По головам 4 - Ярослав Георгиевич Горбачев
— Но мы уже провели процедуру оформления…
— Думаю, ничего страшного не произойдёт, если вы проведёте все положенные по протоколу процедуры, со всей строгостью. Если всё хорошо, то ничего менять и не надо будет, ведь мы уже оформлены?
— Ну… Как скажете. Будет вам досмотр по всей строгости. Заходим на стыковку!
У офицера при этом было просто непередаваемое выражение лица — мол, любые прихоти за ваши деньги.
Я оборвал связь.
Тишина на капитанском мостике нарушил звенящий голос Снежаны.
— И что это было?
— В смысле — что? Это был офицер, управляющий кораблём таможенной службы…
— Я не об этом, Темнозар. И ты прекрасно понимаешь — о чём я.
— О том, что ты хотела сделать по-своему, не поставив нас в известность, а я не позволил?
— И об этом тоже. А также о том, что ты подрываешь мой и моего отца авторитет, обесценивая уже отданные нами распоряжения.
— Ну… А тебе не приходило в голову, что не стоит принимать касающиеся нас всех решения, не посоветовавшись с остальными?
— Темнозар. Ты сейчас ведёшь себя, как малолетний упрямец. Которому не дают играть одному с любимой игрушкой, и который только из-за этого закатывает истерику. То, что я сделала, только на пользу всем нам — зачем тратить лишнее время на все эти формальные досмотры? Я почти всё время была на борту и знаю, что вы не перевозите ничего запрещённого и несущего угрозу Дому… Ну, кроме одного не видящего берегов своевольного князя, который возомнил себя центром вселенной.
Яромира хотела было ответить, но я жестом показал ей молчать.
Богдана просто ледила за этим диалогом, переводя взгляд с меня на Снежану. Огнедар начал хныкать, и она полностью сосредоточилась на сыне — начала его успокаивать.
Аррак усмехался, явно получая удовольствие от происходящего — лок любил конфликты в любых их проявлениях.
Хосе продолжал управлять кораблём, почти ни на что не обращая внимания…
А я выдержал долгую-долгую паузу, и только после этого заговорил:
— Всё сказала, Снежана?
— Всё.
— Легче стало?
— Темнозар…
— Я не намерен обсуждать этот вопрос. Если тебе это требуется — могу принести официальные извинения. Но со своей стороны прошу так больше не делать.
— Твоё поведение вызывает вопросы и кажется странным, Темнозар.
— Отнюдь, Снежана. Отнюдь.
Дочь Перовского прищурилась и внимательно посмотрела на меня.
— Так. Ладно. Я поняла. У вас на борту спрятано что-то такое, о чём мы не знаем? И вы хотите убедить нас, что ничего нет, честно пройдя эту проверку? Так?
На самом деле, Снежана попала пальцем в небо. На борту действительно было нечто, о чём знать никому не следовало — Алтарь рода Разумовских. Который я спрятал в той самой аппаратной, где размещались бортовые вычислители и подключённый к ним мозг Слуги Древних.
В то, что кто-то туда полезет, я не очень верил. Но даже если бы это случилось — замаскировал всё непотребное настолько надёжно и качественно, что без специальных приборов и серьёзного исследования никто ничего бы не понял.
Поэтому проверки я нисколько не боялся. И в ответ на претензию Снежаны только усмехнулся.
— Я опущу тот момент, что вы считаете себя в курсе всего, что находится на нашем борту, и что считаете себя вправе получать такого рода информацию… Хотя обычно такие вещи называются не самым приятным словом «шпионаж», и всячески порицаются, если не наказываются.
— Наше присутствие на борту было обязательным условием…
— Но не то, что вы будете совать свой нос во всё подряд.
— Ну, знаешь, Темнозар…
— Не спорь, Снежана. К чему все эти танцы вокруг и попытки изображать благопристойность? Все и всё прекрасно понимают. Так что — давай лучше прямо, без обиняков. И сразу о деле. Находясь на борту, вы контролировали нас, чтобы мы не подвели ваш род какими-нибудь необдуманными действиями, например — чтобы мы не решились сбежать, оставив вас одних расхлёбывать заваренную кашу. Параллельно вы старались получше изучить нас, понять, на что мы способны, возможно — втереться в доверие. Мы со своей стороны всё это понимали и принимали правила игры, позволяя вам всё это… В определённых границах.
— И… К чему ты это всё сейчас говоришь?
— Исключительно к тому, что наше терпение имеет пределы.
Снежана откинулась на своём кресле, сложила руки на коленях и молча уставилась на меня. Выражение её лица было почти таким же сложнопередаваемым, как у давешнего офицера таможенной службы.
