Мертвая Пустошь (СИ) - Бредвик Алекс
Интерлюдия 5
Новая сцена, теперь была уже привычная мне камера, в которой я непонятно сколько проторчал перед «испытанием», когда в меня закачали тот самый ксеноцит, Тьму, которая сделала меня тем, кто я есть сейчас. Сцена была интересная, стоял Шримфол, чего я не помню, причём стоял в маске, скрывая своё лицо.
Вот только… мне всегда было интересно, зачем он носит маску, зачем скрывает лицо, если так уверен был, что из нас никто и никогда не сможет ему помешать, его остановить и так далее. Зачем? Паранойя, подкреплённая опасным трудом, или просто сумасшествие, которое никак невозможно описать? Я не понимал. Этот человек вообще пониманию не подлежит. Но… кое-что полезное для себя из его памяти я для себя почерпнул, а значит, если они будут показываться дальше, то можно смотреть. Нужно смотреть. Может, там будет что-то и про сам клан Грей… про правительство я уже узнал достаточно. Увы, я так и не понял, где было заседание.
— Не уважаемые не дамы и не господа! — с ликующей радостью профессор зашел в уже десятую подряд камеру, как подсказывали его воспоминания, начиная свое обращение ко всем присутствующим со своих самых обожаемых слов. — Вы в одно мгновенье стали никому ненужными отбросами общества! Так что смиритесь с этим! Вас все бросили, вас все использовали, вы лишь мешки с мясом, над которыми официально можно ставить любые опыты! Вы никто и звать вас никак!
— Да пошёл ты! Чёртовы ублюдки, чтоб вас так содержали! — крикнул какой-то очень сильно исхудавший мужик, а мгновением после его тут же расстреляли, «случайно» зацепив ещё несколько человек.
Уроды, я даже видел глаза охранников, защитников этого старого маразматика. Им было в удовольствие убивать. Они были больны. Психически больны. Им было в радость убивать, им было в радость издеваться. Сколько они по факту прикончили, теперь останется загадкой на века, ибо все следы были гарантированно уничтожены. Взрыв был… мощнейшим. Даже отголоски моей памяти говорят, что база взорвалась сильнее, чем что-либо, что я вообще когда-то видел.
— Какая оказия! — наигранно посочувствовал умершим Шримфол, покачав головой из стороны в сторону, приложив при этом одну руку к щеке. — Что же вы, звери поганые, так спокойно и с таким удовольствием расстреливаете честной народ, который потом и кровью трудился во благо планеты нашей? Вы, что, считаете себя такими же, как и этот сброд, мешки мусора, легальные крыски для испытаний?
— Да они просто обычный скот! — ответил один из охранников, сразу же заржав. Его смех подхватила и остальная охрана, состоящая в сумме из двадцати человек. Их смех был мерзок, противен… но это, скорее, через призму восприятия ощущалось, я знал, кто они такие, из-за чего даже просто один их вид вызывал у меня шквал отрицательных эмоций.
— Ну да, тут вы правы, но! — поднял указательный палец правой руки профессор, наигранно, будто ребёнку, грозя им охраннику. — Они не просто скот, а лабораторный скот! И я уже это сказал, но несколько иначе! Мы же хотим достигнуть великой цели, создать такого воина, который способен горы свернуть! А вы растрачиваете ценный материал, на который потом придется тратить энергию, чтобы восстановить или просто утилизировать…
— Ценой жизней тысяч человек? Вы так хотите достигнуть своих целей? Обескровив такое множество людей? — еле слышно спросила женщина, на которую тут же ощетинилось несколько стволов автоматов, один уже даже чуть было не выстрелил, было видно, как он начал нажимать на спусковой крючок, но профессор остановил их, положив левую руку на автомат ближайшего к нему охранника.
— Какие тысячи, женщина? — усмехнулся профессор, из-за чего охранники его немного поддержали смехом. — Всего-то около тридцати миллионов человек! Ха-ха-ха-ха! Жаль, что вас день изо дня умирает около ста тысяч человек по естественным причинам… вы же скот… гадите там, где спите, жрёте там, где гадите… ай-ай-ай. Хотя какая разница, вы должны быть мне благодарны, что вообще живёте, ибо вы официально все сдохли! Ну или, хе, переехали на Пуос.
— Да вы сами не даёте нам других усло!.. Кхрм!.. Кха! — схватился тут же за горло человек, который мгновением ранее сорвался на крик в сторону профессора. Его попытались подхватить остальные, но и они получили свою порцию свинца в различные части тела.
Просто за слова. Просто за слова расстреливали. Я не помнил этого. Видимо, даже процедура отбила у меня часть воспоминаний. Я этого не помнил… хотя, возможно, это было и не в моей камере. Пока я бродил по комплексу, видел множество подобных…
И всё же, как так можно? Их разве не гложет совесть? Им не снятся кошмары из-за того, что они сами творят? Двадцать с лишним миллионов человек. Это невообразимо много. Несколько городов, если не несколько десятков. Сколько их было на береговой линии? Множество. В нашем, насколько я помню, жило около пяти сотен тысяч человек. И это считался одним из самых густонаселённых городов на планете…
— Какие-то вы все тут шумные… уж больно шумные… голова от вас болит… — помассировал свои виски профессор, сморщив свой уже не молодой лоб. — Знаете что, мне такие непокорные не нужны. Такой шанс упустили стать теми, кто в будущем смог бы горы свернуть! А то вопросы задаете, права качаете… показали бы смиренность и покорность, всё было бы хорошо… а так от вас будут одни проблемы. Прошедшие испытания это показали во всей красе, — вздохнул профессор, на этот раз не наигранно и посмотрел на охранников. — Вы знаете, что делать.
— Согласно протоколу: семьдесят два три нуля один? — уточнил один из охранников, старший, по всей видимости, в этой группе, отличительных знаков не было, но он был тоже стар, но лицо его мне было знакомо. Это тот самый офицер, который подарил мне карту всего комплекса, родинка около левого глаза, только её я и запомнил у него, буквально впилась в память и сейчас вот всплыла. Интересные совпадения. Вот только он уже умер до моего прихода.
— Да, — кивнул профессор, выходя из камеры. — Потом тут должно стать чище, чем в самой стерильной комнате этой планеты. Или вас расформируют и посадят сюда же. Вы знаете, что я это сделаю. А ты и ты, — тыкнул он пальцем в двух случайно попавшихся, — со мной. Не хочу без охраны ходить. Считайте, вам сейчас повезло.
Кто-то сразу сглотнул, это было отчётливо слышно. Никому не хотелось становиться подопытными кроликами этого безумца. Все это прекрасно понимали. А если профессор умрёт… умрут тут все. Это место строго секретно, и в данный момент существование этого места зависело от, во-первых, существования профессора, а, во-вторых, от результатов опытов. Так что лишние подопытные точно когда-нибудь понадобятся. Все знали, что в конечном итоге становится с испытуемыми. Либо смерть, либо кое-что похуже этого.
Когда профессор отошёл на пару шагов дальше, свернув за угол, проследив за тем, что двое сопровождающих идут с ним, он остановился, чтобы протереть свой мокрый лоб. Климат этого материка был явно не для его организма. Хоть весь комплекс проветривался, воздух увлажнялся, делали его прохладнее… но солнце палило нещадно, а ему тридцатью минутами ранее нужно было быть на поверхности. Он уже был не так молод, чтобы сутками находиться в пустынях и бродить в их песках, ожидая очередного правительственно прихвостня с проверкой. Благо, у него в комнате был регулятор климата лучше, чем в камерах, который помогал ему выживать.
Дождавшись нужных ему звуков, десятков и сотен выстрелов и сильного вопля ужаса со стороны умирающих, профессор улыбнулся и пошёл дальше, насвистывая одну ему известную простенькую мелодию, стараясь попадать в такт хаотичным выстрелам. Вопли — музыка для его ушей, он всегда ими любил наслаждаться, а когда это можно делать легально… это было для него словно небесный нектар — лучшая награда для его больной головы.
* * *— Испытуемая номер А-двести-сорок-три, проследуйте в лабораторию! — из динамиков пластиковой камеры доносился приятный женский голос, который был последним, которые слышали испытуемые перед своей смертью.
