Александр Тюрин - Яйцо Чингисхана или Вася-василиск
Но Саид тоже затормозил, хотя и завращался при этом, затем аккуратно стал выбираться со скользкого участка в соседнем твердом сегменте. Василий собрался было дотянуться до преследователя и отвесить роковой удар, но чтото подсказало ему: нельзя. Отдача бросит его обратно по скользкому каналу и утопит в слюнявой гуще.
И тогда В.С. Рютин изобразил взволнованность и полное неумение, он так и заколебался на одном месте, однако нащупал уже жилку покрепче, с которой можно было отпрыгнуть. А Саид подумал о Василии, как совершенно затравленной добыче. Но в действительности, она оперативно отскочила именно в тот момент, когда охотник рванулся к ней изо всех могучих сил. Этого мягкий сегмент не выдержал. Василий успел убраться из него, а вот Саид с разгона вошел в «кисель» и потонул в нем бесследно. От страшного вопля напоследок содрогнулись все пространства.
«И чего это я его утопил? Он мне даже слова плохого не сказал.Василий Самуилович победно хохотнул, но быстро остыл и поправился.Привидится же такая чертовщина. Похоже, наширяли меня психоделиками те двое, Саид и мудила Денис. А у меня и так мозги ослабленные из-за экстраморфина. Паразиты. Хотя порой глюки были забавными. Но самое главное: то, что я был прикован к трубе — полная неправда и фуфло.»
И вс" же, хотя психика пыталась скомпенсировать чудеса и диковины каким-нибудь скучным прозаическим объяснением, было ясно, что без чрезвычайных происшествий не обошлось.
Василий находился в том же самом подвальном помещении, но сейчас его густо заволокли туман и дым. Посредине подвала искрил массивный аппарат, и было непонятно, работает ли он еще; по крайней мере от камня, лежащего на подставке, все-таки исходила слегка заметная сетка каналов. Зато активно трудилась система пожаротушения, ее розетки на потолке живо испускали струйки какой-то ядовитой химической гадости. Стена треснула, и щель была достаточной, чтобы распрощаться с подвалом и выйти прямиком во двор дома. На одной руке остался браслет от наручников и даже кусок цепи. На полу валялась сорванная с кронштейна видеокамера. Василий понял, что только раз в жизни появляются такие прекрасные дырки в толстых стенах.
«Авария что ли какая-то приключилась.»
Он сделал шаг и почувствовал, как сложно ему сейчас сориентироваться в пространстве, и воспринимать самого себя. И руки, и ноги были, как ему мнилось, странной длины и казались не очень связанными с телом. И руки, и ноги, и тело, и обстановка подвала будто кружились вокруг его головы по своим орбитам на манер спутников.
«Отравление токсическим парами. И это вдобавок к моей „полосатой“ болезни, к моей наркомании.»— объяснил сам себе Василий Самуилович и не забыл посетовать на свою загубленную жизнь. — Что завтра? Радиоактивный цезий в кармане трусов?"
Однако в глубине души Василий понадеялся, что происшествия все-таки в его пользу.
Аппарат еще раз напомнил о своем существовании, когда загорелся и развалился на куски. Посреди кострища лежал камень. Василий не смог удержаться и направился к нему, по дороге беря под контроль свое тело. Кроме того, он машинально подобрал и сунул в карман видеокамеру.
Камень был с какими-то древними письменами и знаками. Василий поднес руку к антикварному предмету и почувствовал пучок исходящих от него каналов, словно бы росли на нем жесткие пышные волосы.
Василий сжал руку, чтобы схватить его и положить на память в карман. Но тут разряд боли пробил руку. Камень не дался. Впрочем, напряжение тут же снизилось, а на правой ладони, которая пыталась схватить предмет, появилось небольшое пятнышко с гладкой как будто глянцевой поверхностью. Затем… камень стал полупрозрачным, зыбким и словно втянулся в пятно стайкой лазерных лучиков.
«Опять глюки начались. До чего это мне надоело. Я хочу обратно в реализм!»
Больше заниматься обстановкой подвала было некогда — Василий чувствовал, что сейчас к нему со всех ног бегут люди. Надлежало тикАть с максимально возможной скоростью. И он устремился в свободный проем.
Первый встреченный во дворе человек издал короткий всхлип, затем повалился в обморок.
Василий сделал еще несколько шагов, с удивлением замечая, что мостовая тоже идет трещинами, а за ним тянется розовый шлейф. Затем обернулся, поняв, что его след оказался в чьих-то руках. Из того пролома, который он только что преодолел, а также из двух окон, относящихся к фирме Виталия Мухамедовича, выглядывали ловцы. Раз — и в сторону беглеца полетели быстрые белые ленты. «Наверное, клейкие, с присосками, биополимерная дрянь», — подумал Василий. Но потом он заметил, что они еще извиваются и, похоже, ищут его своими сенсорами.
