Алексей Кирсанов - Первый судья Лабиринта

— Из-за суда?

— Да.

— Ладно. Значит, тебе вручают диплом и прицепляют значок. Твои чувства?

— Я был очень горд. И рад. И чувствовал себя волшебником.

— И вспоминал, как ты впервые услышал про теорию сущности? Про академию? — подхватил корректор.

— Да. Мне в армии один парень рассказал…

— А где ты служил? — продолжал спрашивать корректор.

— В Северном регионе. Радиоперехват.

— Холодно было? — склонил к плечу голову Зиньковец. — Ты рассказывай, не отвлекайся.

Он поднял обе руки, одну положил Андрею на затылок, пальцами другой принялся осторожно шевелить над его головой.

— Зимой — не очень, доминус тринадцати, не больше. А вот лето холодное.

Я же с юга приехал, у нас каштаны распускались свечками, как раз в призыв. Под летний призыв попал. А в Баринске — ветра, шторма, корабли…

— В Баринске — полярный день как раз был?

Пальцы корректора заработали быстрее.

— Да, лето в самом разгаре.

— А каштаны где цвели?

— В Дмитровске. Целая аллея каштанов…

— В Дмитровске? Ты там жил? Я бывал в Дмитровске проездом. К морю ездил, в отпуск. Вокзал красивый в Дмитровске. Часы там такие…

— …С белками.

— С белками? Белок не помню. Помню циферблат светящийся. А твой дом далеко от вокзала?

Андрей молчал.

— А дальше — обрыв, — произнес он наконец.

— Не обрыв — кромка, — вздохнул корректор, опуская руки, — школу не помнишь?

— Нет.

— Маму, папу?

— Нет.

— А вокзал видишь, — заключил корректор.

— С трудом, но вижу. Я там на поезд садился, когда в академию уезжал.

— А другой вокзал помнишь?

— Откуда — на суд? — понял Андрей. — Еще бы!

— Это какой город?

— Невск.

— А суд где был?

— Сложное название, я его не запомнил. На берегу Тийского моря.

— Айсбург.

— Точно.

Взгляд Андрея потемнел.

— Как зовут трибунальщика, который вашим делом занимался?

— Артур Пелганен.

— Не знаю такую фамилию, я бы запомнил, — покачал головой корректор.

— Он мой ровесник, на год старше. Тоже у нас учился. А потом…

— А потом?..

— Подождите…

Глаза Андрея широко раскрылись, прозрачное, как эфир, воспоминание стало обретать форму…

— Но нам ведь всегда говорили: «Невиновные не горят»! — цепляется свидетель за последнюю соломинку.

— Не горят, — глухо вторит Артур.

— Но… я не понимаю…

— Ты никогда не видел «сожженных» магов?

— Нет, — вздрагивает свидетель.

Секунду поколебавшись, Артур отпирает ящик и, достав какой-то предмет, кладет передним на стол.

Это слегка оплавленный и почерневший по краям значок. Серебряная паутинка с буквой «А».

— Сожженный маг! Что такое «сожженный маг»? Вы тоже сказали — «сожженный»! — закричал Андрей.

— А Артур не объяснил тебе?

— Нет, он ничего больше не сказал. А я и спрашивать не мог.

— Сожженный маг, дорогой мой, это корректор, прошедший через костер. Как я, как ты, как твой Артур. Как твоя Рита.

— Как это? — прошептал Андрей.

Врач усмехнулся:

— Предметы первого курса помнишь?

— Да вроде…

— Что у тебя было по преобразовательной физике?

— Красная галка…

— Ну и?..

Андрей посидел с минуту, опустив голову и сокрушаясь, какой он бестолковый.

— Но не… портал же это, — неуверенно сказал он, — вроде нет сейчас таких сильных магов.

— Магов, может, и нет. Зато есть современная техника, способная воспроизвести технический портал между мирами, или коллатераль, как его называют.

Осталось выяснить, как ты попал в коллатераль. То есть в костер.

— Я?!

И тут Андрей понял.

— Так это, значит, не сон!

— Не молчи, рассказывай!

Сбиваясь, то и дело останавливаясь, Андрей рассказал про то, как он бросился к Рите, про сеть серебряных лучей, про видения: современный город, средневековый замок, снова тот же город, темнота. Врач слушал и качал головой.

— Однако! — произнес он, с уважением глядя на Андрея.

— А пришел в себя я уже дома. В квартире. Я в Интернете сидел. И еще я помню череду каких-то фактов: как на теплоходе плыву, потом вроде как на работу устраиваюсь… То ли было, то ли нет. Значит, Рита жива? Так где же она?!

— Видимо, в том мире, что ты назвал Средневековьем. Но точно это может знать только Трибунал.