Наконец, она отмерла и протянула, одновременно покачав головой.
— Ну ты и наглец, Темнозар. Ну ты и наглец…
— И снова повторюсь: отнюдь.
— А вот и нет. Тебе не приходило в голову, что нашему терпению тоже есть предел? И что всё то, что ты творил и творишь… Несколько выходит за рамки? Например, тот погром, который вы устроили в поместье Рыжовых…
— Не понимаю, о чём ты говоришь.
— Нет. Прекрасно ты всё понимаешь… Но, кажется, не понимаешь, как мы шли вам навстречу всё это время и сколь многое вам позволяли. Наверное, чтобы понял, придётся показать, что может быть иначе…
— Покажешь. Без сомнений, покажешь. А сейчас, корабль вашей таможенной службы как раз состыковался с нами… Прошу прощения — но я схожу встретить офицеров. Как… Самый старший на борту.
Снежана явно хотела что-то возразить, но махнула рукой и как-то вдруг расслабилась.
— Делай что хочешь, Темнозар. В конце концов, моя миссия выполнена. Могу наконец заняться своими делами и позволить отцу разбираться во всём этом бардаке дальше… Но я ему всё расскажу. Всё-всё, в самых мельчайших подробностях. Не сомневайся.
— Ни секунды не сомневался, — это я сказал уже стоя вполоборота у предупредительно раскрывшихся передо мной автоматических створок. И шутливо поклонившись, вышел прочь.
Встретив таможенников у внутреннего люка шлюза, я несколько часов ходил с ними по кораблю, услужливо показывая всё, что они требовали. Таможенники — не тот офицер, с кем я связывался вначале, а другие — смотрели на меня с сильным подозрением. Им такое рвение с моей стороны казалось сомнительным, да и пришли кое-какие сообщения от Снежаны — видимо, девушка просила их быть особо пристрастными. Потому всё проверялось с удвоенной тщательностью, и на досмотр ушло времени гораздо больше, чем вообще можно было предполагать. Но, ожидаемо, ничего предосудительного на борту никто не нашёл.
Проводив делегацию, вернулся на мостик.
Там не покидавшая его Снежана безапелляционно заявила, что мы должны сесть прямо на планету, и как можно скорее. Возражать не стал, тем более я так и рассчитывал, что дальше как минимум без аудиенции у Перовского мы не полетим.
«Косатка» опустилась на территории одного из обслуживающих столицу космических портов.
Яромира всё это время кидала на меня задумчивые взгляды, но озвучить свои сомнения не решалась.
После приземления девушки, все втроём, пошли собираться — сделать это заранее почему-то не удосужились. Аррак уже давно удалился в отведённый для него отсек, вновь погрузившись в свою машинерию. И как-то так получилось, что мы с Хосе остались вдвоём.
Воспользовался этим, чтобы похвалить юнгу, признав его успехи.
— Хосе. Ты большой молодец! Уже уверенно справляешься со всем сам… Я даже не вмешивался ни разу.
— Я знаю, сеньор. Спасибо вам за это!
— Думаю, ещё год-другой такой практики, и будешь настоящим космическим волком. Которому всё нипочём.
На этих словах юнга потупился.
Не чувствуй я так хорошо людей — возможно, и не обратил бы внимания. Но у парня явно было что-то на уме.
— В чем дело, Хосе? Что-то случилось?
— Хочу в Храм Вечности. Сразу на несколько лет.
В ответ только присвистнул.
— Нет-нет, не прямо сейчас! Я подожду, пока спасём Иву… И только потом.
— Хорошо подумал?
— Ну да, сеньор. А какие варианты? К сожалению, других путей не вижу. На станции, откуда я родом, никогда не было Храма Вечности. Не было его и во всей системе. Если бы не это — насколько всё было проще! Несколько дней работаешь, потом несколько проводишь там, и в итоге взрослеешь незаметно — выпадаешь из жизни только совсем ненадолго, как будто спать ложишься, или как будто уезжаешь. Но нет. Увы, мне не повезло… Что на родной станции не было такой возможности, что потом. Всегда в космосе, всегда некогда, всегда много срочной работы… Кому нужен юнга, который целыми днями, или даже дольше, пропадает вне нашей реальности, не выполняя свои обязанности? Вот и получается, что мой реальный возраст на много лет больше биологического. А мне надоело быть пацаном. Надоели эти дурацкие гормоны, которые мешают думать здраво. Надоело тело, которое застыло на уровне развития подростка и дальше не растёт.
