Александр Шакилов - Профессионалы
Сутки бабушка Юрико не спала, сутки оба-сан не отходила от внучки – шептала старинные мантры и заклинания, шептала чудодейственные хайку:
Старый пруд.Прыгнула в воду лягушка.Всплеск в тишине.
Ни тихие всплески, ни зелёные лягушки-квакушки не помогали – Юрико спала сном отшельника-даоса, переевшего в Рамадан сушёных кузнечиков.
Престарелый главврач, ковыряя мохнатое ухо-стетоскоп ногтём-ланцетом, уговаривал бабушку Юрико поехать домой, выспаться, всё равно она ничем помочь не сможет:
– Езжайте домой, милочка. Всё равно вы ничем не сможете помочь своей малютке. Зачем понапрасну волноваться? Выпейте биру, скушайте пиццу. Поспите, посмотрите новости. Хотя нет, новости смотреть не надо, новости плохо влияют на пищеварение. Да, ещё… сделайте хорошую клизму. Или, хотите, я вам…
– Клизму?
– Да-да, клизму. Очень способствует очищению кармы.
Покидать сомнительный уют поликлиники оба-сан отказалась наотрез. Так же как и звонить отцу Юрико – госпожа Хэйкэ Кицунэ-годзэн, мягко говоря, недолюбливала супруга покойной дочери. В молодости Кицунэ-лисичка была очень красивой женщиной и вышла замуж за знатного самурая – и потому особое внимание главврача госпожа Хэйкэ воспринимала как само собой разумеющийся факт: по-другому и быть не должно.
В общем, профессиональный эскулап удалился – недовольный и обиженный. А госпожа Хэйкэ, чтобы как-нибудь отвлечься от мрачных мыслей, занялась складыванием фигурок из рисовой бумаги – оригами всегда помогали Кицунэ-годзэн расслабиться, отринуть постороннюю шелуху и сконцентрироваться на главном.
Поэтому, когда внучка, наконец, очнулась, оба-сан как раз корпела над «кошечкой-нэко». «Дракончик-рю» и «карп-кой», появившиеся на свет благодаря выдранным из амбулаторной книги листам, чинно стояли рядом с дисплеем, отражающем кривую сердцебиения Юрико.
– Оба-сан, где я? – испуганно моргая, спросила девушка: она не могла пошевелить даже мизинцем, не говоря уже о том, чтобы приподнять голову. – Что с ним?!
– С кем? – Кицунэ-годзэн нажала на копку вызова медперсонала.
Оглушительно взвыла сирена, топот ног в коридоре.
Люди в стерильных белых халатах суетились над кроватью Юрико, что-то спрашивали, о чём-то спорили, яростно размахивая руками, а девушка причитала и умоляла отпустить её: ослабить гелевые путы спецпостели – и отпустить: очень надо, очень-очень!
Врачи важно кивали, перемигиваясь между собой, и говорили, что, да, а как же, конечно, отпустим, конечно, выпишем, мы здесь никого насильно не держим, мы же медики, а не вивисекторы какие-нибудь.
И тогда бабушка принялась возмущаться, мол, что ж вы, ребёнку плохо, сутки без сознания, чуть очи продрала, а они уже выписывать собрались, любители недоделанные. В случае ускоренной выписки, оба-сан даже пообещала подать в суд на весь медперсонал профсоюзной поликлиники. Или навести порчу. Комплексную. Чтоб мало не показалось.
Престарелый мужчина с ланцетами вместо ногтей отвёл оба-сан в сторонку и громким шёпотом объяснил, что никто никого в затылок гнать не собирается – ребёнок в шоке, причина аномалии не известна, необходима госпитализация до выяснения, но! – ребёнка надо успокоить, перечить девочке в таком возбуждённом состоянии немного излишне и не безвредно.
Кицунэ-годзэн снисходительно потрепала доктора за обвислую щёчку и вернулась к Юрико:
– Милая, ты больна, тебе нужен покой.
– Я…
– Прения окончены.
Зная характер бабушки, Юрко перечить даже и не подумала – согласно принципу «послушай, кивни и сделай по-своему» девушка затаилась в ожидании подходящего момента: «Задумал муравей гору Фудзи передвинуть». Расскажи Юрико о бое с кумо, бабушка тотчас заточит внучку в крепость с высокими стенами, или приставит взвод охраны – дабы потусторонняя нечисть не смела беспокоить и держалась подальше от любимой внучки.
Выказав смирение поклоном и сымитировав смущение и робость, Юрико попросила Кицунэ-годзэн принести из дому мобильный телефон:
– Оба-сан, наверное, так действительно лучше будет: полечусь, поваляюсь, побездельничаю. Только мне телефон нужен – мой, мобильный – мне бы позвонить по работе. Я хоть и вольный маркетолог, а начальство предупредить всё равно не помешало бы. Ну-у, что я не выйду пару деньков, что на больничном. Да, оба-сан?
Но бабушка не успела единственно верно, то есть положительно, ответить Юрико.
– Не волнуйтесь, девушка. Мы всё уладим сами. – Сухие тонкие губы главврача скривились гаденькой улыбкой. – Телефон вам не понадобиться.
– Нет, доктор, лучше я сама! – Синтетический взгляд Юрико, похоже, не действует на доктора. Лазерная система не способна излучать через зрачки световые импульсы нужной частоты. Пожалуй, гипноэффект в данном случаем недостижим.
– Не спорь с… э-э… – Оба-сан замялась, вспоминая имя эскулапа.
– Джино Паскаль к ваших услугам, сударыня! – галантно поклонился главврач, придерживаясь за поясницу.
– Дорогая, не спорь с доктором Паскалем, он лучше знает, что тебе нужно.
Подонок, сволочь! Сукэбэ! – Юрико едва не расплакалась. Но! – сдержалась: невозмутимое лицо и прикрытый ладонью зевок фасона «я так устала, я хочу спать, подите вон».
В общем, минут через сорок, после завершения осмотра, девушку выпустили из крепких объятий «прокрустового ложа»: осторожно откачали полужидкий гель, срезали диффундировавшие в верхний слой кожи подсохшие слои и регенератором восстановили потревоженный эпидермис. После чего «прокрустово ложе» с помощью магии и сноровки медсестёр в мгновение превратилось в обычную больничную койку с подушкой, матрацем и прочими принадлежностями постельного режима. Под койку, деликатно отвернувшись, затолкали классическую «утку».
Когда врачи, наконец, оставили Юрико в покое, у девушки от многочисленных тестов, пункций, микстур и таблеток слегка кружилась голова. Радость какая! Очнулась! – оживлённо жестикулирующей толпой профессиональные медики покинули палату. Юрико продолжали досаждать только бабушка и доктор Джино Паскаль.
– Джино… Извините, мне можно вас так называть? – кокетливо опустила ресницы Юрико.
– Да, конечно! Буду рад!
– Джино, мне бы хотелось, чтобы пребывание в вашей замечательной клинике было для меня… ну, не лишено хотя бы минимума комфорта.
– Да-да, я понимаю.
– Джино, мне нужны элементарные вещи, без которых не может обойтись ни одна современная девушка: зеркало, тэрэби…
– Тэрэби?
– Ну да, тэрэби – телевизор то есть. А ещё: ваза для цветов – обязательно с цветами! И парочка электромассажёров тоже не помешала бы, и линзы для подключения к Конъюнктива-сети. А значит, и набор аксессуаров к линзам, плюс дека для работы в виртуалке, и так далее, по мелочам… Я составлю список.
У дедушки-главврача сразу испортилось настроение: похоже, он и представить не мог максимальный размер необходимого современной девушке минимума.
Собственно, из всего названного Юрико требовался лишь телевизор, остальное шло для отвода глаз. Хотя, зеркало, конечно, юной красавице тоже не помешает.
Акира… что с тобой, Избранник? – Юрико загрустила, вспомнив тревожное знамение. Не смогла. Не смогла помочь любому, не предупредила…
Стук в дверь. Да? Ваш заказ. Войдите.
Вошли – рослые, сильные, пятнистые. Принесли зеркало, телевизор и вазу с искусственными ромашками. При виде ромашек Юрико вспомнила об уничтоженных в бою мьют-орхидеях, украшавших теперь уже безнадёжно испорченную причёску. Вспомнила и тяжко вздохнула.
А примерно через два часа бабушка заскучала и собралась за кефиром. После особо сильных треволнений оба-сан всегда пьёт кефир – и никакого алкоголя, что вы. Стресс надо снимать либо лактозой, либо медитацией – вплоть до катарсиса-очищения и сатори-просветления.
– Я в ближайший депато. Буду часа через три-четыре: в это время в метро ужасная толпа. – Кицунэ-годзэн слегка кривила душой: на самом деле, госпожа Хэйкэ собиралась не только за фруктовой кислятиной, но и спокойно откушать суси в каком-нибудь ресторанчике-риотэй, а может просто купить в ятаи мисочку лапши-соба с ароматным бульоном, овощами и креветками. Куцунэ-годзэн после особо сильных треволнений обожает перекусить где-нибудь в городе – и никакой домашней пищи, что вы. Стресс надо снимать либо трансгенными суррогатами, либо общепитовским фаст-фудом – вплоть до рези в желудке и заворота кишок.
– Толпа в метро?! Бабушка, в нашем городе давно налажен прокат дельтапланов: и быстрее, и надёжней. И вообще, оба-сан, объясни мне, зачем так далеко за кефиром ездить?
Девушка провела выкидушкой-гребнем по чёрной россыпи волос – расшитое журавлями кимоно Юрико распахнулось, продемонстрировав триптих-зеркалу высокую грудь и великолепный животик, очень женственный и красивый.
– Что ты говоришь, внученька?
