Космофлот. Игрушка ренегата [СИ] - Ева Финова
— Но это ещё не всё! Его вирус можно донастроить атаковать определённые клетки. Как бы передать карту с маркерами, чтобы он, попадая в тело, искал нужные клетки, понимаешь, о чём я?
— То есть… ты имеешь в виду?
Я не спешил радоваться раньше времени. И, несмотря на это, надежда во мне возросла с неистовой силой. Сжал кулаки, слушая внимательно каждое слово подруги.
— Да, именно! Опухоль можно вылечить. Я сейчас заканчиваю работу над формулой. И ты будешь лекарством, так сказать.
— Не понял?
— Твоя слюна! — раздражённо выдохнула турандиса. — Ты примешь препарат и поцелуешь Диану. Поделишься с ней специальными фагами. Всё просто же. Что тут непонятно? Думаю, подобный способ доставки — самый приятный из всех ныне существующих.
Её глаза хитро блеснули, когда она добавила:
— Ох, ну ты и фрукт...
Ди смутилась, я тоже. Мало сказано — тоже! Я до сих пор сложно догонял и отказывался верить в то, что решение проблемы было под самым носом.
— Короче. Сыворотку для уколов я сделала, чтобы окончательно залечить плечо и ускорить процесс регенерации тканей печени. Учти, ты, скажем так, должен будешь на постоянной основе делиться с Дианой лизоцимами. Усёк? Вначале процедура, затем укол. Десять дней в ягодицу, месяц в трапециевидную мышцу. Этого будет достаточно. По лимфатической системе стволовые клетки попадут в лимфатический узел и по сосудам отправятся в тимус, активируют иммунные клетки. Главное — не напутать с дозировкой, потому что если стволовые клетки начнут бесконтрольно делиться, то могут превратиться в новую опухоль, а не клетки крови, кости и тканей. Тебе ясно?
— Предельно.
Я кивнул, а заодно добавил:
— Добавь информацию о дозировке в папку, объем и график уколов и прочего. Будем следовать согласно схеме.
— Всё уже здесь.
Турандиса нехотя протянула ко мне пластиковый источник информации. Радовало, стилус был на месте, заправлен в корешок.
— Не смотри на меня. Мне было лень копировать информацию, да и сейчас ещё не всё себе перенесла, вот и не хочу расставаться.
— Ну-ну, — улыбнулся я и не стал расстраиваться из-за такой мелочи. Важно другое — Диана сможет выздороветь… Эта мысль несказанно радовала и печалила одновременно. Я не мог торчать с ней ещё полтора месяца. А брать её с собой — это слишком больший риск. И как быть в таком случае — не понимал совершенно.
Алгази будто мысли мои прочла и поэтому сразу добавила:
— Учти, срок действия препарата для донастройки твоих лизоцимов — час. Выпил и поцеловал. Замораживать или хранить слюну нет смысла. Фаги очень хрупкий материал и требуют специального обращения с ампулами. Вряд ли ты сможешь соблюсти все условия, чтобы не навредить Ди в процессе лечения в случае неправильного хранения биоматериала. Так что только поцелуи и никак иначе.
— Я не вижу в этом проблемы, подумаешь?
Диана поняла моё беспокойство по-своему.
— Ладно.
Поспешил закрыть эту тему, пока не стало совсем неуютно стоять рядом с ними.
— Когда мы сможем отбыть?
— Зайди ко мне через два часа.
Турандиса обернулась к одному из мониторов и начала там что-то щёлкать.
— А сыворотка?
— Передам её вместе с препаратом. И учти, ты мой должник. Помни об этом всегда, даже если соберёшься свалить на другую сторону карты изведанного космоса.
— Спасибо вам, — робко поблагодарила Диана, молодец. — Я была неправа…
— А я была груба с тобой, так что не мучайся совестью. Пустое это. Для меня вся ваша история — научный интерес не без выгоды для себя.
Я посмотрел на неё с сомнением.
— Что? Вдруг мне тоже понадобится лечение?
— С твоим отменным здоровьем?
Алгази хмыкнула и хлопнула меня по плечу почти до боли, подтверждая мою правоту.
— Скажешь тоже. Не смущай, не надо.
Пришлось закрыть рот и не провоцировать турандису на иное решение. Иначе, я её знаю, обидится и выгонит, оставив ни с чем. Мало того, может ещё и турелями обстрелять, если сильно разъярится.
— Мы тогда пойдём?
— Ага. Через два часа загляни и можешь отчаливать.
На том разговор был окончен, я и Диана молча, не веря своему счастью, вернулись на корабль и сразу же разошлись в разные стороны, едва запирающий механизм шлюза выпустил небольшое облачко нагнетённого газа.
Всё то время, пока я сидел на кокпите, якобы занимался делом, меня так и подмывало поговорить с ней хоть о чём-нибудь. Да плевать! Просто поговорить… Но неловкость, которая пребывала между нами после того случая, всё ещё никуда не делась, и я свел любые разговоры с ней до минимума. Необходимого минимума, чтобы без проблем сосуществовать вместе.
Ди тоже не изъявляла желания начинать разговор первой. А едва я вернулся в тот день с перевязанной рукой и нагруженный контейнерами, молча помогала разобрать приобретения и смущённо цапнула себе женские повседневные принадлежности: майку, штаны, нижнее бельё, ножницы, расчёску, которую взял непонятно зачем. По её острому взгляду сразу понял — обиделась. Но ничего не сказала. Отложила к себе в коробку к остальным мелочам.
Вообще, я мог забрать расчёску, мол, это моё. Но не стал. Она правильно меня поняла. Я счёл необходимым взять на будущее. Ведь волосы у неё уже немного отросли и покрывали голову маленькими белоснежными кучеряшками. Сейчас она скорее напоминала коротко постриженный одуванчик. Довольно милый такой одуванчик. Давно я их не встречал...
Подавил желание найти её взглядом и улыбнуться. Надумает ещё себе всякого.
— Ты зря анализируешь сервер, — Диана наконец прервала тягостное молчание. — Это лишь порция обезличенных данных. Без центрального компьютера — это набор бесполезной информации, собранной зондами.
— Не понял?
— Представь себе поток данных, который нарезали на десять кусков и отправили на десять вычислительных машин. Без аналитической программы, знающей все дескрипторы, и без остальных девяти частей ты не сможешь собрать информацию воедино и воспроизвести её в читабельном виде. Потому что вся информация в поток записывается не последовательно, а как бы вперемешку, псевдопараллельно. И собирается потом, исходя из дескрипторов и заголовков. Дескриптор определяет характеристики, то есть применяемую функцию, заголовок, по сути, является уникальным указателем принадлежности к определённому объекту.
— Иными словами, мы оторвали у научников кусок данных, и они без
