Пол Ди Филиппо - Нечеткое дробление
– ...такой же сильный, как он. Еще немножко потренироваться, и все получится. Твой стиль нездешний, и с его помощью ты сможешь обогнать Чарни и превзойти его примитивные способы движения! Потом ты приведешь нас к славе и...
Заметив меня, она замолчала. Барашек открыл глаза и спросил:
– А, Пол. Чего тебе?
– Прошу прощения, что нарушаю вашу любовную идиллию, но мне от тебя кое-что нужно. Можешь попросить Чарни освободить мне руку? Или, может быть, ты можешь освободить мою руку сам? Я всего лишь хочу взять Мунчайлд и отправиться дальше. Я уже исключил тебя из своей команды, как раньше – Крошку. Ну что, поможешь? Ты же мне должен, помнишь, ведь это я перенес тебя сюда.
Барашек попытался придать лицу насмешливое и язвительное выражение. Получилось что-то вроде гримасы язвенника.
– Я подумаю. Здесь очень скоро и очень сильно все изменится. Тогда и посмотрим.
Отказ принес мне боль разочарования, но что я мог сделать? Я повернулся, чтобы уйти, и Пит-Джен показала мне язык.
В этом безумном месте невозможно было даже безнаказанно выругаться.
В тот же день (ну, мне кажется, что в тот же день, потому что солнце в последнее время могло подняться над горизонтом и опуститься дважды за минуту), когда я пытался вздремнуть, раздались крики.
– Губка! Катастрофа! Губка с севера!
Я поднялся на ноги.
– Губка? Какая губка?
Потом увидел.
У меня под ногами раскрылась идеально квадратная дыра, и я провалился туда.
Я шлепнулся на край утеса или на поверхность какой-то балки. Встал и с удивлением огляделся по сторонам.
Меня словно запихнули в правильный трехмерный лабиринт, или матрицу, или здание, где в стенах, полу и потолке зияло великое множество прямоугольников различного размера. В сиянии света, лившегося из непонятного источника, казалось, что я стою внутри чудовищной, со многими поверхностями, терки для сыра. Если смотреть в одну сторону слишком долго, глаза начинали болеть.
Через минуту я уже знал, где оказался.
В губке Менгера.
Губка Менгера образуется из куска твердого вещества, откуда удаляются части в соответствии с правилами построения фрактала. В итоге получается парадоксальный объект с практически нулевым объемом, но с бесконечной площадью поверхности.
Очевидно, губка Менгера внезапно образовалась и здесь.
Поначалу я не расстроился. Я никуда не падал, до потолка было рукой подать. Я просто выберусь наружу, и все.
Я начал подъем. Подпрыгнул и могучим рывком одной руки подтянул свое отощавшее тело через дыру, там поднялся на ноги и повторил прыжок.
Первым указанием на то, как долго я лезу, стала жажда. Мой язык напоминал пластинку шлифовальной пасты Брилло. Я мог думать только о ручье с холодной водой, который умели выдавливать из пустыни своими ухищрениями лоренцы.
Потом у меня поплыло в глазах. Каким-то образом я продолжал карабкаться, хотя уже не различал, где верх, где низ, а значит, легко мог двигаться по губке вбок. На некоторое время у меня появился спутник Простак Джереми, который, как и я, прыгал вверх-вниз по Океану Дыр. Некоторое время мы говорили о музыке, довольно долго, потом он куда-то делся. Лежать на месте и двигаться – разные вещи. Эта мысль несколько раз возникала в моей голове, пока я наконец не уразумел, что лежу на спине.
Я лежал, а потом начал дрожать.
Нет, это губка затряслась!
Я почувствовал себя как в движущемся лифте, словно меня несло куда-то вперед через бесконечные слои.
Затем я выскочил куда-то под солнечный свет – и потерял сознание.
70
Перестрелка на ранчо «Хаос»
Мунчайлд ухаживала за мной, пока я оправлялся от своего пребывания внутри зловещей губки. (Это продолжалось два дня, насколько это вообще можно было определить здесь, и, по уверениям лоренцев, мне повезло, что я вообще выбрался оттуда.) Единственным долгосрочным последствием пребывания в губке стало то, что у меня перепутались право и лево.
Да, сердце теперь билось у меня в правой стороне груди, Дурной Палец переместился на правую руку. Очевидно, пребывая в высших измерениях внутри губки, я ухитрился непредумышленно, но без особых последствий, перевернуться, вроде того как можно вывернуть наизнанку перчатку, не разрывая ее.
К сожалению, пока я был без сознания, Чарни из предосторожности прижал к боку мою правую руку с Дурным Пальцем так же прочно, как прежде была прикреплена левая, которой я теперь мог пользоваться свободно.
