не хотелось совсем, а теперь предстоит самое мучительное — лежать на кровати, ворочаясь и пытаясь мысли от себя отогнать разные. С кровати даже не подняться просто так — в ночное время запрещено, этому меня в первую же ночь научили.
— Ну вот, только обрадовался, — даже больше сам с собой заговорил я, глядя в потолок, — ты первая, кто нормальным человеком выглядит в этой параше, а разговаривать не хочешь.
Оба, зацепил — голову повернула.
— Я… — с первого раза сказать не получилось, девушка на хрип сорвалась. — Я нормальным человеком выгляжу? — кашлянув, справилась она со своим голосом.
— Ну… — повернулся я на бок, глядя на нее. — У тебя тушь вроде на левом глазу потекла, — даже дотронулся я до уголка век, — а так да, выглядишь нормально. Не то, что эти рельсы, — легкий кивок в сторону двери.
Девушка машинально дотронулась до глаза своего, будто тушь пытаясь стереть, но тут же отдернула руку и смотрела на меня своими огромными глазами, не понимая — всерьез я говорю или шучу.
— Да я не шучу, серьезно рад нормальное лицо увидеть, — слегка улыбнулся я, глядя на девушку. — Меня Максим зовут, а тебя как?
Неожиданно девушка усмехнулась, не очень весело. Но отвечать не торопилась.
— Ты чего смеешься? — спросил я, когда пауза затянулась.
— Да… — едва пошевелила она рукой, как будто ее смех не стоил особого внимания, — меня Даша.
— Очень приятно, — дежурно произнес я, и вновь переспросил, — так почему ты чуть не засмеялась, когда тебе свое имя назвал?
Девушка посмотрела на меня, а потом отвернулась. Ничего не ответив, она повернулась и вновь на спину легла.
— Даша… — тихо позвал я ее, но девушка не реагировала. Ну и ладно, помолчим — тоже отвернулся я.
— Мне в виртуальности такое имя дали, — вдруг послышался очень тихий голос.
— Тезка значит, — улыбнулся я, вновь недобрым словом помянув составителей имен. Но повернув голову, я увидел, что по лицу у девушки бегут слезы.
