Алексей Калугин - Там (Город крыс)

Робот внимательно следил за тем, что делает человек, перемещая следом за ним объектив своего видеосенсора. Однако никаких замечаний с его стороны не последовало до тех пор, пока Блум снова не приблизился к нему, покачиваясь под тяжестью ноши.

– Мне не совсем понятны ваши действия, – смущенно признался робот.

– Собираюсь открыть дверь, – переведя дух, объяснил ему Блум.

– Если вы рассчитываете, что сможете с помощью статуэтки разбить стекло…

Ничего более робот сказать не успел.

Надсадно крякнув, Блум подбросил увесистую скульптуру вверх и обрушил всю её тяжесть на руку привратника. С омерзительным скрежетом рука робота прогнулась в суставе. В ту же секунду лопнули укрепляющие сустав скобы. Осколок одной из них, пролетев совсем рядом, едва не задел щеку Блума.

Сломанная в суставе железная рука провисла до пола. Дверь, за ручку которой она продолжала цепляться, оказалась распахнутой настежь.

Секунду Блум стоял, ожидая, как отреагирует на случившееся робот. Но привратник молчал. Но его видеосенсор глядел на человека едва ли не с укором.

Подхватив с пола рюкзак, Блум выбежал за дверь. Он впервые увидел наяву ночной Город. А потому, прежде чем куда-то бежать, он встал и, движимый необъяснимым влечением, которое испытывали до него сотни поколений далеких предков, поднял взгляд к ночному небу.

Это было не небо, а форменное безобразие. Если дневное небо Города в какой-то степени все же соответствовало тому, что видел Блум в видеофильмах, то ночное с большим натягом можно было принять разве что только за задник театральной декорации. Грубая халтура – и не более того. Никаких звезд и в помине не было. Просто темная плоскость, тускло подсвеченная откуда-то сбоку. Естественно, никаких лирических порывов подобная имитация ночного неба вызвать не могла.

Уловив краем глаза какое-то стремительное движение слева от себя, Блум, инстинктивно выставив руку, отшатнулся в сторону.

Подкатив к тротуару, рядом с ним остановился ярко-красный автоэл.

Дверца машины призывно распахнулась.

– Прошу вас, господин, – раздался из кабины приятный, располагающий к себе баритон.

Вот оно что! Оказывается, привратник не бездействовал, а сделал единственное, что было в его силах, – вызвал нового соглядатая! Система все ещё пыталась сохранить равновесие на критическом участке.

– Убирайся! – крикнул Блум и ударом ноги захлопнул дверцу машины.

Закинув рюкзак на плечо, он быстро зашагал по тротуару в сторону конца улицы.

Автоэл тихо следовал за ним, поотстав на шаг-другой. Это была не скрытность шпиона, а деликатность верного слуги, не желающего причинять лишнего беспокойства своему господину.

Блум остановился и обернулся. Машина тоже неподвижно замерла на месте.

– Эй! – крикнул, обращаясь к автоэлу Блум. – Тебе что, больше заняться нечем?

Никакого ответа не последовало.

Машина стояла у кромки тротуара и, судя по всему, не собиралась никуда уезжать до тех пор, пока не тронется с места Блум.

Блум посмотрел по сторонам, ища что-нибудь, что можно было кинуть в автоэл. Однако никакого мусора на чисто прибранном тротуаре не валялось.

Блум в сердцах чертыхнулся и, уперевшись кулаками в бедра, с тоской посмотрел на автоэл.

Неожиданно в голову ему пришло удивительно простое решение, как легко и просто избавиться от навязчивого внимания соглядатая, который, исполняя свои служебные обязанности, даже не считал нужным прятаться. Да и как было спрятаться автоэлу при его габаритах на совершенно пустой улице?

Блум усмехнулся и, не обращая больше никакого внимания на преследующий его автоэл, направился дальше своей дорогой.

Автоэл медленно и почти бесшумно двинулся следом за человеком.

Тихо посмеиваясь, Блум дошел до угла дома. Там он на секунду остановился, чтобы игриво махнуть на прощание рукой автоэлу, и свернул на единственную узкую дорожку, ведущую в сторону от проезжей части.

Среди кустов было темнее, чем на центральной улице, но даже здесь можно было идти спокойно, не рискуя оступиться или потерять дорогу.

Свернув за угол дома, Блум ненадолго остановился возле широкого пандуса перед входом в магазин «Готовые интерьеры». Затаив дыхание, он прислушался к царящей вокруг тишине. Если и днем в Городе было не слишком-то шумно, то ночную тишину с полным на то основанием можно было назвать мертвой. Блум, как ни вслушивался, не смог уловить ни единого звука, кроме ударов своего собственного пульса, отдающихся в висках. Не урчал приглушенно мотор автоэла, не шуршали ветки кустарника, раздвигаемые осторожной рукой, не скрипел гравий под ногами крадущегося во тьме врага.

