Анджей Ясинский - Беглец

Молодой целитель нашелся на полпути к своему боевому посту: он сидел на полу, прислонившись к шершавому камню стены, дико вращая ошалелыми глазами и не замечая ничего вокруг. На щеке красовался здоровенный, вполлица, синяк, который уже начал чернеть. Других видимых повреждений вроде не было, но, если парень нарвался на оробосских чародеев, все могло быть гораздо хуже. Еще со времен войны старик помнил случаи, когда после боя человек жив-здоров, а потом вдруг за несколько дней высохнет, как мумия, или сгниет заживо. Тут не угадаешь.

Толлеус плюхнулся рядом с Касандросом, пытаясь унять дыхание.

– Уф, тяжело, – пропыхтел он, ни к кому конкретно не обращаясь. Не с его здоровьем и не в его возрасте переживать такие потрясения. Пускай молодые сражаются. А ему хотелось просто отдышаться.

Целитель сфокусировал взгляд на старом искуснике, узнал. Промычав что-то нечленораздельное, парень прокашлялся и наконец смог внятно изъясняться. Оказалось, его вырубили каким-то амулетом люди в черных шлемах, серыми тенями промчавшись мимо. Никакого сопротивления он оказать не успел. А чародеев вообще не видел. Несмотря на звенящий шум в ушах и плавающий перед глазами пол, он рвался исполнить свой долг, не желая осознавать возможные фатальные последствия. На его счастье, сил вскочить и бежать за врагами, потрясая жезлом, у него не было. Сейчас им двигали исключительно глупость и юношеский идеализм – качества, которые еще никого до добра не доводили.

Толлеуса в зал с пленниками безудержно манил совсем другой интерес. Более всего его волновала судьба заключенных, а точнее, одного особенного узника. Личного благодетеля, если можно так сказать о человеке в общем-то незнакомом.

Новая жизнь

Некоторое время в покинутом помещении царила Тишина. Однако сегодня, видимо, был не ее день. Легкий шорох в углу комнаты оповестил присутствующих зрителей о появлении нового персонажа. На самом деле этот персонаж тут давно присутствовал, только раньше он не подавал признаков жизни. По правде говоря, эти признаки покинули его давным-давно. Зашевелился забытый всеми скелет. Возможно, раньше он был преступником, а может, обычным ремесленником. Это неважно. Главное, что сейчас у останков того человека появился новый владелец, желающий продолжения какой-никакой, но жизни. Оставленный Ником модуль управления, находящийся в режиме подстройки под физический носитель, продолжал функционировать. Усложнялись старые и появлялись новые связи с псевдомышцами, мелкие подергивания и подрагивания конечностей напоминали движения новорожденного.

Постепенно в хаотических движениях начало проявляться все больше закономерностей. И наконец куча костей медленно собралась в позу стоящего на четвереньках человека! Фигура покачалась. Затем неуверенными шагами тронулась вперед, путаясь в руках-ногах, пока не уткнулась безвольно висящей головой в стенку. Скелет остановился и пребывал в неподвижности минуты две. Череп при этом дергался из стороны в сторону. Наконец он смог закрепиться, но почему-то в положении «наклон вперед», как если бы бесплотный человек что-то искал, старательно рассматривая пол у себя под ногами. Нижняя челюсть безвольно отвисла в безмолвном крике.

Некоторое время скелет бродил по комнате, натыкаясь на разные предметы, но замер, когда от стены донеслось мычание, полное ужаса. Это очнулся спеленатый Гоблин. Двигаться тюремщик не мог, лишь его вытаращенные глаза неотрывно следили за перемещениями нечто.

Действительно, покрывало невидимости осталось именно там, где его установили: скелет уже давно выбрался из-под него и был виден всем желающим. Покачавшись немного, бывший человек резко выпрямился, но, переломившись в пояснице назад, упал. Коэффициенты обратных связей, частично скопированные Ником с себя, частью взятые «с потолка», не соответствовали центру тяжести костяного тела. Еще несколько попыток подняться привели наконец к положительному результату. Скалла заинтересовали издаваемые человеком звуки, и он неуверенно, все время отклоняясь от курса, будто напившийся дворник, двинулся в его сторону. Мычание Гоблина повысилось на октаву и усилилось на пару децибел, что было воспринято Скаллом как поощрение.

