Cyberpunk 2077 | Тебя мы видим! Часть Вторая - Nondual
После окончания войны и фактического поражения Милитеха (то есть НСША, да это все НСША, а не разборки Арасаки с Милитехом, точно-точно), Галина, мать Саши, оказалась одна в чужом городе, без средств к существованию и двумя несовершеннолетними девочками на руках. Но она не сдавалась. Несмотря на постоянные головные боли, что были последствием её службы в армии, она нашла работу официанткой в кафе и какое-то время они жили вполне сносно. Но головные боли все не проходили, и в какой-то момент она начала принимать обезболивающее. А несколько месяцев спустя, потеряв сознание во время рабочей смены, она так и не проснулась.
Когда Саша скачивала нужную нам информацию из Биотехники, в процессе ей случайно попалось на глаза название того самого обезболивающего, которое и принимала её мать в последние месяцы. И там, среди отчетов, она нашла информацию о том, что этот препарат имеет побочное действие в виде постепенной деградации нервных тканей головного мозга. Но поскольку препарат уже вышел на рынок, то отзывать его не стали, чтобы избежать убытков, которые в таком случае были бы весьма внушительны, даже по мерках корпорации типа Биотехника.
Почему Саша просто не скачала данные и не подождала пока окажется в безопасном месте, а начала пересылать их прямо оттуда, никто не спрашивал. И так понятно, что в тот момент она действовала на эмоциях и с установкой «сама сдохну, но Биотехнику на чистую воду выведу». Что, собственно, и происходило, пока не вмешался один в меру безумный парень с адреналиновой зависимостью (которой, у меня нет!) и склонностью к реализации планов, попахивающих откровенным суицидом. Ведь мог же попытаться до ави Биотехники допрыгнуть, держа Сашу одной рукой? Мог! Но не сделал. Ибо малейшая ошибка, или просто скользкая рука, — и Саша летит вниз, а я в бессилии смотрю на неё сверху, держась одной рукой за ави. Поэтому и выбрал более, как тогда казалось, безопасный вариант. И, в принципе, ни о чем не жалею.
Сама же Биотехника, хоть и понесла в результате того сброса данных журналистам некие репутационные потери, но все еще очень крепко сидит в Найт-сити. Еще бы ей тут крепко не сидеть. Почти вся пищевая промышленность города зависит от плантаций Биотехники, что поставляют почти 80% всей еды, которую только можно здесь найти.
Так или иначе, но в результате того разговора, мы все договорились никогда ей об этом не напоминать, так как никто не мог дать гарантии, что в схожих условиях не поступил бы точно также. Более того, некоторые (не будет тыкать пальцем в сторону Ребекки) её действия полностью одобрили, ведь на её месте точно поступили бы аналогично.
И вот Мейн, который как раз и был тем, кто первый предложил данный инцидент никогда больше не вспоминать, выдает такое. Не красиво батюшка, ой как не красиво.
Еще через пару дней, когда я с Ребеккой, Лизой и Сашей сидели на кухне нашей квартиры (квартира большая, почти в площадь всего первого этажа, поэтому Саша уже переехала к Лизе в комнату, которая даже больше чем вся её прошлая, а Ребекка делает сейчас то же самое, но более постепенно) и попивали чай, Саша призналась, что на самом деле думала покинуть команду еще после дела Биотехники. Она, собственно, наемником-то стала, только из-за потенциальной возможности подгадить Биотехнике, так как о причинах смерти матери догадывалась еще до просмотра тех самых секретных документов во время нашего налета. Но её держали узы дружбы. И хотя, несмотря на обиду в сторону Мейна, эти узы все еще остались достаточно крепки, но смотреть как доводит себя до смерти человек, которого ты искренне уважаешь, она не желает. А потому, сейчас она ищет работу и судя по заинтересованному взгляду Лизы, скоро у Сетевого Дозора будет новый внештатный агент, с дальнейшей перспективой попадания уже в штат. Ну посмотрим, что у неё там получиться. В любом случае, утверждать такие запросы — прерогатива нашего прямого начальника. То есть, моего отца. Особо забавно то, что Лиза, хотя знакома с моими родителями в живую, понятия не имеет, что именно они являются нашим непосредственным начальством. Мы никогда не обсуждали работу, когда вместе приходили к ним в гости.
Кстати о родителях. Когда Виктор закончил с моей починкой, я все же решил их навестить. Хоть они и так, благодаря активности моего Прокси, в курсе что со мной все в порядке. Более того, чтобы не принимать удар их волнения, так сказать, «на грудь», я взял с собой Ребекку на «познакомиться с родителями».
Сначала все было чинно и весело (Ребекка пыталась вести себя «прилично», а родители, почуяв «новую жертву» включили тролинг-мод), а затем, когда Ребекка немного освоилась и расслабилась, стало очень грустно. Особенно мне. Ибо, объединившись, подкалывали они теперь меня. Но это я так, утрирую. На самом деле, я даже немного соскучился по их подшучиваниям (и готовке! Нельзя забывать о маминой готовке!), так что время для нас пролетело совершенно незаметно. В конце, попросив Ребекку немного подождать меня в машине, я остался с ними наедине.
Когда я уже морально готовился к еще одному сеансу церебрального сношения, родители снова умудрились меня удивить. Вместо этого, несомненно полезного действия, они обняли меня с двух сторон и со слезами на глазах начали просить больше так никогда не делать. Ибо они видели записи того, как я спускался по стене. Видели, в очень хорошем качестве, как стирались мои ноги и прекрасно слышали тот дикий крик, что я издавал в процессе. Только знание о том, что мне уже удалось убежать, уберегло их от сердечного приступа во время просмотра того момента, когда я, обхватив Сашу, оттолкнулся от стены своими культями. Не должны родители видеть, как их дети так страдают. Вот просто не должны и все.
Не знаю, сколько мы так простояли, но в какой-то момент родители отстранились и начали подшучивать о том, что, когда я сказал, что приду не один, они ожидали увидеть здесь несколько другую особу. Ту самую, неравнодушную к сочетанию розового и черного цветов. Я же шутливым тоном ответил, что её уже себе Лиза забрала, а мне куда больше нравится мой нынешний вариант. Родители же в ответ покивали и сказали, что «оно и к лучшему.
