Ненавижу игрушки - Прялухин Александр
– Отойди от нее.
Толпа испуганно расходится в стороны, уступая дорогу двухметровому верзиле, разрисованному татуировками. На плечах у него сидит эйнер в лоскутной шкуре, сделанной, видимо, из разных детских игрушек.
Верзила останавливается между нами. Сверху слышен один на всех эйнеров голос:
– Как ты посмел?
– Хозяин, так она же это… – пытается оправдаться Глот и я вижу, как лицо его бледнеет с каждой секундой, – Она же не работник! Так, игрушка!
– Все, кто здесь находятся, моя собственность. Ты покушался на мою собственность?
Глот вжимает голову в плечи, не смея больше ни ответить, ни отойти в сторону. Плюшевый Франкенштейн поворачивает ко мне морду с красными глазами, долго разглядывает. Потом одним движением когтистой лапы дает команду своему носителю и они отходят назад.
– Продолжайте! – приказывает эйнер мне и человеку со шрамом.
Глава 12. На меня смотрит Зун
“Продолжать? Что значит продолжать?!” И я понимаю, что хозяин не собирался останавливать развлечение. Наоборот, он встал в сторонке, чтобы понаблюдать, выяснить, кто окажется ловчее, вооруженная девчонка или безоружный мужчина? Смерть, насилие – ему все интересно.
Очень трудно снова заставить себя защищаться. Заступничества эйнера – вольного или невольного – оказалось достаточно, чтобы выбить меня из колеи. Вселить надежду, что теперь не дадут в обиду. Как же…
Снова кружимся вокруг невидимой точки на грязном полу. Тот, со шрамом, нагло улыбается, как будто он уже заполучил меня, словно это дело решенное и вопрос лишь в том, сколько времени еще поиграть коту с мышкой. Сжимаю заточку крепче. Вспоминается зимний вечер, когда Андрей принес мне металлическую заготовку, показал, что с ней делать. “Пригодится” сказал он тогда.
Я бросаюсь вперед, с безумным криком, ненавидящим взором. Успеваю чиркнуть лезвием по рукаву Глота, но он уворачивается и тут же бьет меня по лицу. Не удержавшись, падаю на доски. Надо мною гвалт, я в кругу, образованном беснующейся толпой. Так или иначе они сегодня получат развлечение.
Глот приподнимает меня за ворот рубашки, бьет по лицу еще раз, так, что в глазах появляются цветные разводы. Заворачивает мне за спину руки, стараясь придавить их весом моего тела и энергоблока. С треском рвет на мне одежду.
Не знаю, как получилось высвободить правую – возможно, сказались усиленные балки, которые имплантировал Андрей еще в монастыре. Заточка валяется рядом, я нащупываю ее в тот момент, когда враг уже празднует победу. Он окидывает взглядом кричащих дружков, прижимает холодную ладонь к моей груди…
Вижу, как в его темных зрачках вспыхивает огонек страха. Глот замирает. Чуть ниже его сердца в тело упирается заточенный металл, выдавливая красную каплю. Окружающие не сразу понимают, в чем дело, они продолжают кричать, подбадривая Глота, недоумевая, почему он остановился. А я смотрю ему в глаза и решаю: надавить сильнее или нет? Одно дело, когда стреляешь из пистолета, на расстоянии, да еще и не в человека. А тут… Глаза в глаза… Пусть он даже самый конченный ублюдок из всех, но останусь ли я той же девчонкой, если решусь?
Человек со шрамом медленно приподнимается. Вижу, как прыгает в горле его кадык, когда он судорожно сглатывает. Глот рывком встает на ноги. Кто-то заметил в моей руке жало, кто-то нет – думаю, большинство так ничего и не осознало. Они все еще возмущенно вопят, размахивают руками, и только два маленьких, красных глаза светятся над толпой: все это время эйнер неотрывно наблюдал за мной. Уж он-то все заметил, я уверена!
Глот отходит в сторону, скрываясь среди других работяг. В последний момент он оборачивается, смотрит на меня, и я не знаю, чего больше в этом взгляде. Злости? Благодарности? Нет. Скорее – непонимания.
Носитель хозяина выходит вперед, подталкивает меня, чтобы я шла к выходу из ангара. Шум обрывается, оставшись за рифлеными металлическими дверьми. Меня ведут мимо хозяйственных построек – сараев, складов. Заставляют подняться по внешней лестнице офисного здания. На втором этаже заталкивают внутрь большой, хорошо освещенной комнаты.
Носитель забирает у меня заточку – все это время я держала ее в руке – поднимает наверх, передавая своему эйнеру. Тот обхватывает металл мягкими лапами, в которых виднеются кончики своих лезвий, внимательно разглядывает человеческую поделку.
– Почему не убила?
Если б я знала… Подонок стоил того, чтобы продырявить его жалом!
– Может… потому, что я человек?
– Глупость! – эйнер бросает мое оружие на стол, – Ты его ненавидела. И сейчас ненавидишь. Разве нет?
– Да, хозяин.
– Значит, должна была убить.
Молчу, не зная, что ему ответить. Я и себе не могу ответить на этот вопрос.
– Кем был твой последний хозяин?
– Не знаю. Мне и еще нескольким беженцам надели гор… энергоблоки, но я так ни разу своего хозяина и не видела. Нас вели куда-то большой группой, за городом. Все вдруг бросились врассыпную и я… я тоже побежала… Потом пыталась снять энергоблок, но у меня не получилось, только замкнуло там что-то.
– Снять? Глупая самка.
Верзила-носитель подходит ко мне, повинуясь команде своего эйнера, и я чувствую, как тот начинает ковыряться у меня за спиной. На пол падает извлеченный прерыватель.
– Ты могла бы погибнуть, если бы прикоснулась не к тому контакту. Больше никогда так не делай.
– Слушаюсь, хозяин.
Чувствую, как вздрогнули мои руки. Эйнер добрался до интерфейсов, коммутирующихся с моими имплантами.
– Очень любопытно. Завтра тебя наладят. Будешь моим вторым номером. Ты интересный человек, я хочу поездить на тебе, узнать поближе.
Покорно опускаю голову, успевая заметить косой взгляд номера один. Мы выходим из офисного здания, к нам присоединяется охрана, еще какие-то люди из свиты хозяина, идем по улице к его дому. Никак не могу задавить в себе протест, который и раньше, когда я была носителем Рэка, рвался наружу: это ничем не объяснимое высокомерие по отношению к захватчикам, ведь я знаю города Расцветающей лучше, чем они. Каждый раз, когда мне указывают, куда идти, хочется крикнуть – “это наши дома, наши улицы!” Но сжимаю зубы, послушно следую за высоким мужчиной в татуировках, на спине которого сидит чужой.
В комнате, где я буду теперь жить, еще три обитателя. Хозяйский номер один – его зовут Григ, он молчалив и подозрителен. Таня, служанка по дому, девушка с милым, даже аристократичным лицом, но только до тех пор, пока не откроет рот… В общем, не
