Сергей Сюрсин - Фантастика. Все демоны. Чарка
– Это был неопознанный летающий объект? – прерываю ее монолог. – Что он собой представлял, кроме того, что был яркий и золотистый?
– Ну, – Соколова задумывается, – он был похож на шар…
– Эллипс, – вклинивается парень.
– Нет, шар, – возражает девушка. – Размером примерно с воздушный шарик.
– Эллипс, – упрямо повторяет парень.
– Так-так, – оживляюсь я и обращаюсь к парню, – Олег…
– Просто Олег. Смирнов. Мы с Леной вместе учимся.
– Значит вы, Олег, уверены, что объект был эллиптической формы?
– Ну да, какой же еще! – не обращает внимания Олег на демонстративно хмыкнувшую девчонку.
– Девчонка-то с норовом, – внутренне улыбаюсь я, – да и парень тоже. Тяжеловато им приходится при общении друг с другом.
– Вы зря спорите, молодые люди, – подает голос старичок. – НЛО бывает различной формы. К тому же они имеют способность выглядеть по разному даже для стоящих рядом людей. Есть свидетельства даже о таких случаях, когда один человек наблюдал его, а другой, находящийся рядом, ничего не видел. По-видимому, объект каким-то образом воздействует на зрительные и мозговые центры человека. В зависимости от своей индивидуальности тот видит соответствующую форму.
– Отлично! – думаю я. – Задействовался третий участник. Все идет как по маслу. Только бы срыва не вышло.
Димыч поднимает вверх большой палец. Тоже доволен.
– Расскажите о себе, – обращаюсь к старику.
– Варенуха Иван Савельич, – по-старинному жеманно склоняет голову дед. – Пенсионер и по совместительству руководитель городской сессии по аномальным явлениям.
– О, да вы профессионал!
– Скажу без излишней скромности – в какой-то мере да.
– Чем вы занимаетесь в секции? Расскажите, пожалуйста, подробнее. Нашим зрителям будет интересно узнать о существовании в городе такого неординарного клуба.
– Клуб у нас действительно необычный, – дед, похоже, затянет свою речь минут на пять. У меня появляется возможность передохнуть, и я откидываюсь на спинку кресла. – И народ у нас подобрался также непростой. Одержимый, можно сказать. Все, – а нас в секции одиннадцать человек – искренне верят в существование инопланетных цивилизаций, в посещение их кораблями нашей матушки Земли, в реальность контактов землян с пришельцами. Мы занимаемся сбором и классификацией случаев контакта, проводим анализ каждого случая, прорабатываем версии поведения человека и пришельца при контакте, пытаемся найти объяснение каждому факту контакта. Поддерживаем связь с секциями в других городах, ведем взаимообмен информацией. Наша секция зарегистрирована в Центральном Комитете по Энергообмену в природе. С ним у нас ведется деятельная переписка.
Слушаю Ивана Савельича с заинтересованным выражением лица, а в голове назойливо свербит какая-то мысль. Будто я должен вспомнить что-то, а что – забыл. И никакие усилия вытащить эту мысль наверх не дают ощутимых результатов. Только опять начинает бухать в голове колокол. Трудно делать заинтересованное лицо и кивать понимающе головой и в то же время думать совершенно о другом, хотя меня и нет в данный момент на экране. Но все равно лучше держать форму. Иначе можно не успеть переключиться, и тогда получится срыв.
Варенуха продолжает увлеченно рассказывать. В разговор включаются Олег с Еленой. Я спохватываюсь, что пора брать инициативу в свои руки.
– Итак, Иван Савельич, – направляю разговор в нужное русло, – вернемся к ночному событию.
– Событию? Ах, да, – Иван Савельич неожиданно переключается на меня. – А вы, Сережа, верите в инопланетный разум?
Я теряюсь. Вот он срыв! Я не готов к этому вопросу, но умудряюсь вывернуться.
– Честно говоря, я над этим не задумывался. Мне с ними встречаться еще не приходилось. Но я склонен к вашей концепции, – вру под конец.
На Димыча я не гляжу. Ни к чему читать укоризну в его глазах.
– Очень жаль, – говорит Иван Савельич, – что у вас нет убежденности. Вера зиждется на убежденности, а убежденность порождается фактами. Приходите к нам в секцию, и, смею уверить, убежденность у вас появится. Мы приглашаем также всех желающих, – обращается он к объективу.
– Итак, – продолжает Иван Савельич, – я сидел на балконе, дышал свежим воздухом. Было около часа ночи. Небо чистое, ни единого облачка. Звезды мерцают, красиво, загадочно. И вдруг она появилась. Откуда – заметить не успел. Оставалось только следить за ее движением. Между прочим, это был шар, – наклоняется он извиняюще к Смирнову.