Ну, ладно. Пусть так, для разнообразия.
Мое плачевное состояние после губки вызвало новую волну симпатии со стороны Мунчайлд. Она хлопотала около меня и утешала, уверяя, что так или иначе нам удастся выбраться из этой передряги без потерь.
– Не расстраивайся, Пол! Помни, завтра – первый день твоей оставшейся жизни.
– Ох, как бы он не стал заодно и последним.
– Да перестань ныть, парень, выше нос!
Я схватил Мун за руку.
– Прости, Мун. Я постараюсь стать более приятным и веселым. Хочешь, спою тебе «Какое прекрасное утро»?
– Ты извращенец!
– Конечно, если вспомнить, с какой стороны теперь у меня сердце...
Как только я поднялся на ноги и начал ходить, то заметил, что среди лоренцев опять нарастает напряженность.
Образовались две фракции, группировавшиеся вокруг Барашка и Чарни. Каждый день, когда речь заходила о выполнении приказов Чарни, возникали тихие и не очень тихие перебранки. Я знал, что науськиваемому Пит-Джен Барашку скоро придется либо бросить Чарни вызов, либо пойти на попятную.
В один прекрасный день все разрешилось.
Накануне вечером Чарни предупредил племя, что с утра мы отправимся на новое пастбище, где ожидаются более благоприятные условия проживания. Однако за этим, и все это знали, скрывалось волнение из-за необходимости умиротворить наших соседей, смэйлов. Это многочисленное и сильное племя намеревалось расширить свои владения, захватив нашу территорию. Одному Богу известно зачем. Может быть, они позарились на деликатесных червей. В любом случае, Чарни почел за лучшее уйти со старого места.
Около половины лоренцев собрались возле Чарни. Остальные толпились вокруг Барашка и Пит-Джен.
– Занять Четвертую Позицию Чайтина! – крикнул Чарни с наигранной уверенностью в голосе. – Мы отправляемся в путь!
Пит-Джен ткнула Барашка локтем в бок.
– Э, мы не пойдем с тобой! – ответил Каос Кид. – Мы остаемся!
Словно покалеченный буйвол, Чарни выбрался из толпы своих сторонников и встал между группами на песке, опустив руки вдоль бедер в классической стойке ковбоя-стрелка.
– Я вызываю тебя, чужак!
Понукаемый Пит-Джен, Барашек выступил перед своими сторонниками.
– Что ж, старина, посмотрим, на что ты способен!
И дуэль началась.
Этот поединок напоминал решающую схватку магов из опупеи Толкиена.
В обе стороны между сражающимися летели молнии, разряды и защитные удары бабочкианского чистейшего хаоса. Воздух трепетал и раскалялся, исходил паром и шипел; земля дрожала и шла трещинами. Чередовались волны ослепительного света и тьмы. Тех, кто стоял неподалеку, швырнуло на землю. Но я видел, что ни один из бойцов пока не получил серьезных ранений.
Внезапно Барашек проделал серию невероятно сложных движений, самых сложных, какие я только видел в жизни. Чарни неожиданно застыл на месте, словно зажатый в тиски невидимой, но могучей силой.
Потом он начал вытягиваться вверх, при этом не разрываясь.
– Отображение Тэффи! – выкрикнула какая-то женщина.
Не стоило в этом сомневаться: очень скоро я увидел, что она имела в виду.
Чарни вытягивался, словно податливая резина, потом сложился назад вдвое, потом снова вытянулся и сложился; его очертания перестали быть человеческими. Этот процесс повторился несколько дюжин раз.
Барашек стоял и ждал, зачарованно наблюдая за тем, что учинил.
Наконец от Чарни остался только бесформенный розовый комок.
Придя в себя, Барашек с высокомерным видом сделал такой жест, словно лепил снежок. Розовый комок, оставшийся от Чарни, стал сжиматься, уменьшаться и наконец исчез.
Пит-Джен бросилась к Барашку:
– Ты мой герой!
Барашек инстинктивно вскинул руки над головой в победном жесте.
Это опрометчивое движение вызвало падение с неба метеорита, по счастливой случайности пронесшегося мимо нас на толщину уса песчаного червя.
71
Ни следа вялого раскаяния
Поражение, гибель и исчезновение Чарни немного подняли мне настроение. Я знал, что это жестоко и несправедливо, но не мог выскрести из себя хоть сколько-нибудь жалости к этому напыщенному болвану, который стал мне сущим геморроем.
Я надеялся, что уговорить Барашка будет гораздо легче. Как только я уломаю его освободить мою руку с йо-йо, мы с Мунчайлд окажемся далеко отсюда. Хотя я до сих пор не придумал, куда мы отправимся.
