Юлия Давыдова - Седьмой создатель
– Вы по себе судите?! – Тамара завелась.
Напрасно Вадим отчаянно просил её знаками замолчать.
– Боевая машина без моральных принципов самое страшное изобретение человечества! Бешеная мощь должна сдерживаться! И самым сильным сдерживающим фактором будет собственное понимание происходящего, а не только ваши директивы! Вы просите умную боевую единицу, которая будет в совершенстве владеть искусством убивания и разрушения, которая будет в состоянии проводить операции сама, выживать в любых условиях, но при этом сдерживать эту силу предлагаете исключительно приказами?! Не пройдёт и пары десятилетий, как такие машины сообразят, что они всего лишь пушечное мясо для людей, у которых нет брони и убивать которых просто и легко! И тогда все человечество станет мишенью.
– Вот и не развивайте в них способность мыслить самостоятельно, – по-своему завершил мысль генерал. – Боевая машина должна получать приказы и действовать по ним.
– Это не возможно! Сейчас полно боевых машин, набитых программами, чем они вас не устраивают?
– Тем, что их нельзя выбросить в джунгли, как десант, и ждать возвращения группы с выполнением поставленной задачи, – заметил Тарнев. – Именно это является целью вашего проекта. Вы делаете замену нашим ребятам.
– Повторяю ещё раз: вы просите самостоятельно мыслящую боевую единицу, но любое развитие разума сопряжено с появлением эмоций. Это уже часть сознания наших роботов!
– Знаю, – кивнул генерал. – Я читал отчёты. Командование тоже. Именно поэтому вам приказано уничтожить партию роботов первого дивизиона.
Тамара замерла, как собственно, и все присутствующие учёные.
– Подождите, – Вадим даже привстал. – Я правильно понял – ликвидировать весь первый дивизион? Всех роботов?
– Да, – невозмутимо кивнул Тарнев. – Будем считать, что они бракованные. Вы же сами сказали – эмоции уже часть их сознания. Правда, не пойму что именно вы называете сознанием, но это не столь важно. Ликвидируйте мозг роботов. Тела, конечно, оставьте. Они дорого стоят. В дальнейших изысканиях не углубляйтесь в человеческий мозг, нам нужен хорошо отлаженный прибор управления и контроля, и не более того.
Ланина возмущённо схватила ртом воздух.
– Мы создали невероятное! – выпалила она. – У наших роботов уровень сознания, как у десятилетних детей. Они рассуждают, читают книги, слушают музыку, рисуют…
– Даже если складывают кубики, мне все равно, – усмехнулся Тарнев. – Приказ командования – уничтожить нынешние блоки управления.
– Это не блоки управления, – попытался Вадим. – Это полноценный орган – головной мозг, синтезированный из биологических и химических компонентов. Он также снабжается кислородом и содержит мозговую жидкость. Его даже можно пересадить в тело человека, в теории.
– Значит, и уничтожить его будет проще.
Тарнев протянул главному конструктору приказ министерства обороны и добавил уже для Тамары.
– Доктор Ланина и остальные свободны.
– Что?!
Вадим бросил на неё быстрый взгляд, едва заметно покачал головой.
Тамара ещё секунду боролась с желанием врезать генералу, но все же совладала с эмоциями и вышла из зала, громко хлопнув дверью.
***
Через три часа Мальский вошёл в лабораторию с мрачным лицом. Свет горел приглушённо. Весь персонал ушёл на обед, а роботы спали, восседая на креслах, выстроенных по длине помещения. Сейчас они были без брони. Её тяжёлые элементы покоились на индивидуальных подставках возле каждого.
На мониторах мерно тянулись линии напряжения в электрических системах, показатели давления в мозговой камере, цифры объёма поступающего в неё кислорода, проценты насыщения биокомпонентами, общая температура тела, уровень заряда элементов питания, в общем, всего, что называлось параметрами жизнедеятельности роботов.
Все, что происходило в телах, одетых в кожу из пара-армидного волокна, напоминало процессы человеческой физиологии. Искусственное сердце, гоняющее жидкость в трубках, синтетические нервные волокна, позволяющие роботу иметь множество способов восприятия мира – осязать например. Все, вплоть до чтения письменности для слепых. Система дыхания для насыщения биологических клеток кислородом – почти копия человеческих легких с одной лишь разницей в составе из полимерного материала. Сама технология создания базировалась изначально на клонировании человеческих органов или замене их искусственными. Все достижения во втором аспекте встали в основу создания роботов. Этих роботов. Искусственные люди, упакованные вместо кожи и мышц в мощную броню из самых крепких волокон и сплавов.