– Куда же он летел? – поддерживаю я разговор.
– Двигался зигзагами и довольно долго, пока, наконец, не замер над районом пятихаток. Выпустил вниз еле видимый луч света.
– Интересно, что он там искал? – любопытствую я.
– По всей видимости, контактера. И, похоже, нашел, ибо, повисев там минут двадцать, шар вдруг сорвался с места и стремительно ушел по касательной в небо.
– Вот бы отыскать этого контактера и поговорить с ним, – мечтаю я вслух, и вдруг мысль, свербящая в голове, вырывается на волю. Ночь. Кружок света, ползающий по столику… Газеты, перекладываемые с места на место… Сковавшая меня неведомая сила… Внутри холодеет. Пятихатки – это ведь мой район! Луч от шара и круг света на столике. И по времени примерно совпадает. Похоже, контактер – это я сам, собственной персоной.
Дальнейшую передачу веду не наилучшим образом. Предположение, завладевшее мной, мешает думать и правильно строить диалоги. Задаю вопросы невпопад, сбиваю разговор. Вымучив себя и интервьюеров, отпускаю их, несказанно удивив тем, что передача записана, и нужды в них больше нет. Поднимаюсь в операторскую.
– Что с тобой? – встречает Димыч. – Так хорошо вел, а потом…
– Плохо мне стало, – падаю на стул, – заступило.
– Вижу, – качает Димыч головой. – Эх, женить тебя надо, Серега.
– Ой, – морщусь я, – только не это. И не сейчас. И вообще отстань от меня на часок-другой.
– А как же с просмотром?
– Не до него мне. Ломай, крути, монтируй сам, как хочешь, а я… – поднимаюсь я, – я пошел.
– Куда? – удивляется Димыч. – А шеф?
– Потом, – отмахиваюсь я. – Не до него мне.
– Что хоть сказать ему в случае чего? – кричит он вслед. Я не удосаживаю его ответом.
В квартиру вхожу как в логово зверя. Все здесь родное, знакомое, но в то же время вызывает ощущение необычного, загадочного. Одежда брошена как попало, – кто-то ее сорвал и бросил… Створка шкафа приоткрыта, – кто-то в нем рылся… Первым делом направляюсь к журнальному столику, чтобы еще раз убедится в реальности ночного события. Газеты и журналы лежат стопкой! Значит, это видение – пятно света, перекладываемые с места на место бумаги – было в действительности. Сам я никогда бы так аккуратно их не сложил. Такое не в моей натуре. По мне так нужен деловой беспорядок, куча бумаг, разбросанных в беспорядке на столе, на постели и полу. Сраженный, опускаюсь в кресло и пялюсь на столик. Будто он сейчас не выдержит и признается во всем.
Действительно ли ночью у меня были инопланетяне? Настолько ли я важная персона, что заинтересовал их? И не смехотворна ли сама по себе мысль, что они проделали путь в миллиарды километров только ради того, чтобы исподтишка порыться ночью на моем столике? Вот уж действительно заступило у меня во время съемки. Дойти до абсурда и принять мелкого воришку за инопланетянина. Да простят они мне это, если, конечно, существуют на самом деле. Подступает облегчение, и я по-идиотски хихикаю. Винить во всем можно только студию, съемку, атмосферу, возникшую во время интервью с теми чокнутыми. Вот так и порождаются слухи об инопланетянах. Кто-то увидел что-то непонятное и тут же приписал это сверхъестественному. Рассказал другому. Тот в свою очередь сопоставил рассказ с некоторыми фактами и пришел к выводу о неземном присутствии. Как и я. Но я-то трезвый человек, реально смотрящий на вещи. Со мной такой номер не пройдет! Не было никаких инопланетян. Был обычный квартирный вор, набравшийся наглости и в присутствии хозяина шаривший по квартире.
– Но вор-то Все-таки был! – подскакиваю я. – Интересно, что могло его заинтересовать в моей квартире? Ценного у меня вроде бы ничего нет. Золота и драгоценностей не держу. И без них еле концы с концами свожу из-за своего, скажем, не совсем аскетического образа жизни. Студийный видак и репортерский магнитофон? Но вон они, на месте. Тогда что? Может, это связано с моей работой и событиями, произошедшими за последние дни? Я мучительно ворошу в растрепанных мозгах, пытаясь вспомнить вчерашний день и все предыдущие. Чем занимался, что такое мог сделать, что вызвало чей-то интерес? Увы, в голову ничего не приходит. Все было обычным, до того обрыдлым, что жизнь из-за этого казалась серой и скучной до смерти. Впрочем, что-то Все-таки было, и не далее как вчера. Это я помню интуитивно, но что именно, вспомнить не могу. Разгадка где-то совсем рядышком.
