Перо коннекта (СИ) - Сканников Владимир

— Я там хотела стать не такой, как здесь. Ну, знаешь, не домашней тихоней, которую всё пугает, а спортивной пацанкой, авантюристкой, которая постоянно влипает в разные приключения. И внешность хотелось подходящую, и повадки. Нормально ведь получилось, как ты считаешь?

— Роль ты отыгрывала неплохо, согласен.

— В обычной игре, наверно, не вышло бы ничего, а вот в вашей — вполне. Иногда вообще забывала, что я всего лишь выпускница филфака…

Разговаривая, они спустились с перрона и углубились в парк. Вдоль дорожек тянулись невысокие сухие сугробы. Белые деревья стояли, не шевелясь. Солнце проблёскивало сквозь ветки, высекая льдистые искры.

— А ты, — сказала Марина, — более или менее похож на себя в игре. Внешне, я имею в виду. И такой же худой. Почему ты там, например, не нарастил себе мышцы? Пацаны это любят.

— Я ведь не просто геймер. И не могу радикально поменять внешность. Ну, то есть технически можно нарисовать совершенно другую морду и бодибилдерский торс. Но через пару часов искусственная личина размоется. Это как-то связано с тем, что я не теряю настоящую память. Мозговая активность влияет на внутриигровые кондиции. Малоизученная фигня, но что есть, то есть.

— Надо же… Интересный эффект, теперь буду знать. У тебя в виртуале, правда, лицо более суровое, мужественное… Ой, прости, не хотела тебя обидеть!

Артёму стало смешно:

— Переживу как-нибудь, не волнуйся… Расскажи лучше о себе. Значит, филфак закончила? А теперь что делаешь?

— Аспирантка. Удивляешься, наверно, откуда у меня деньги на кокон «платинум»? Просто родители небедные, ну и вот…

— Марина, окстись, я же не фининспектор. А с позавчерашнего дня — даже не наблюдатель из пернатого Ордена.

— Да, действительно… Кстати, чем теперь будешь заниматься?

— Работу искать.

— В Москве?

— Можно и в Москве, раз приехал.

— А кто ты по специальности?

— Почти твой коллега. Литинститут.

— Ой, правда? Класс! Но как тебя угораздило в этот Орден?

Он пожал плечами:

— Меня вчера об этом же спрашивал мой бывший однокурсник. Ругался много и долго… Короче, в Ордене я пять лет, а раньше был сценаристом. Разрабатывал лор, сюжеты…

— То есть это ты придумал игру?

— Скажем так — приложил к ней руку. Не в одиночку, само собой. Но потом начальство решило, что я полезнее в коконе.

— Хм… — Марина задумалась. — Может, ты ещё и поэтому сильный маг? Я ведь помню, как ты меня отправил в реал без всякого интерфейса… Если ты — один из сочинителей сказки, то это даёт тебе, по идее, дополнительные возможности. При условии, что мы всерьёз воспринимаем всю эту магию…

— Я сам не знаю, как к этому относиться, — сказал Артём. — В любом случае — сейчас от меня уже ничто не зависит. В игру не могу попасть. Меня туда, скорее всего, не пустят, даже если персонажа сменю.

— Да-да, извини… Тогда, знаешь, давай не будем больше про виртуал. Тем более что у меня к тебе есть вопрос, очень глубокомысленный.

— Не пугай меня.

— Строго между нами, коллегами, — сказала она, интимно понизив голос. — Признавайся — ты пишешь тайком роман?

Он заржал, она тоже засмеялась.

— Нет, — сказал Артём, — не пишу. Пробовал начать, но забросил. Лень помешала.

— Что же вы так, товарищ Снегирь? Лишаете мировую культуру своего бесценного вклада… Но вообще, Артём, мы вот пошутили — и ты опять стал какой-то грустный. Это из-за того, что без работы остался?

— Ну, как тебе сказать… Дело не в работе как таковой. Просто ощущение странноватое. Столько лет просидел в выдуманном мире, а теперь вдруг окунулся в реальность — и никак не могу поверить, что всё это по-настоящему… Как пацан, которому непонятны взрослые игры. Ещё и выборы эти…

— Пойдёшь голосовать, кстати, завтра?

— Прописан-то я не здесь, так что не судьба. Не допустят к заветной урне. Да не очень-то и хотелось, честно сказать… А ты? Определилась, за кого будешь?

