Александр Щёголев - Свободный Охотник
— Продолжай, гип! Не останавливайся! Тебе дают знак!
Гость пожимает плечами.
— Я бы и так сказал, без этих трюков, — он небрежно тыкает пальцем в экран. — Вот послушай. Ваши ортодоксы утверждают, что нашествие звероидов есть кара, результат развала Управления и потери принципов, на которых стоят Системы. Если предположить, что это правда, тогда, пользуясь вашей же терминологией, нужно признать, что звероиды являются новыми программными модулями, которые Кто-то создал и запустил к нам. Кто, спрашивается? Я отвечу. Кто бы это ни был, он мой главный враг! Я, жрец, живу лишь для того, чтобы тварей не стало. И я не боюсь продолжить свою мысль: может, хозяин тварей — вовсе не таинственный «Кто-то», а всем известные и всеми почитаемые «Они»? Те самые «Они», которые управляют нашим миром? — Свободный Охотник обводит ненавидящим взглядом ряды терминалов. — По-моему, очень логичное предположение. Как ты думаешь, посвященный?
— Ужасные вещи ты говоришь, — шепчет служитель пантеона, угаснув безвозвратно. — Подобные слова и мысли, гип, мне глубоко противны.
Свободный Охотник молча протягивает ему кристаллоноситель, решив, что пришло время заняться делом. Жрец принимает драгоценный предмет и некоторое время сидит неподвижно. Глаза его темны, губы плотно сжаты. Тогда гость наклоняется к терминалу, трогает губами пахнущий озоном экран, затем встает и, двигаясь вдоль стоек, касается рукой теплых пластиковых корпусов. На пальцах остается священная пыль. Он целует свои пальцы и уходит прочь, так и не сказав больше ни слова — в соответствии с ритуалом.
Гип Узора знает ритуал, который ему глубоко противен. Он знает также, что ради дела приходится иногда совершать действия, несовместимые с собственными мыслями, и это труднее, чем терпеть чужие слова. Он уходит, а жрец остается — колдовать над записями высокородного гипа. Информация, бережно сохраненная в кристаллоносителе, будет перекодирована и развернута из объемных матриц в плоские. Информация будет подготовлена надлежащим образом, чтобы звездный свет принял ее, не отверг. Никто не должен видеть, как записи меняют свою структуру, ведь операция эта является кастовым секретом системных жрецов, поэтому Свободный Охотник шагает сквозь открывшуюся мембрану. И только оказавшись вне молельни, позволяет себе презрительно пробормотать:
— Трюкачи…
Пузырь пантеона разделен на два отсека: молельню с терминалами и хронозал. Это второе из помещений имеет такую же забавную прямоугольную форму, что и первое. В углах висят пеналы храмовых поглотителей, под одним из которых, прямо на полу, сидит высокородный гип Связи.
Легко объяснимо, почему властитель выбрал своим местом рабочую зону поглотителя: ведь этот предмет снабжен куполом Всеобщей. Гип Связи поворачивает голову и бросает рассеянный взгляд в сторону вошедшего. Да, он с нетерпением ожидал, когда его юный друг закончит ритуал, но пока есть время, можно заняться другими неотложными делами.
— Ты что, всерьез допускаешь оживить это чудовище? — нервно булькает из информационного канала кто-то толстый, радужный, бесформенный. — Хочешь быть проглоченным вместе с предавшей тебя свитой?
Ага, гип Связи ведет переговоры, готовя вторую фазу совещания. Аппаратура не скрывает подробностей: его собеседник колышется в коллоидной ванне, то ли омолаживаясь, то ли просто желая похудеть.
— Я хочу назвать вещи своими именами и начать, наконец, обсуждать главное, — возражает гип Связи с обманчивой мягкостью. — Почему вы все так переполошились?
— Твой Неуловимый — сумасшедший, — горестно объясняет человек из ванной, высунув голову наружу. — И мы с тобой, вероятно, тоже.
Видно, что он Истинный. Что он искренне озабочен судьбой Галактики. В наше время особенно приятно иметь дело с неравнодушным собеседником, даже если он весь целиком покрыт пузырящейся слюноподобной смесью, поэтому Свободный Охотник останавливается и прислушивается.
Гип Связи смеется:
— Нет уж, сходить с ума нам с тобой еще не время. Лучше выслушай меня, коллега. Тот, кто контролирует Метро, тот управляет Галактикой, потому что транспорт в таких масштабах — гораздо больше, чем транспорт, и складывается впечатление, что враг понимает эту истину лучше всех нас, собранных вместе. Если не мы учредим новое Управление, то неизбежно кто-нибудь другой. Например, властолюбивый самозванец, который без приглашения проникает на закрытые совещания.