Блум облегченно перевел дух и, приподняв козырек кепи, вытер тыльной стороной ладони взмокший от напряжения лоб. Теперь, оторвавшись от преследования, он мог незамеченным добраться куда угодно, двигаясь по дорожкам, проложеннным позади домов.

Долго ломать голову над выбором маршрута Блуму не пришлось уже хотя бы потому, что, по сути, никакого выбора у него и не было. Он собирался нанести визит Шейлису. Во-первых, чтобы, если ещё не поздно, предупредить друга о новой тактике инфора. Что бы там ни говорил доктор Приит, Блум был уверен в том, что Шейлис был сегодня вместе с ним на улице, а, значит, и ему могла грозить та же самая опасность.

Ну, а во-вторых, Блум просто не знал другого места, где он мог укрыться хотя бы на время.

Но, для начала…

Блум огляделся по сторонам. Он вспомнил, каким беззащитным почувствовал себя, стоя с голыми руками напротив следившего за ним автоэла. Чтобы подобное больше не повторилось, нужно было найти себе какое-нибудь оружие. Достаточно эффективное для нанесения повреждений механизмам и автоматам, но при этом не слишком больших размеров, чтобы без труда можно было спрятать его в рюкзак. Что-нибудь вроде той скульптуры, которой он сломал руку привратнику, только чуть поменьше габаритами и полегче.

Блум провел рукой по металлическим прутьям перил, ограничивающих пандус, на котором он стоял. Длина каждого прута была около пятидесяти сантиметров, толщина – сантиметра полтора. Как раз то, что надо.

Блум уперся левой рукой в горизонтальную перекладину перил, а другой рукой потянул на себя приглянувшийся ему прут. Пару минут он напряженно пыхтел, пытаясь расшатать прут и дергая его при этом то в одну, то в другую сторону, пока на землю с грохотом не рухнула вся двухметровая секция перил.

Отскочив в сторону, Блум испуганно оглянулся. Затем взгляд его скользнул по окнам дома. Конечно, взглянуть туда следовало бы раньше. Подумав о своем промахе, Блум досадливо цокнул языком. Теперь поди разбери, в каких окнах свет горел и прежде, а в каких зажегся только что, в ответ на произведенный им грохот.

А, впрочем, какая разница! Вряд ли кому-то из разбуженных среди ночи жителей дома придет в голову выйти на улицу, чтобы выяснить причину шума.

Блум вновь с удвоенной энергией принялся за прерванное занятие. И спустя какое-то время старания его были вознаграждены.

Блум выпрямился, гордо сжимая в руке немного погнутый полуметровый металлический прут.

Несомненно, оружие – вещь сильная, наделенная, к тому же, ещё и некой магической аурой. Блуму и самому вдруг показалось, что с железным прутом в руке он сделался как будто выше ростом и шире в плечах. А уж об энергии, забурлившей вдруг в грудных мышцах и бицепсах, и говорить не приходилось. Оставалось только жалеть, что никого не было рядом, – любопытно было бы сравнить субъективные ощущения Блума с впечатлениями стороннего наблюдателя.

«Проще всего заставить себя ни о чем не думать. Мысли в голове превращаются в подобия легких белых шариков, полых внутри, которые легко раздавить двумя пальцами. Прыгают себе из стороны в сторону, отскакивая друг от друга и от всего, что попадется на пути. А если и мелькнет что-то знакомое внутри одного из шариков, то, главное, не обращать на него внимания, позволить вновь затеряться среди десятков ему подобных. А когда ни о чем не думаешь, когда сознание всецело поглощено тем, чтобы ни на секунду не позволить остановиться на одной из мыслей-шариков, тогда и страх исчезает…»

Глава 11

Приятно поговорить с понимающим человеком

На пути к дому Шейлиса Блум был предельно внимателен и осторожен. Медленно пробираясь по полутемным дорожкам задних дворов, он то и дело останавливался, чтобы прислушаться к ночным звукам. Пару раз, когда дорожка, по которой он шел, пересекала боковую улочку, Блум быстро сворачивал в сторону и, присев на корточки, затаивался за кустом. И только удостоверившись, что никто не крадется за ним следом, он продолжал свой путь.

Это было похоже на игру, в которую человек играет сам с собой. Да Блум и сам не смог бы объяснить, рассчитывал ли он действительно выявить прячущихся в ночи врагов или же совершал все эти действия, подобно некоему мистическому обряду, который должен был уберечь его от опасности.