Скелет остановился перед издающим странные звуки объектом. Тот уже просто скулил, не в силах оторвать взгляд от покачивающихся в опасной близости выбеленных временем костей. Скалл же минут пять стоял перед человеком, что-то там у себя в «мозгу» анализируя. Гоблин к тому моменту замолчал, но ужас и не думал уходить из его глаз. Вдруг голова скелета резко дернулась вверх и приняла нормальное положение, «нацелившись» на человека. Вида глубоких темных глазниц, уставившихся на него, Гоблин не выдержал и резко задергался, выламывая прижатым ко рту молотом остатки зубов. Под ним стала растекаться большая лужа. В этот момент, очевидно, дошла очередь до настройки челюстных мышц: до поры безвольно разинутый рот скелета с сухим треском захлопнулся, явив человеку веселый оскал белоснежных зубов. Истерзанное живым кошмаром сознание тюремщика, будто поняв, что стоит на краю умопомешательства, решило ретироваться в уютную темноту, где нет таких непонятных и страшных существ. Гоблин обмяк в своих оковах.

Постояв еще немного, скелет, будто принюхиваясь к чему-то, побродил по комнате, с каждой минутой все лучше и лучше контролируя свое «тело», и в итоге остановился у окна. А через несколько мгновений в проеме мелькнули костяные пятки – и Тишина со вздохом облегчения заполнила весь объем помещения, чутко прислушиваясь к возможному вторжению звуков, чтобы с их первыми признаками упорхнуть в самый дальний угол и притаиться там до следующего раза.

Глава 4

Комендант Инжи Лупаго

Если кратко обозначить состояние коменданта – Инжи был не в духе. А выстраивать длинные эпитеты как-то не лежит душа. Прошло уже три дня, а беглецов до сих пор не нашли. Мало того: выяснилось, что первые донесения, полученные Лупаго, не то чтобы не соответствовали действительности, они просто сильно преуменьшали реальное положение дел. Надземная часть тюрьмы серьезно повреждена (Инжи сам проверил), и теперь надо думать, куда девать заключенных искусников и чародеев: запасного варианта их содержания как-то не предусматривалось. Обслуживающий персонал перепуган, а у двоих переломы средней тяжести, полученные при разрушении кладки стен здания.

Присутствие племянника начальника тюрьмы тоже было отнюдь не подарком богов. Зря Инжи радовался, что тот оказался в гостях случайно. Как выяснилось, этот сопляк ремонтировал амулет распределения маны из накопителей по просьбе своего дяди. Кстати, на будущее: надо обязательно выяснить, куда делись выделяемые на это деньги. Малолетний рукозадый диверсант для формирования боевых плетений подключился к устройству отсоса маны вместо накопителя. В результате управляющие плетения, пытаясь компенсировать ее отток, после первого же удара перешли в режим «последнего боя» и начали активно выкачивать ее из заключенных. Хорошо еще, их вовремя успели отключить: умерли только двое «старичков», да еще двое чародеев никогда больше не смогут быть таковыми.

Но не это взбесило Лупаго. В конце концов, все молодые допускают промахи. Скорее всего, он простил бы мальчишку, если бы тот не попытался скрыть свою ошибку. Это вывело коменданта из себя. Нет, он не отправит парня под суд, не стоит ломать ему жизнь, но вот хорошенько проучить просто необходимо. Начальник тюрьмы может сколько угодно упрашивать о смягчении наказания – малолетнему искуснику придется его отбыть. Ничего, пусть потрудится на благо города. А то на ассенизаторской станции давно уже некому следить за искусными механизмами: почему-то искусники очень неохотно идут туда работать.

А еще эти чудовища… Лупаго перестал нервно ходить по кабинету и опасливо покосился на дверь балкона. Он не особо обращал внимание на жалобы работников тюрьмы и близлежащих домов о периодическом появлении монстров, наводящих ужас своим внешним видом, а особенно рыком. Инжи считал это выдумками и последствиями стресса. Все-таки давно здесь не происходило событий такого уровня. Пока сам однажды не столкнулся…

Через день после случившегося комендант разгребал поступающие отчеты о ходе расследования. Документов скопилось много, так как опытный Лупаго, помня о приезде комиссии, приказал фиксировать все действия. И бумаги надо тщательно изучить самому, а не передоверять подчиненным. Разговаривать-то с комиссией придется ему, и лучше быть готовым ответить на любой вопрос. Сколько на его памяти было случаев, когда начальники, полностью положившиеся на своих сотрудников, не могли в нужный момент сделать правильный вывод. Конечно, на то они и нужны, подчиненные, чтобы делать черновую работу, а начальству выдавать краткие суммированные результаты, – но вот в таких ситуациях никто не знает, чего можно ожидать…