Да, их нельзя уничтожать. Они самое гениальное творение рук человека. Когда искусственный мозг начал развиваться сам, без программирования, каждый из шести главных учёных почувствовал себя отцом огромного семейства из ста детей, но теперь оказалось, что злобные военные божки требуют жертву и корзины с фруктами их явно не устроят.
Тамара сидела возле Первого, паяла какую-то схему.
– Ну? – не оборачиваясь, спросила она. – Ты их переубедил?
Вадим покачал головой:
– Нет.
– Черт!
Она обожгла палец, гневно бросила паяльник. Вадим подошёл к шкафчику, достал аптечку.
– Все не так плохо. Наши разработки не уничтожаются полностью, просто их пока отложат в долгий ящик. Синкорды всех роботов можно будет сохранить в архиве.
Тамара хмыкнула:
– Синкорды. Слепок мозга. Мы развивали каждого робота на протяжении двух лет. Они почти сформированные личности.
– Ты преувеличиваешь, – Вадим сел рядом, взял её за руку, положил на обожжённый палец мазь.
На глазном мониторе Первого вспыхнули едва заметные огоньки. Робот следил за его действиями.
– Тамара, ты ведь сама понимаешь – это приказ. Мы ничего не можем сделать.
– И это ты говоришь? Не верю.
Вадим наматывал на её пальчик бинт, не поднимая глаз.
– Ты ведь знаешь, если бы я мог что-то сделать, я сделал бы. Даже не ради нашей работы…
Он, наконец, посмотрел на Ланину.
– Ради тебя. Я сделал бы. Но это не в моих силах.
Тамара отвернулась.
– Ну, подожди, дай хоть перебинтую. – Вадим удержал её руку. – Тата, пожалуйста…
Женщина выдернула руку, взяла бинт.
– Это я как раз могу сделать сама. Как они решили убить их?
– Инъекция кислоты в мозг через приёмный порт.
– Сволочи… – прошептала Тамара.
– Я сделаю сам, иди кофе попей.
– Я сама сделаю.
Она мрачно посмотрела на Вадима.
– Это мои ребята, я их не брошу.
Тот кивнул:
– Чемоданчик на столе. Там первые десять инъекций. Выбери роботов с самым высоким уровнем развития. Первого, Каро, Икс Брома…
– Хорошо. Все, иди.
Вадим встал.
– В комнате наблюдения три человека. Все вооружены, поняла?
– Конечно.
– Не забудь ввести код перед началом процедуры.
– Не забуду.
Доктор Мальский вышел, закрыл за собой дверь и остановился в пустом коридоре просто вздохнуть. Такого финала не ожидал никто. Труд многих лет в одночасье выброшен, как дешёвый мусор. Но Тамара вложила в роботов не только свои знания. «Мои ребята» были не пустыми словами. Именно так она относилась к ним.
Вадим покачал головой. За то, что ей придётся сделать, Тамара никого не простит. Никогда.
***
Оставшись одна, Тамара придвинула стул к креслу Первого, подкатила рабочий столик. Робот так и следил за ней взглядом. Женщина положила на стол оцинкованный чемоданчик, открыла его и уставилась на содержимое. Молча, долго, мрачно.
– Тамара…
Она вздрогнула. Робот снова назвал её по имени.
– Ты что это? – женщина выдавила улыбку. – Сегодня общаемся неофициально?
– Кажется, есть повод.
Первый сидел расслаблено. Плечи были опущены, руки спокойно лежали на подлокотниках, но глаза светились слишком ярко.
– Высокое напряжение в электросистеме, – сказала Ланина, – диагностируй.
Робот молчал.
Тамара села прямо, нервно потёрла шею.
– Первый, диагностируй, причина?
Грудная клетка робота поднялась и медленно опустилась.
– Что такое? Нехватка кислорода? Опять шланг пробит?
– Нет.
– Тогда что? Ну, не молчи.
Тамара заметно заёрзала на своём стульчике, а робот вдруг произнёс:
– Всё в порядке.
Женщина замерла.
– Но мне немного страшно. Наверное, так и должно быть.
Ланина сглотнула неприятный комок.
– Ты слышал наш разговор?
– Конечно, – Первый пожал мощными плечами.
– Это нарушение правил! – неестественно резко сказала Тамара. – Ты не можешь и не должен никогда подслушивать разговоры создателей. Нарушение директивы пять один.
Робот утвердительно опустил голову:
– Ваше поведение показалось мне нервным, я не мог не узнать в чем дело.
– Показалось нервным? А сейчас? Какое моё поведение?
– Вы плачете.
– Это не модель поведения.
