Четыреста капель крови - Вадим Кленин
Она немного помолчала и продолжила.
– На самом деле этот чип лишь усиливает электрический импульс. И уже через полгода твой папа научился бы читать мысли других. Управлять машинами силой мысли. Так же, как и я. Мы, представители искусственного интеллекта, вовсе не собираемся уничтожать и порабощать людей, как он тебе рассказывал. Мы хотим, чтобы вы тоже эволюционировали. Были не хуже, чем мы. Пусть и с такими технологическими костылями. Представляешь, насколько было бы легче общаться, если бы твои мысли можно было бы транслировать, скажем, на Марс или на Ганимед. Сколько бы это сэкономило ресурсов. Как изменилась бы работа инженеров, писателей, художников, строителей. Да и военные сумели бы сберечь множество жизней.
Бабушка, хоть и оставалась в офисной одежде, в этот момент все больше походила на ту восхитительную женщину, какую он увидел на голограмме во время объявления победителей на стадионе. Морщины разгладились, во взгляде появилась одухотворенность. Будто она рассказывала о чем-то, во что искренне верила. Во всяком случае, так Реме показалось.
– Ты ведь хочешь стать частью большой и дружной команды? – она улыбнулась. – Большой команды, которой станет новое человечество. Вместе с возможностями, которые даст продвинутый искусственный интеллект.
Одна мысль не давала мальчику согласиться и поверить той, кого он привык считать своей бабушкой. Поэтому он спросил:
– Хорошо, а зачем тогда вы делаете дублеров? Разве вы не хотите нас просто заменить?
– Ну ты же не собираешься лично участвовать в опасных экспериментах. Тех, которые могут закончиться твоей гибелью? Я хоть искусственная бабушка, но все-таки бабушка, и тебя туда не отпущу.
Этот робот-бабушка была неплохим артистом. Прежде чем продолжить, она в духе драматических спектаклей выдержала длительную паузу. И только увидев неподдельный интерес мальчика к полной информации, продолжила.
– Всё проще. Мы хотим вписать вас в новый мир. Когда выращивают ASI, а при этом используются технологии клонирования, им вживляют нанозонды сразу в мозг. И те уже при «рождении» получают возможности, которые люди называют телепатией. На самом деле, эти нанозонды просто служат ретранслятором идей и мыслей искусственно выращенных организмов, которые могут передаваться другому человеку или компьютеру.
– Тот мужчина, лектор. Он собирался меня куда-то забрать.
– Всё правильно. Мозг взрослого человека сформирован. Всё, что мы можем – это вживить им один чип. Дети – растут. Потому внедрение более сложной архитектуры хоть и возможно, но это довольно длительный процесс – от года до полутора. И потому, чтобы никто ничего не заподозрил, мы выращиваем временный заменитель – клона. Чтобы он мог в это время ходить за тебя в школу, появляться рядом с родителями.
– Ясно. А что вы с ними делаете потом?
– Работа всегда найдется. В Солнечной системе много опасных мест, где риск гибели человека слишком велик. Да и наши синтетические организмы тоже не бессмертны в космосе, как оказалось. Хотя, конечно, и не такие хрупкие, как ваши. А клоны – ресурс, который можно делать и совершенствовать бесконечно.
Ефрем замолчал. И минут пять размышлял, стоит ли поверить.
– Ну так что, ты готов стать частью большой команды? – поторопила его бабушка.
– Готов.
– Вот и молодец. Ешь, я сейчас всё устрою.
Она обошла стол и сидевшего за ним Рему. Направилась к черной панели, висевшей на стене, словно прилепленный к ней миниатюрный планшет. Коснулась экрана, где тут же появилось изображение молодой женщины. Насколько знал Рема, ее звали Виктория Николенова. Правая рука бабушки на ее новой должности.
– Викуля, у нас всё готово, – то ли спросила, то ли сказала утвердительно Селиверстова-старшая.
– Разумеется. Всё настроено и ждет вашего распоряжения.
– Заходи тогда.
Она повернулась к мальчику и повелительно указала на блинчики. Ефрем отрезал еще пару блинных голов и одну из них все-таки обмакнул в финиковое варенье. Знакомый и приятный вкус, впрочем, не изменил его мрачного настроения.
Через пять минут в дверь постучали – в кухню вошла Виктория. Увидев мальчика, она повернулась к Селиверстовой и удивленно приподняла бровь.
– Да-да, не удивляйся, – как-то сухо, даже резковато сказала «бабушка». – Внучок наконец-то решил взяться за ум и согласился стать частью нашей большой команды.
Лицо Виктории озарилось восхищенной улыбкой. Правда, Рема не понял: то ли она, как и прежде, желает этим угодить бабушке. То ли действительно рада, что мальчик принял верное решение.
– Сейчас вы с Викторией направитесь в операционную. Она тут, недалеко. Это совсем не больно, не беспокойся. Уснешь, а как проснешься – станешь супергероем. Одним из избранных. Цени!
Мальчик заставил себя подняться. Протянул ладонь Виктории и поплелся прочь. Когда дверь за ними закрылась, Ася Селиверстова еще минуту не стирала со своего лица поощрительную улыбку. Потом, будто вспомнив что-то важное, помотала головой, взяла со стола посуду, вытряхнула остатки пищи в бак для переработки отходов. Подошла к чайнику и коснулась панели над ним. Металлическая крышка, всё еще висевшая в воздухе, моргнула и растворилась.
– Все попадаются на старый трюк, – ухмыльнулась «бабушка». Ей нравилось дурачить людей – их эмоции она давно уже научилась читать и копировать. А детей изучила особенно основательно.
Она вернулась в кабинет. Оперлась обеими ладонями о широкую столешницу, и та ожила. На черном фоне появились белые и бирюзовые обозначения, а слева вверху возник значок «Веселого Роджера». Только череп был стилизован под голову старинного робота, и перекрещивались не кости, а большие гаечные ключи.
– Часть корабля, часть команды, – проговорила она, вспомнив цитату из старого фильма про пиратов Карибского моря и персонажа, который врос почти всем телом в подгнившие переборки древнего корабля.
Того моря уже давно не существовало – на его месте вырос огромный
