Кирилл Якимец - Бар «Дракон»
Бурт почесал за мохнатым ухом:
— Меня делал полковник Бонифаций, у него — сто двадцать шесть. Червонец на амортизацию, еще пятак на жуки-пуки… Выходит, у меня мерность сто одиннадцать. Ну правильно! Отними десять, получится как раз сто один, мой рабочий потолок. Пошли, говорю. Куда ты здесь хочешь забраться-то?
Дмитрий для начала хотел в архив. Архив они отыскали не сразу: за первой дверью была такая же комната, только совсем пустая, без лица. Наверное, еще один входной интерфейс. От других дверей вели совершенно одинаковые коридоры. За самой маленькой дверцей пестрел уютный сад. Не зеленел, а именно пестрел: вместо листьев на деревьях росли разноцветные игральные карты.
— Здесь мы еще погуляем, — хмыкнул Бурт.
Архив обнаружился рядом — огромная пещера с земляным полом. С потолка свисают желтые светящиеся сталагмиты, а пол завален всякой всячиной. Дмитрий поднял ближайший текстовый файл:
«Яким Вороб, ПОСЛЕДНЯЯ БИТВА ОККАМА. Роман.
Глава первая: МЕДИЦИДЫ — МСТИТЕЛИ В ЧЕРНЫХ ХАЛАТАХ…»
— На полу нечего ловить, — бросил Бурт, — давай сундук вскроем.
С сундуком он возился довольно долго. Пытался жать пальцами на резные загогулины, прищурившись, глядел в замочную скважину, облапил все стенки своими ушами. Потом привалился к сундуку спиной, нахмурился:
— Ясно одно: в замок нос совать нельзя, там замка-то нет, зато сигнализация. И нос отхватит, и вообще нас с тобой зажопят сразу. Вообще, давай кругом поищем. — И он нырнул в кучу хлама. Не было Бурта минут двадцать, а прибежал он совсем с другой стороны, таща под мышкой два свитка:
— Вот ключевые файлы, но их всего два, а нужен еще третий… Постой, а ты ведь мусолил какую-то бумажку. Куда дел?
— Выкинул.
— Куда выкинул? А, вот, вижу, — и Бурт поднял с пола роман Якима Вороба, — точно, она! Ну и нюх у тебя, хозяин! Мозгов нет, зато нюх, как у керба!
Дмитрий промолчал. Он начинал бояться этого чебурашку с ключом вместо носа. Бурт водил своим носом-ключом вдоль мелких строчек, потом вдруг скомкал файл и выкинул:
— Больше не нужен. Все понятно, подожди, я сейчас, — и опять скрылся за кучей. Но вернулся почти сразу, таща два черных рабочих халата. — Держи, они там висят, отсюда не видно. Надевай.
Халат был тесным, рассчитанным, наверное, на атсана. Бурту его халат пришелся в самый раз.
— Вот, читай, — Бурт развернул перед Дмитрием второй ключевой файл. Это было что-то из области биологии:
«Разница между двумя популяциями одного вида может заключаться только в одном жесте — например, самцы крылатых бабуинов для жеста, выражающего несогласие, используют левую переднюю конечность, поддерживая ее правой, а самцы плавучих бабуинов используют для того же жеста задние конечности, поскольку вместо передних у них — плавники.»
— Ты понимаешь, о чем речь-то?
— Понимаю, — и Дмитрий, повернувшись к сундуку, продемонстрировал этот самый жест, известный, как выяснилось, не только у людей.
Сундук скрипнул, задрожал, но не открылся.
— Ну-ка, еще разок покажи… Только на меня не направляй, чудило! Это же боевая магия!
Дмитрий снова продемонстрировал жест сундуку. Бурт повторил движения Дмитрия.
— Да, — сказал он, — все верно. Но теперь нужно заклинаньице. А оно, я понимаю, здесь.
На третьем файле стоял гриф:
«Сакральная скатология. Опасно для жизни мерностью ниже 90.» Проглядев шедший ниже текст, Дмитрий всплеснул руками:
— Это же «Чердак офицера», я их знаю! Я им даже альбом помогал писать, вот эту самую песню.
— То есть, ты и мотив знаешь?
— Ну да! — Дмитрий напел мотив… И вдруг замер. Именно такой мотив звучал тогда, в зале испытаний, откуда Дмитрия прогнал атсан. Неспроста, ох, неспроста!
— Что стоишь, хозяин? Сон увидел? — Тормошил Дмитрия Бурт.
— Погоди. Эту песню, мою же запись, точно… Они ее крутили, когда свинчивали какую-то хрень из передка шваба.
Бурт присвистнул:
— Точно?
— Точно.
Бурт снова присвистнул. Потоптался на месте, промямлил:
— М-да… Конец всему.
— А что такое? — испугался Дмитрий.
Бурт посмотрел ему в глаза и тихо ответил:
— Атсаны поют универсальную открывалку и развинчивают шваба… Значит, они тоже доперли. Полковник раньше изобрел такую штуку, но решил молчать. Атсаны молчать не будут…
— Ты объяснишь мне, или нет?