— Да, мне как раз очень нужно связаться с Трибуналом! С этого же все и началось! Но какой же я болван! Так я — в другом мире! Стоп. Но как же… Ведь Стас — мой друг, он же… из этого мира.

Андрей, потрясенный, замолчал.

— Тот самый друг, который сказал про раздвоение личности?

— Да.

— Так откуда ты его знаешь?

Зиньковец, не отрываясь, смотрел на Андрея.

Эссенциалист поежился под его взглядом.

— Не знаю — откуда, — наконец сказал он. — Но я знаю про Стаса больше, чем про себя самого.

— Так. Ну-ка, ну-ка… Интересно!

Доктор прислонился к спинке стула, приготовившись слушать.

— А с чего начать-то? — Андрей потер лоб ладонью. — С детства?

Зиньковец сдвинул брови, перевел взгляд на березки, потом задумчиво спросил:

— Когда ты впервые встретил своего Стаса уже после костра? Помнишь?

— Конечно. Я пришел на свидание…

Андрей рассказал все подробно. И про Свету, и про встречу со старым другом, и про Дениса, и про программу. Психотерапевт не перебил его ни разу. Он лишь хмурился и все больше бледнел. Когда эссенс перешел к разговору о драке, доктор встал и нервно заходил по комнате.

— А где сейчас твой друг, знаешь? И кстати, как ты меня нашел? — перебил он Андрея.

— Света посоветовала. Она работает с лекарствами и с врачами общается, я у нее и спросил. Потому что чувствую — с ума схожу… А где Стас — я как раз и не знаю, мы должны были встретиться сегодня, а он не пришел. И я волнуюсь за него…

Зиньковец наконец сел.

— Андрей, я мало что понял в этой истории, кроме одного: кому-то нужны твои мозги. Вернее, не кому-то, а как раз этим ребятам, с программой. Говоришь, продвинутая контора?

— Судя по всему — да, — пожал плечами Андрей. — Большой офис, программистов там несколько отделов…

— Черт…

— Главное, понимаете, я совсем один. Не с кем посоветоваться. Стас был, да и тот…

Андрей замолчал, сбившись на полуслове.

— Послушайте, Константин Павлович…

— Давай на «ты».

— Хорошо. Я что-то не пойму: откуда я знаю Стаса?

Андрей был совершенно сбит с толку.

— А я ведь тебя именно об этом спросил, помнишь? — вздохнул доктор. — Я не знаток современной преобразовательной физики. Лабиринт я покинул почти двадцать пять лет назад, так же как ты, через коллатераль. И с тех пор понятия не имею о достижениях тамошних портальщиков…

— А что с вами произошло? — участливо спросил эссенс.

— А, сверхвоздействие. Да какая разница! Сейчас главное — спасти тебя. А Стас твой… Боюсь, он сам в этом деле замешан.

— Да не может быть!

Андрей подскочил на месте.

— Человек не может так притворяться! Да я бы почувствовал! Я же эссенциалист…

Врач покачал головой.

— Ну, дай бог. Хотя не верится мне.

— У тебя есть какая-нибудь связь с Лабиринтом? С Трибуналом?

Зиньковец кивнул.

— Есть их электронный адрес.

— Ох, как хорошо! — воскликнул Андрей.

— Да не очень. Я им несколько месяцев не пользовался. Скорее всего, он не изменился, но вот когда канал будет открыт? Может, сегодня, а может, через две недели. Минуту…

Врач схватил «мышку» и полез куда-то в документы.

— Вот он, адрес. Давай прямо сейчас попробуем отправить, вдруг повезет…

Андрей глянул на экран. Зиньковец набрал в адресной строке: www.perecrestoc.net.

Сайт не открывался.

— Эх… Недоступен. Письмо можно послать только с этого сервера. Буду пытаться каждый день. Так, слушай. Давай, ты у меня поживешь пока. Опасно тебе возвращаться…

— Да что они мне сделают?

— А вдруг сделают? Программу напишешь и…

Психотерапевт замолчал, видимо, сам испугавшись своих мыслей.

— Константин, я не могу так. Спасибо тебе большое. Но мне нужно Стаса найти. Я уверен: он ни при чем. Ему самому опасность угрожает.

— Да где ты его будешь искать, скажи на милость? По городу бегать?

— Не знаю пока. Но я подожду еще, хотя бы день. Он не мог надолго уехать. Со мной ничего не случится. Пока не закончим программу — я им нужен. А за это время ты постарайся с Трибуналом связаться.

— Мне все это не нравится! Но будь по-твоему… На один день я тебя отпущу. Только завтра чтобы — Как штык сюда! После работы.