Алекс и Алекс 6 (СИ) - Афанасьев Семён
— И военный прокурор поддерживать тоже приехал из наших, — добавляю на автомате.
Бак с нечитаемым лицом называет фамилию того чина юстиции.
— А-га-га!
Судя по общей реакции, видимо, личность известная. Хотя и непонятно, что смешного.
Через секунду до меня доходит: тот прокурор тоже был цветным. В отличие от меня.
— Какая занятная самоидентификация, — бормочет куратор под нос, ни к кому не обращаясь. — Впрочем, не моё дело. Пока вы на третьем секторе Квадрата укладываетесь в норматив, считайте себя кем хотите.
— А-га-га-га! — судя по всему, армейские между строк понимают больше меня.
А ещё они каким-то образом в курсе моих личных нюансов.
— Эх, — лицо Ло неожиданно становится мечтательным, — господин подполковник. Слава богу, есть ещё место на земле, где белый равен чёрному; у дурака столько же возможностей, сколько и у гения; а о книге не судят по обложке.
Бак, не отводя взгляда от шагающего к нам представителя военной юстиции, замечает:
— Не думали податься в университет? Или в наше высшее учебное заведение? Могу поспособствовать, если соберётесь.
— Я на своём товаре зарабатываю намного больше, чем весь университет, вместе взятый, — тихо отвечает мулат.
— А что за место⁈ — ну мне правда интересно. — Это где идиот равен гению?
— В Легионе Федерации, — серьёзно отвечают сразу несколько армейских, причём одновременно.
— И цвет твоей кожи не важен, и разрез глаз, если человек нормальный, — поясняет Ло.
Ага, то-то я помню рассказ Жойс, как она в джунглях на базе в складе одна воевала, защищая партию чужого элитного табака. И чем это потом закончилось в исполнении белого капитана из старшего штаба.
Недолго думая, озвучиваю вслух.
На пару мгновений виснет липкая тишина.
— Какие интересные взгляды у белого мальчика, — замечает лысая, опуская ПЗРК к ноге и принимая подобие строевой стойки. — Хотя-я-я, я бы не сказала, что они неправильные. — Она начинает пожирать глазами приближающегося военного прокурора.
— Он не совсем белый, он наш, — замечает Ло в её сторону, после чего тоже подбирается. — Алекс из Порто Муртиньо.
Вообще-то я как раз белый, хотя семья родом оттуда, откуда сказано. Но под красноречивым взглядом куратора решаю промолчать.
— Расслабьтесь! Сказано всем, — подошедший из «нашей» третьей машины седой темнокожий неформально машет рукой в ответ на наши попытки построиться. — Все свои.
Дед одет в форму армейской прокуратуры и вид имеет такой, словно официоз набил ему оскомину, а сам он находится в кругу семьи на воскресных посиделках.
— Вы за старшего? — он без затей протягивает Баку руку для рукопожатия, окинув перед этим цепким взглядом остальных и, видимо, сделав какие-то выводы насчёт возраста и иерархии.
— Я за него, — осторожно отвечает ему куратор, будто чего-то опасаясь.
Руку, впрочем, жмёт.
— Ух ты, как в Квадрате, — вырывается у меня на автомате.
— Вы сейчас о чём? — спина подполковника деревенеет, будто он проглотил лом. — Алекс, я к вам обращаюсь.
— Ну, тональность вашего разговора. Не знаю, как сформулировать, но очень похоже на то, как знакомые между собой общаются в Квадрате. — Судя по эмоциям Бака, меня занесло куда-то не туда.
И ведь не будешь объяснять всех нюансов стилистики Кола, Гути, прочих. Особенно при прокуроре.
Армейские после моих слов снова весело гогочут.
— Если разбежитесь с Кайшетой, дай знать, — вроде как на полном серьёзе поворачивается ко мне лысая. — Ты прикольный. Не пожалеешь, — девица чуть подаётся вперёд и проводит языком от моего подбородка до брови. — Обещаю.
Интересно, как на это реагировать.
Вдобавок от соседа по чипу приходит целая вереница самых разнообразных смайликов в нашем внутреннем интерфейсе.