Личико Бурта стало злым:
— Кочерыжки варят раскольник… Да ты, я смотрю, не падаешь в обморок. Правильно говорил один из ваших, Платоном звать. Он говорил, что невежды подобны богам: и те, и другие не стремятся к совершенству — правда, по противоположным прчинам. Ты, обезьяна, торчишь здесь уже Ру-Бьек знает, сколько времени, а до сих пор не слышал про раскольник?
Дмитрий ошалело помотал головой. Бурт вздохнул:
— Навар с яиц шваба. Не с тех, о которых ты подумал. С самых обычных. Шваб должен снести яйцо…
— Подожди, — перебил Дмитрий, — я читал о швабах кое-что. Они ведь живородящие.
— В том-то и дело. Про василиска ты хоть знаешь? Петух сносит яйцо, ну и так далее.
— Знаю…
— Так это чушь мандрагорья. Петух не может снести яйцо, а шваб может. Ежели постараться. Песенку спеть. Усек?
Дмитрий молча кивнул.
— Яйцо варят специальным образом, по-хитрому, — продолжал Бурт. — Единственное, что меня успокаивает: у атсанов всегда было туго с алхимией.
— Пусть тебя это не успокаивает, — мрачно ответил Дмитрий, — теперь на них пашет величайший алхимик всех времен и народов.
— Не обезьяна, надеюсь?
— Человек… Но можно сказать, что и обезьяна. Если подумать.
— Бьек! Витая Хора! Едрена Тара! Тьфу! — Бурт аж присел от злости, — получается, мандрагоры сварят раскольник!
— Да что это за раскольник, мать твою? — Не вытерпел Дмитрий.
Бурт поднялся с пола, отряхнул халат и просто ответил:
— Оружие массового поражения, по-обезьяньи выражаясь. Атомную бомбу представляешь себе? Так она — четырехмерная. Всего-то! А мерность раскольника — двести! Двести сраных единиц! Это дракон! Дракона можно пришибить этой штукой! И весь мир. Останется одно Ру-Бьек, оно, вроде, на двести двадцать потянет. Вот и будет блевать в одиночестве. В полном, надо заметить. Ладно, давай песенку петь, хозяин.
Дмитрий обернулся лицом к сундуку и принялся было петь знакомую песенку, но Бурт остановил его:
— Подожди. Авторов надо объявить, заголовок…
— Но авторы другие… Эти, которые тут, вообще не авторы. Просто шутка.
— Кому шутка, а кому — универсальная открывалка, — оборвал Дмитрия Бурт.
— Кому и калькулятор — «пентиум», — проворчал Дмитрий.
Встав перед сундуком, они начали декламировать хором:
— Музыка Александры Шестакофьевой, слова Николая Толстоевского. Песня про подвиг Раскольникова.
Как приятно золотистой рыбке Резвиться в чистой воде!
Павлину в сапфировом небе, А пахарю в борозде!
Мир тонет в пряных цветах по плечи, Лишь ты один в дерьме до сих пор. О, храбрый рыцарь, где же твой меч? Раскольников, где твой топор? Ну, как там бабка? Все еще жива! Ты скоро сдохнешь, А бабка жива! Мы скоро сдохнем, Все скоро сдохнут, Мир скоро рухнет, Бог навернется, А бабка — жива, ать, два! Сундук озарился голубым внутренним светом, резные украшения потеряли твердость и поплыли, словно были вылеплены из тающего шоколада.
— Жест, быстро! — Скомандовал Бурт.
Они показали сундуку обезьяний жест несогласия. Украшения стекли на пол, скрип перешел в оглушительное тарахтение, свет ярко вспыхнул — и померк. Тяжелая крышка медленно пошла вверх и вдруг резко откинулась. Свет, шедший от сундука, исчез полностью, уступив место желтым лучам сталагмитов. Бурт подскочил к сундуку, попытался достать лапками до верхнего края, но не сумел.
— Подсади, хозяин.
Дмитрий подсадил Бурта, потом вскарабкался сам. У сундука не было дна. Далеко внизу светился аккуратный прямоугольник — шахта выводила в какое-то помещение. Туда спускалась веревочная лестница. Бурт полез вниз, быстро перебирая лапками и для равновесия помогая себе хвостом. Дмитрий, ухватившись за перекладины, тоже стал спускаться. Лестница свисала до самого пола. Проход, мощеный нефритовыми плитами, тянулся в обе стороны до бесконечности. Одну стену занимали ящики каталога — только это уже явно не был каталог открытого доступа. А вдоль другой стены шли полки, по которым были аккуратно разложены всякие предметы. Прямо напротив Дмитрия, например, лежала вечная базука, точно такая же, какую он нашел в «Думе». Но каталог, разумеется, был важнее бирюлек. Бурт ринулся искать все, что известно атсанам про раскольник, а Дмитрий решил не отходить от своего плана. Статья про бар «Дракон» нашлась в ящике «Базука-Безмазонки». Она мало отличалась от той, которую Дмитрий обнаружил в открытом доступе:
