Кира Измайлова - Дивнариум
Мы с Афаделью переглянулись. Ну если ему Афадель не прекрасна, а король не дивен, то зачем влачить такое жалкое существование?
Этот вопрос я ему и задал. Ответ убил наповал:
— Ну может, вы еще исправитесь!
Кажется, Афадель готова была преступить приказ и убить его на месте, но тут на тропинку вылез довольный после купания Арагог.
— Шо, в гости идете? — спросил он радушно. — А это хто? Вроде видел я его уже краем левого нижнего глаза…
— Это вам подарок от короля нашего Трандуила, — ответила Афадель.
— Пожрать, что ли? — спросил паучара. — это мы могем. А он не отравленный?
— Нет, просто придурочный.
— А, ну я мозги тогда есть не буду, я их все одно не люблю… — Арагог довольно потер передние лапы. — А так ничего, упитанный! Идите пока в барахле поковыряйтесь, да сдвиньте его к стенкам, не то опять спать негде, а я займусь…
Под визг шпиона мы протиснулись поближе к сокровищам Арагога. и начали выбирать что получше из новенького. Но тут нас настиг недовольный рев паука.
Афадель начала собирать сокровища поживее и успела набрать целую сумку, когда в пещеру ввалился Арагог.
— Король ваш!.. — тут он выдал такое, что я не возьмусь воспроизвести. — Подарочек с сюрпризом прислал!
— Что такое, Арагогушка? — встревожилась Афадель, продолжая под стенания паука выбирать жемчуг из пыли.
— Дак пропал он! Что это, я вас спрашиваю! С тарелки буквально! — старый паук был в ярости.
Мы по стеночке выбрались из пещеры. Сумку Афадель держала обеими руками, чтобы ничего не вывалилось. Я придерживал набитые карманы. Во фляге постукивали драгоценные камни.
— Мы передадим, что он поступил скверно! — пообещала Афадель от входа, и мы дали деру.
— Сбежал! — уверенно сказала она чуть погодя. — Ну точно шпион!
— Король нас убьет, — сказал я.
— Да ну, — она ощупывала жемчуг в кармане и прочее барахло в сумке. — Он уже забыл поди.
— Ага, забудет он, жди… — Я рассматривал следы. — Гляди, а и правда пропал. Ну не улетел же он! И не орел его унес…
— Ну он же говорил, что к нам попал. А теперь попал от нас. Интересно, куда? — фыркнула Афадель.
— Может, в Мордор, к Саурону, там картиночки рисует…
— Ну что ж теперь делать, вот разве что Саурона жалко. Скажем, что скормили этого Серого Арагогу. Кстати, надо будет ему принести какую-нибудь дичь, кабана хотя бы, а то обидится, и где тогда драгоценности брать?
И мы пошли за кабаном…
Но это уже совсем другая история.
18
Наливные яблочки
— О, лень… — приговаривала Афадель. — О, лень!..
— Я понимаю, что тебе лень, но сбор урожая никто не отменял, — сердито ответил я. — Подай корзину!
Мы сидели на громадной яблоне и обирали румяные плоды. Которые получше — к столу, а похуже — на сидр. Разумеется, вторых было больше.
— Я пытаюсь рифму к "оленю" подобрать, — пояснила Афадель. — Скоро же очередное состязание бардов! Я хочу выступать со своими стихами.
— Тюлень, — брякнул я. — И лучше возьми что-нибудь известное, а то ты со своим креативом всех перепугаешь!
— А чем тебе не нравится… Олень в короне рогатой, что в чаще лесной рожден… дальше я еще не придумала, — созналась она.
— Королем побежден, — подхватил я.
— А Трандуил его победил? — удивилась Афадель.
— Нет, олененком подобрал и из соски выпоил. Но для твоего опуса это недостаточно героически. Опиши, как король столкнулся в лесной чаще с гордым оленем…
— И забодал его короной, — завершила подруга.
— Не в рифму. да и слово не подходящее для бардовского состязания — забодал. Лучше…
Тут корзина, в которую мы складывали яблоки, вырвалась из рук и грохнулась прямо в заросли крапивы.
— Сам туда полезешь, — сказала Афадель, посмотрев сверху на раскатившиеся румяные яблоки.
Я пожал плечами: как знал, надел рубаху с длинным рукавом и замшевые штаны, крапива мне не страшна!
Но тут из кустов выбралась кабаниха с целым выводком.
— Хана яблочкам, — прокомментировала подруга.
Мы грустно смотрели сверху, как с таким трудом собранные плоды, радостно чавкая, пожирают дикие свиньи.
— Ничего, вкуснее будут, — сказал я в утешение нам с Афаделью.
— Ага, только король нам настучит по маковке. Мы не кабанов должны откармливать, а припасы готовить. Останемся вот без сидра.
— Да ладно, мы ж не одни. Леголаса тоже припахали, — возразил я.
— Угу, только он хитрый, он на том берегу мелкие яблоки на сидр обирает. Ну знаешь, карликовые такие яблоньки… А мы тут сидим, как орлы! Спускайся за корзиной, а я полезу наверх, там вон какие яблоки здоровенные!
— Нет уж, я подожду, пока кабаны уйдут, — ответил я присмотрелся и добавил: — Корзину они тоже сожрали.
— Тогда снимай рубаху и завязывай рукава, будем в нее складывать.
— Ищи дурака! Там крапива, — заупрямился я. — Лучше новую сплести.
— Ты ж отказываешься слезать, а из чего тут плести?
— Я попозже слезу, — пообещал я. — Не будут же они там пастись вечно.
Кабаны, будто услышав меня, развалились под яблоней и блаженно похрюкивали. Еще бы, после отборных-то яблок…
— Брось в них яблоком, — сказал я Афадели.
Она прицелилась и метко запустила в кабаниху недозрелым плодом. Та недовольно хрюкнула, подобрала яблоко, сожрала и снова развалилась.
— Не-ет, так мы все яблоки на них изведем без толку, — покачал я головой. — Эх, ну почему мы луки не взяли! Чем бы еще бросить?
— Бронелифчик не тронь! — быстро сказала Афадель. — Давай переберемся на другое дерево, как обычно?
— Это отдельно стоящая яблоня, — мрачно ответил я. — Допрыгнуть вон до того дубка мы допрыгнем, но меня он не выдержит.
— Ты посиди, а я сбегаю за подмогой! Или за луком хотя бы…
— Хм, — я посмотрел вниз. — я бы сам сбегал, только там кабаниха. Она с поросятами знаешь какая злобная? Давай посидим еще, заодно и песню твою придумаем.
— Ну ладно, — кивнула подруга, уселась на сук верхом и с хрустом откусила от наливного яблока. — Все равно пора обедать.
Я тоже начал грызть урожай. Вкусный…
— Значит, говоришь олень в короне рогатой… — тут мне пришла на ум неприличная рифма, и я закусил ее яблоком. — Что в чаще лесной рожден. Был кабаном поврежден?
Афадель кинула в меня огрызком.
— Чтобы олень сцепился с кабаном, он должен быть вообще придурочным. Где ты такое видел?
— Так он не связывался, может, случайно набрел, а кабан кинулся. Они ж буйные! И олени не буйные, по-твоему? — скептически ответил я. — Гон по осени вспомни.
— Ну вот и встретились два одиночества…
Мы переглянулись. Звучало это перспективно.
— Эх, оленя бы сейчас сюда, — мечтательно сказал я. — Он бы и кабана отогнал…
— Не отвлекай… — прочавкала Афадель. — Вот и встретились два одиночества, олень ветвисторогий с лесным владыкою…
— С кабаном? — не понял я.
— С Трандуилом!
Я поперхнулся яблоком.
— Ты на что намекаешь?
— На дружбу и преданность, а ты что подумал?
— Я-то ничего не подумал, а вот что подумают гости и барды? И Леголас!
— Леголас не похож на оленя, — строго сказала Афадель.
— Ну как сказать… есть что-то в профиль…
— Ты еще скажи, что у него холодный мокрый нос, печальные глаза и хвостик.
— Ну, когда он голодный, глаза у него печальные, — припомнил я. — А нос не трогал, не знаю. Про хвостик тебе лучше знать.
— Он мне его не показывал, — грустно сказала Афадель. — Он его вообще никому не показывает. Ну может, Следопыту разок. Нос тоже мокрый бывает — во время дождя. Так что не знаю, не знаю…
— Афадель, у нас сейчас получится трагическая история лесного принца, зачатого в противоестественной связи короля с оленем, — сказал я. — И нас за это казнят.
— За это нас не казнят, а изгонят, — поправила Афадель. — И мы поедем в Умбар к пиратам!
По ее заблестевшим глазам я понял, что поездка к пиратам — дело вполне реальное.
— А что, это ново, свежо и до нас так никто не писал, — Аафдель оживленно что-то прикидывала.
— Не-не, мама не отпустит, — отперся я.
— Будет король маму спрашивать! — фыркнула она. Пираты манили Афадель со страшной силой. По-моему, налеты их стали намного реже после знакомства с нею: не всякий пират выдержит напор моей подруги. Я-то привычный, и то…
— Значит, повстречался Трандуилу в Лихолесье странный лось… пусть покажется вам странным, но в итоге все срослось!
— Алексиэль олень, — напомнил я.
— А это я для маскировки, — пояснила она. — Лось трубил на всю округу, Трандуила понося, но в итоге получилось королю поймать лося!
— Нам прилетит еще и от оленя, — мрачно напророчил я. — И от Леголаса.
— А от него-то за что? — удивилась Афадель и вдохновенно продолжила: — Как тот лось ни упирался, ни мычал сквозь зубы "бля!", но никто не вырывался у лесного короля!
