Банана Ёсимото - Ящерица
Прекрасная паутина, сплетенная женщиной с нечеловеческим лицом, кажется мне чем-то оскверненным, но в то же время настолько невинным, что я хочу удержаться на ней. Страшное — до судорог — чувство, что я весь на виду. Я пал жертвой врожденной женской магии. С каких же это пор?
— Короче говоря, ты молодожен, — подытожила женщина. Я, вздрогнув, пришел в себя. Она продолжила: — Да… страшен день, когда из тесного мирка новобрачных вдруг переносишься в большой мир.
— Да, это так. И сколько я об этом ни думаю — все без толку. Я как был, так и остаюсь ребенком. Все время испытываю чувство неуверенности… Ну всё — поеду домой. На следующей станции выйду. Я уже протрезвел.
Я засобирался.
Женщина сказала:
— Приятно было познакомиться.
— Угу, — я кивнул.
Электричка двигалась бесшумно, так сыплется в песочных часах песок, стирая ценные мгновения. По электронному табло над дверью потекло название следующей станции. Мы молчали. Расставание было тяжким. Мне казалось, что я еду в электричке уже очень-очень долго. Я словно бы объехал весь Токио, воспринимая его с точки зрения различных средств сообщения, зданий и людей. Я чувствовал себя дышащим живым организмом, вместившим боль всего, что только есть в этом городе: начиная от станции, на которой я живу и которая мне несимпатична, как и вся моя жизнь, и заканчивая профилем Ацуко. Я вдыхал полной грудью бесконечные пейзажи, нарисованные воображением людей, населяющих этот город.
Мне захотелось сказать что-нибудь на прощанье, но, повернувшись, я увидел, что женщина исчезла, а рядом со мной спит, посапывая, грязный бомж. Я потерял дар речи. Электричка, как корабль, медленно подплывала к платформе. Доплыла. С глухим стуком остановилась. Двери открылись. Вставая с места, я подумал: «Прощай, великий человек».
Ящерица - 2
Ящерица
На протяжении этого рассказа я буду называть ее Ящерица. И если вы думаете, что я делаю это из-за ящерицы, вытатуированной на внутренней стороне ее бедра, то вы ошибаетесь.
У нее черные круглые глаза — как у рептилий. Абсолютно отчужденный взгляд. Сама она крохотная. Тело у нее, где ни тронь, прохладное до того, что хочется согреть ее у себя в ладонях. Но ящерица — это вам не птенец и не крольчонок. Холодок бежит по коже, когда она, вертясь, чиркает о ладонь острыми коготками. Я приглядываюсь и вижу показавшийся на секунду ярко-красный язычок. В ее стеклянных глазах отражается мое беспомощное лицо, на котором ясно прочитывается желание любить кого-нибудь, заботиться о ком-нибудь…
Это похоже на то, что Ящерица испытывает ко мне.
Я был уже в постели и успел задремать, когда она пришла ко мне той ночью.
— Я устала, — сказала Ящерица, входя в комнату.
У-у, какой недовольный голос. В темноте не было видно ее лица, только силуэт в белой ночной рубашке, но я знал, что у нее ужасное настроение.
На часах — два ночи. Я протянул руку, чтобы зажечь свет, и почувствовал ее тело на себе. Она сильно, до боли, вжалась лицом мне под ключицу, просунула холодные ладошки мне под пижаму. Приятное чувство — холодные как лед руки на голом теле.
Мне двадцать девять. Я консультант и лечащий врач в маленькой больнице для психически больных детей. С тех пор как я встретился с Ящерицей, прошло уже три года. С некоторого времени Ящерица не разговаривает ни с кем, кроме меня. Вообще-то жить, не разговаривая с другими людьми, практически невозможно. Поэтому для Ящерицы я являюсь в некотором роде страховочным тросом.
Итак, она изо всех сил прижалась лицом к моей груди. Это всегдашняя история. Она словно вгрызается в меня, причем с такой силой, что иногда я почти задыхаюсь. Когда это произошло в первый раз, я решил, что она плачет. Не угадал. Некоторое время спустя она подняла глаза, и я увидел ее просветлевшее лицо. Мягкий, ласковый взгляд.
Наверняка таким образом она освобождается от всех дневных неприятностей (это как плакать в подушку). Или просто пытается забыться. По крайней мере, я так думал.
И вот, в ту ночь Ящерица неожиданно все разъяснила.
— Знаешь, в детстве я была слепая. — Услышал я в полумраке ее признание.
— Что, совсем? — Мое удивление было искренним.
— Ну да. Совсем слепая.
— Как же так?
— Доктор сказал, что это из-за психологической травмы. С пяти до восьми лет я вообще ничего не видела.