— Вот именно! Метро — не просто транспорт, и служба Генерального — не просто директорат! Управление, которое мы когда-то имели, было даже не империей, а мегаимперией, к сведению уважаемого гипа Связи.
— Наше Метро — и так мегаимперия, — вмешивается в беседу Свободный Охотник. — С Генеральным на троне или с пузырем Сферосовета, неважно.
— Кто это? — меняется в голосе собеседник. — Мы не одни?
И тут же затемняет свое изображение.
Свободный Охотник делает шаг и оказывается в фокусе Всеобщей.
— Прошу прощения, друзья. Вы разрешите мне сказать?
— О, юный гип Узора, — ничуть не удивляется человек. — Твоя тень как всегда на месте, коллега.
— Перестань, — морщится гип Связи. — Это я у него в гостях, а не он у меня. Наш друг любезно разрешил мне присутствовать при совершении ритуала.
— Ну, хорошо, хорошо. Главное, что молодой человек со мной согласился. Или я ошибаюсь?
Свободный Охотник принимает вызов.
— У нас нет выбора, высокородные. Слишком давно чисто технический проект, названный Метро, приобрел иное качество, я бы сказал — сверхкачество. Тут вы оба совершенно правы. Так не пришла ли пора посмотреть правде в глаза и вернуть безголовому великану недостающий орган. Форма и название этого органа лично мне безразличны. Не нравится «директорат», пусть будет, к примеру… — Он указывает на вход в молельню и усмехается. — …священный гипархат Нулевого Приоритета.
Гип Связи удовлетворенно кивает. Его высокородный коллега просто молчит, впитывая чужие мысли вместе с живительным раствором. И тогда Свободный Охотник продолжает:
— Великан без головы — это всего лишь труп большого размера. Здоровенный такой труп. Вот почему я настаиваю на голосовании и предлагаю не оттягивать эту работу до следующего Сферосовета. Мы вполне можем определиться уже в одной из фаз нынешнего совещания.
— Как?! — зловеще переспрашивает невидимый собеседник. — Ты предлагаешь голосовать?!
Информационный канал вспыхивает на мгновение, показав искаженное гневом лицо.
— В самом деле, — говорит гип Связи, подняв на Свободного Охотника полный дружелюбия взгляд. — Подобный поворот темы, дорогой друг, кажется мне преждевременным.
— Го-ло-со-вать?! — Всеобщая словно корчится в мучительных попытках выхаркнуть застрявшее слово. — Было сказано — голосовать?!
Этот напор яростного непонимания заставляет героя отступить. Для боя — не время и не место. Для боя нужен настоящий противник. Он улыбается краешками губ, неподвижно глядя в огненный провал Всеобщей:
— Прости, друг, не знаю твоего титула…
Гип Связи тут же хочет объясниться, даже привставать начинает, но исправлять ситуацию поздно. Свободный Охотник удерживает хозяина дворца, положив руку ему на плечо:
— И ты прости, друг. Я позволил себе явную бестактность, и я удаляюсь, полный вины и раскаяния. Продолжим наши споры на Сферосовете.
Он удаляется, полный едкого разочарования. Никуда они не денутся, думает он. Либо поверят и примут, либо просто смирятся. А кто не смирится, думает он, того отдадим вождю Гладкому на съеденье. В спину его подталкивают тупые тяжелые фразы: «Может, вы заодно предложите нам всенародные выборы? Пусть каждый оператор решает, кто будет моим начальником…» — «Ты слишком доверчив, дорогой инспектор. Молодой человек подверг нас с тобой небольшой проверке, а ты не понял…» — «Прелестно. Я все могу понять, гип, но есть же пределы…»
Герой пересекает Хронозал наискосок, останавливается в противоположном углу, садится под храмовым поглотителем и активизирует Всеобщую.
Хозяюшка откликается немедленно, словно ждет.
— Ну, как? — спрашивает Свободный Охотник. — У тебя все тихо?
— Где ты был? — глухо стонет она.
— Да знаю я, знаю, что ты пыталась ко мне прорваться.
— Что случилось? Зачем ты заблокировал связь?
— Был занят, — спокойно объясняет он. — Могут у меня быть секреты или нет?
— Все личные каналы заблокировал, — выцеживает она скопившуюся в горле муть. — В котором из сферобаров прятался от меня? И с кем?
Она хочет быть надменной и холодной, но выглядит довольно жалко. Некоторое время Свободный Охотник разглядывает ее тонкое белое личико, проникая в смысл сказанного. И вдруг оглушительно хохочет. Гип Связи встревожено оборачивается, и приходится расслабленно махнуть ему рукой — мол, все в порядке, мы просто развлекаемся.