Она снова смутилась:

— Я в политике не особо… За Громова, скорее всего…

— Ну да — красавец-мужчина, богатырь земли русской…

— Ой, ну вот чего ты подкалываешь? Не во внешности дело! Но он хотя бы решительный и не мямлит. Прямо говорит, что и как. Про корпорации, про страну… Не подумай, пожалуйста, что я какая-нибудь великодержавная шовинистка, но… На Кирьянова уже смотреть стыдно, тут я с Громовым соглашусь…

— Ладно, — сказал Артём. — Может, ты и права. Сама завтра разберёшься, где ставить галочку. А пока — отдыхаем.

— Да! Хорошо, что выбрались. Красиво тут, согласись?

Они остановились на пересечении двух дорожек. Артём заметил, что Марина подрагивает. Спросил:

— Замёрзла?

— Ага. Чуть-чуть переоценила свою морозоустойчивость.

— Ну, давай где-нибудь в тепле посидим.

— Можем съездить на Курскую. Там прямо рядом с метро здоровенный торговый центр, мне нравится — кафешки на любой вкус, пиццерия.

— Поехали.

И они направились обратно к платформе.

***

На перроне им пришлось проторчать ещё минут десять — поезд почему-то задерживался. Марина, кутаясь в шубку и пританцовывая на месте, призналась:

— Начинаю скучать по той локации, где каньон. Помнишь, какая там стояла жарища? И вообще — сейчас, пару дней спустя, вспоминать уже не так страшно. А многие нам позавидовали бы даже, наверно. У нас было настоящее эпичное приключение. А речка чернильная — прям ни в сказке сказать, ни пером описать.

— Пером? — переспросил Артём. — Гм…

— Ну да, обычная присказка. Что тебя удивило?

— Да просто насчёт пера появилась одна инфа…

— Расскажешь? Или опять секрет?

— Расскажу, там и быть. Даже покажу.

Он вытащил смартфон, но яркий послеполуденный свет мешал толком рассмотреть значок на экране. Пока Марина приглядывалась, подошёл-таки поезд. Дверь оказалась прямо напротив них, и они, войдя, устроились на сиденье, спиной к окну.

— Вот, — сказала Марина, — теперь уже лучше видно. Что это за приложение?

— Без понятия. Само загрузилось, а включить не могу.

Сняв перчатку, она коснулась экрана:

— Да, не работает. Но перо красивое, стильное. К нему только чернильницы не хватает, как у старинных писателей.

Уже не впервые за последние дни Артёму почудилось, что он вот-вот поймает за хвост некую ускользающую догадку.

— Да, — повторил он медленно, — у писателей… Перо и чернила…

— Артём, — сказала Марина, — а почему мы одни в вагоне?

Он поднял голову. И действительно — других пассажиров не было. Пустой и гулкий вагон покачивался на рельсах.

— Да, странно, — согласился Артём. — Может, поезд в депо идёт, и посадка запрещена? А мы с тобой прослушали объявление.

— Вряд ли. Никто не объявлял ничего…

Поезд влетел в тоннель. Лампы почему-то не загорелись, и навалилась тьма, непроницаемо-чёрная. Марина сдавленно ойкнула и прижалась к Артёму.

— Не бойся, — сказал он. — Едем — и ладно, можно без света. Скоро следующая станция.

— Мне кажется, — прошептала она, — там кто-то прячется в темноте…

— Перестань, что за детский сад…

В дальнем конце вагона раздался явственный скрип — не металлический, а другой, совершенно здесь неуместный. Мелькнула мысль — так могло бы скрипнуть старое дерево под порывом сильного ветра. Или весло в уключине…

А миг спустя, словно в подтверждение нелепой догадки, послышался плеск волны, размеренный и негромкий.

Артём, опомнившись, включил фонарик на телефоне.

В призрачно-белом свете прорисовался человеческий силуэт, который стоял в проходе, метрах в пяти от них. Человек был одет неброско, но несколько архаично, как всадник из реалистичного фэнтези — стёганая короткая куртка, грубые штаны, сапоги. А в ухе у него блеснула золотая серьга.

Он приближался — молча, неторопливо.

Это было словно во сне, в тягучем ночном кошмаре.

Но, к сожалению, всё-таки наяву.

— Ушкуйник? — Артём поднялся навстречу. — Как ты сюда попал?