— А как же ты снова начала видеть?
— После лечения в специальной больнице. Там все были такие заботливые. Ты в похожем месте работаешь.
— Вот как… — протянул я и, подумав, добавил: — Извини, конечно, за нетактичный вопрос, но почему все-таки ты ослепла?
Ящерица сглотнула.
— Ну это… Потому что у нас в доме случилось ужасное… а потом… ну, в общем, я все видела…
— Если тебе тяжело об этом вспоминать, то не стоит рассказывать, — сказал я ей.
Родители ее в добром здравии. Не разводились. Я даже встречался с ними. Братьев-сестер у нее нет. Короче, я впервые услышал, что в их семье были какие-то серьезные проблемы.
— Так вот, в детстве я была слепой и поэтому теперь всегда прикасаюсь ко всему — иначе я не могу быть уверенной в том, с чем имею дело. Особенно когда я устаю и все чувства притупляются — тогда я ужасно нервничаю и никак не успокоюсь, пока не закрою глаза, пока не прижмусь… пока не схвачу… Тебе больно? Извини, пожалуйста
— Не волнуйся за меня. У нас в больнице многие дети цепляются, когда им страшно. Так что я понимаю, о чем ты говоришь.
— Я знаю.
— Слушай, давай поженимся. Переедем куда-нибудь, будем жить вдвоем, — вырвалось у меня то, о чем я уже некоторое время думал.
Ящерица, вжавшись в мою грудь, молчала. Ее молчание взволновало меня. Я услышал, как быстро бьется ее сердце, и мгновенно осознал, насколько она далеко от меня — чуждый мне организм, состоящий из внутренних органов, отличающихся от моих. Посторонний человек, который ночами видит свои, непохожие на мои, сны.
— Ум, — произнесла она тихо, но отчетливо. Потом замолчала
Я попытался закончить ее фразу про себя: «Умный какой», «Умру лучше», «Умерь свой пыл», «Ум»?
Она прижалась ко мне еще сильнее, и с ее губ слетело приглушенно:
— У меня есть тайна.
Я познакомился с Ящерицей в спортивном клубе, где в то время занимался плаванием дважды в неделю. Она выполняла там обязанности инструктора по аэробике.
«Бывают же такие странные женщины», — подумал я, впервые увидев ее.
Маленькая, плотно сбитая, с раскосыми глазами, в которых таилось что-то темное, — она была разительно не похожа на других девушек, работавших с ней. В отличие от их незатейливой легкости и веселости, настроение Ящерицы не поддавалось описанию — было непонятно, хорошее оно или плохое. Не то чтобы странная, но она без особых причин выделялась на общем фоне. Каждый раз, когда я заканчивал тренировку и выходил из бассейна, у нее был урок в одном из залов. Я видел ее маленькое тело, застывшее изваянием в неестественной позе перед морем женской плоти. Она двигалась очень изящно и, казалось, могла принять любую позу. Как бы громко ни играла музыка, создавалось ощущение, что Ящерица находится в своем собственном, абсолютно беззвучном мире.
Однажды, когда я бесцельно наблюдал за происходящим в зале, произошел памятный случай.
В тот день (я уже закончил тренировку и проходил мимо зала для аэробики) она, как обычно, была на своем рабочем месте и обучала упражнениям на мате. Я, потягивая сок, остановился посмотреть и вдруг подумал, как мне будет скучно, если в один прекрасный день эта девушка уволится. Незадолго до описываемых событий я прервал затянувшиеся отношения с одной замужней женщиной. Учитывая это, а также то, что расстались мы по инициативе моей партнерши, попросту прогнавшей меня, — никому не покажется удивительным, что у меня не было ни сил, ни желания пускаться в новое романтическое приключение. Тем не менее при мысли о девушке из спортивного зала во мне шевельнулось и пустило ростки некое чувство.
Такое чувство охватывает в ранний весенний вечер. На улице прекрасная погода Покачиваясь в электричке, как на волне, я размышляю о том, куда приглашу сегодня — кафе? ресторан? — почти незнакомую, но расположенную ко мне молодую женщину. И совсем не важно, где мы закончим с ней этот вечер, будет ли что-нибудь между нами, — подобные мысли не занимают меня. Глядя на нее: ее движения, узор шейного платка, надетого специально для меня, чуть разлетевшиеся полы пальто, улыбающееся лицо — словно при взгляде на прекрасный пейзаж вдалеке, — я чувствую, что могу очиститься, стать лучше, светлее. В этот момент во мне оживает, подобно невесть откуда донесшемуся аромату, позабытое ощущение радости, беззаботности…