— Утончённость ваших манер может соперничать только с вашим чувством субординации, — угрюмо цедит Бак под продолжающийся взрыв веселья легионеров. — Вы в курсе, что перед вами сейчас заместитель главного военного прокурора, Алекс⁈
— Ой, оставьте, — добрый на вид дедушка из армейской юстиции не в первый раз за последнюю минуту машет ручкой. — Здесь правда все свои, насколько меня сориентировали от… — он называет ничего не говорящую фамилию.
— Сама позвонила⁈ — традиционная невозмутимость подполковника неожиданно даёт трещину.
Он будто ожившего покойника встретил, такой фонтан эмоций в глазах.
Занятно. Что это с ним.
— Ну да, — прокурор слегка удивляется. — Потому я и приехал лично. Что вас изумило?
— Я думал, прошлое остаётся в прошлом, — ребусом отвечает куратор.
При этом он на моей памяти первый раз в жизни смущённо полирует взглядом носки обуви.
— Видимо, в нашей среде ТАКОЕ прошлое чего-то стоит всегда, — нейтрально замечает дедушка, отпуская ладонь подполковника. — Ладно, к делу. Сейчас вас опросят наши дознаватели, потом едем к нам, все. — Оценив количество «болельщиков», старик поправляется. — Идём пешком, ибо в машину не поместимся.
— Вы с нами? — тоже не заморачиваясь уставами, буднично интересуется у старика Ло. — Тоже ногами, не в транспорте?
— Конечно. Я не уверен, что без меня вам вообще дадут дойти до военной прокуратуры. — А быстро этот дед вписывается в коллектив.
Интересно, что там за связи у Бака? И почему он при упоминании фамилии, оказавшейся женской, густо покраснел и до сих пор смущается?
* * *Располневший на научной работе подполковник, представляющий интересы специфической кафедры Корпуса федералов в одном из дальних муниципалитетов.
Как всякий помотавшийся по миру человек его профессии, Бак отлично знал свои слабые места, тем более что их было немного.
Полностью беззащитным он являлся лишь в одной области — в личных отношениях с противоположным полом.
Когда начинаешь напрягать старые связи, они могут работать причудливо. Та дама, которая подключилась и помогла, его изрядно удивила.
Теперь бы ещё до жены не дошло, подумал подполковник. И криминала ноль, и оправдываться задолбаешься: то, что называется «без вины виноватый».
Один из первых заместителей главного военного прокурора имел очаровательную фамилию Мартинес, добросовестно готовился к пенсии и в нынешний замес вмешался исключительно из любви к искусству — на энтузиазме, по просьбе знакомых, не рассчитывая на материальные дивиденды для себя лично.
Бак немного подумал — и задал соискателю вопрос в лоб:
— Алекс, вы понимаете, что рядом с нами сейчас идёт оружие стратегического уровня? — офицер кивнул на старика в форме. — Если оперировать привычными вам понятиями?
Говорил куратор, разумеется, по-испански.
— Я не очень хорошо ориентируюсь, — осторожно ответил подопечный, косясь на безмятежного небожителя. — Но если верить теории, то зам нашего главного армейского прокурора — это номенклатура государственного масштаба, да?
— На должности утверждает парламент с подачи президента, — весело тряхнул головой Мартинес тоже на портуньол.
— Господин подполковник, вы никогда не говорите просто так. — Соискатель наконец сориентировался в нужную сторону. — Судя по тому, как остальные отстали, между нами троими намечается важный разговор?
Вместо ответа Бак на несколько секунд развернул в воздухе голограмму из личного чата. Он знал по опыту, что парень успеет всё прочесть два или три раза за промежуток времени, другому недостаточный.
— Ух ты. — Соискатель впечатлился. — Расту в собственных глазах.
— Что там? — поинтересовался представитель юстиции. — У меня уже не то зрение, я не уловил.
— Господина подполковника по секрету предупреждают, что предполагаемая сторона наших оппонентов среагировала на вас.
— Как?
— Сейчас лихорадочно делают решение какого-то внутреннего специального суда, я не понял полного названия, там жаргон…
— Я понял, какого. Дальше.
— … и когда мы доберёмся до вашего здания, давить будут уже на вас, — мальчишка безмятежно смотрел на одного из высших чинов в иерархии не только вооруженных сил, а и генеральной прокуратуры.