Но не успел он представить себя в виде Лаокоона, удушаемого искусственными змеями, как откуда-то сверху упала, однако не разбилась парочка каких-то граждан в камуфляжной хамелеоновке. Свалились они и, отскочив от мостовой наподобие чертиков, заняли позиции за мусорными баками.
Тут же началась стрельба с применением автоматических гранатометов, и весь воздух оказался засыпан мелкой золотистой фольгой — для снижения видимости и увода самонаводящихся боеголовок, как догадался Василий. В атмосферу еще взлетела густая стайка алых шаров, тоже для создания помех меткой стрельбе.
Один из вновь прибывших граждан зацепил Василия каким-то поясом, потом ухватил под правую руку, аналогично поступил и другой человек, только стиснул левую руку.
После этого вс", что было внутри беглеца, куда-то провалилось. Он, едва придя в себя от перегрузки, увидел, что ноги у него болтаются в воздухе, одна туфля даже слетела; а внизу, метрах в десяти, осталась крыша дома с антеннами разных видов. А тот двор, с которого он стартовал в небо, стал просто колодцем, заплывшим золотистым дымом.
Из этого дымка ярким огоньком вылетела ракета; она, прочертив белую линию, разорвалась как будто возле утреннего солнца, но на самом деле бубухнула, уткнувшись в один из алых шаров.
Потом стал стремительно приближаться земля по ту сторону дома, вернее проезжая часть улицы. Вместе с двумя сопровождающими Василий влетел в открытый кузов какой-то большой машины, после чего тот сразу стал закрытым, сомкнувшись над головой. А напарники по недавнему полету сразу исчезли, оставив беглеца-летунца в гордом темном одиночестве.
Лишь когда немного привыкли глаза, стало ясно, что Василий Самуилович находится в замкнутом кубе, на него пристально смотрит зрачок инфравидеокамеры, а все освещение составляет крохотный красный плафон в углу, где гордо располагался унитаз, собственно и составляющий почти всю обстановку «помещения».
Да, здесь был горшок, почему-то мягкий, и надувной матрас, являющий собой лежанку. Присутствовал, как вскоре выяснилось, и столик, представляющий из себя крышку унитаза.
Помимо этого имелись только штаны и джемпер, в которых его уволокли с рабочего места. Плюс одна туфля. Карман брюк, как выяснилось, был порван, и из него исчезла микровидеокамера с записывающим блоком, который мог бы когда-нибудь что-то прояснить.
Похоже, Василий Самуилович снова сделался узником и ему предстояло отбыть в этом ящике неопределенный срок заключения, то ли пятиминутный, то ли пожизненный. Судя по покачиваниям и инерционным нагрузкам, узник вместе со своей камерой куда-то перемещался. Только куда и зачем?
Когда нечего делать, то как правило не о чем думать. Небольшая группка мыслей в конце концов усохла до трех последних, самых стойких: вопервых, ему ничего не понятно, во-вторых, от него ничего не зависит и, в третьих, ясно только то, что он нечаянно стал пешкой в игре каких-то крупных игроков.
Когда человеку не о чем думать, мозг отступает на второй план, а на первый выходит желудочно-кишечный тракт. Владелец желудка, человек Василий, стал отчаянно колотить в борта контейнера, кричать, что ему положено пятиразовое питание, но это ничего не дало. Спертые крики задохнулись в тесном объеме. Василий был фактически в гробу, а в гробу не положено пятиразовое питание.
Гроб на колесиках, да еще с унитазом. Как же смеются наверное те, кто похоронил его заживо. Унитаз там, где нечего есть. «Без говна нет жизни»,сформулировал умирающий мозг последнюю мАксиму. Василий грустно присел на краешек толчка, стремясь хоть как-нибудь использовать его. И тогда заметил небольшую панель напротив. Ткнул ее пальцем и на ней появилась надпись: «Запрос удовлетворен». Через полминуты с тихим шипением панель поднялась, открыв щель. Оттуда выполз разогретый многосекционный паек, вроде тех, какими пользуются солдаты элитных частей.
Василий насыщался медленно и с чувством, стремясь израсходовать как можно больше бесполезного времени. В конце концов, паек сделался просто пустым подносом, узник запихнул его обратно в щель и стал оценивать свои ощущения. Контейнер уже не покачивало, как бывает при автомобильной езде, а лишь мелко-мелко трясло. Похоже, он перемещался по воздуху. Часа через три тряска несколько усилилась, как бывает при снижении воздушного судна.
