Перо коннекта (СИ) - Сканников Владимир

Дама с космическим псевдонимом заинтриговала Артёма. В реале она, как выяснилось, была доктором наук. Более полувека проработала в Пулковской обсерватории (там же, кстати, познакомилась в своё время с младшим Стругацким). А выйдя на пенсию, решила похулиганить и переключилась на фэнтези.

— Кокон эр-эм семьсот девятнадцать дробь тридцать девять, — сказал Снегирь. — Пауза. Извини, пожалуйста, что отрываю от игрового процесса, но…

— Ничего, — кивнула Звезда, замерев на миг. — Я ещё не настолько ударилась в эскапизм, чтобы обижаться на подобные вещи.

— Между прочем, я всегда удивлялся, как быстро ты поднялась в игре. К тебе даже клан-лидеры шастают за советом. Все эти твои гороскопы — они и правда работают? Вроде же астрология — лженаука…

Она опять улыбнулась:

— Ты хороший мальчик, Артём. Мне нравится твоя тяга к рациональности. Но у меня, во-первых, не гороскопы, а шёпот звёзд. Почувствуй, что называется, разницу. Во-вторых же, есть принцип, который я всегда соблюдала: соразмерность и адекватность. То есть, приходя в сказку, я принимаю законы сказки. Было бы глупо, да и просто невежливо размахивать здесь докторской диссертацией про сверхмассивные чёрные дыры в ядрах галактик.

— Согласен, — сказал Снегирь. — Ржать над магией — это не вариант, особенно в последнее время. Происходят странные вещи, и я запутался. Ищу дорогу в потёмках, образно говоря. Ну и вот, с вопросом к тебе. Поможешь?

— Я постараюсь. Спрашивай.

— Предстоящее новолуние — что в нём особенного? Оно чем-нибудь отличается от других?

— Ну, вообще-то да. В этом году оно приходится на весеннее равноденствие. Редкий случай.

— Да, точно — двадцать первое марта же. Мог бы и сам сообразить… Интересно… Для науки это, насколько я понимаю, не так уж важно, а вот для магии… Двойное символическое значение… Как бы ты сформулировала? В роли колдуньи, я имею в виду, а не в роли астронома из Пулково?

— Равновесие — как исходная точка для перемен. Открывается новый путь.

— Эпично звучит. Особо упоротые товарищи наверняка поучаствуют… Ритуалы, обряды и вот это вот всё… Звезда, скажи, к тебе кто-нибудь обращался по этой теме? Кроме меня?

Она не сразу ответила — несколько секунд размышляла, глядя на него испытующе. Он не торопил её.

— Я доверяю тебе, Артём, поэтому расскажу. Надеюсь, ты сумеешь распорядиться этой информацией правильно. Эпизод был короткий, но и вправду загадочный. Я пока не могу его объяснить — ни с точки зрения науки, ни в рамках здешней, сказочной логики.

— От тебя такое услышишь не каждый день.

— Ко мне обратился парень… ну, точнее, мужчина примерно твоего возраста. Имени своего не назвал, но в остальном был предельно вежлив. Спросил — что сулит новая луна конкретно ему? Я ответила — мне неведомо будущее, а если он рассчитывал на гадание, то пришёл не по адресу. Ответ ему, кажется, понравился. Он сказал — нет, гадание ему не нужно. Но он вскоре должен принять сложное решение. А шёпот звёзд, по его словам, поможет ему настроиться нужным образом. С этим я согласилась и начала сеанс.

Она прикоснулась к серебряному кулону у себя на груди. Тот коротко блеснул — и гостиная тотчас преобразилась. Настенные рисунки погасли. Вместо них засветился сводчатый потолок, будто там, вверху, распахнулось ночное небо — не стилизованное, а реалистичное, каким его увидел бы наблюдатель в северном полушарии. При условии, что наблюдатель этот оказался бы далеко за городом в безоблачную погоду.

Звёзды-искорки складывались в созвездия, мерцала туманная полоса Млечного пути. А ещё был шёпот — легчайший, на грани слышимости. Космический свет, казалось, пытался перевести сам себя в слова.

— Тот мужчина смотрел на звёзды, а я тем временем — на него. И чувствовала при этом какую-то… затрудняюсь даже сформулировать… нестыковку, что ли, неправильность. Или, может, тайну, которую он прячет в себе. Но я так и не смогла разобраться. После сеанса он поблагодарил меня, заплатил очень щедро. А я, когда он ушёл, ещё раз захотела взглянуть на его портрет. У меня автоматически делаются скриншоты всех посетителей, просто на память, я не использую их в игре…

— Дай угадаю — скрин отсутствует.

— Да. Казалось бы — ну и что? Технический сбой, случайное совпадение. Но, по-моему, тут что-то другое.

— Конкретные версии так и не появились?

— Нет, к сожалению. — Она развела руками, вздохнула грустно. — Хотя что с меня взять? Я старая бабка, и мозги уже не ахти. Может, я вообще занимаюсь не своим делом. Пора смотреть слезливые сериалы по телевизору. И с соседками сплетничать на лавочке у подъезда.

— Не смешно, Звезда. Скажи лучше — как выглядел тот мужик?

— Одежда неброская, а сам — крепкий такой, здоровый. Из степняков, насколько могу судить. Кожа смуглая, глаза жёлтые…

***

Снегирь поражённо уставился на хозяйку.

Слов не было, одни буквы.

Степняк с жёлтыми глазами? Тот самый перец, который выдавал себя за трактирщика? Вёл мутные разговоры, угощал грогом, а потом вдруг нарисовался в реале, на заснеженной улице, где ходит трамвай?

Да ладно…

И если предположить, что он — и есть Бакенщик…

Блин, с ходу даже трудно сообразить, что из этого следует…

В каньоне готовится какая-то хрень. Ритуал, условно говоря. В новолуние, на следующей неделе. Наверняка это как-то связано с зеркалом… И Бакенщик имеет к этому отношение. Какое именно — пока непонятно, но он недавно устроил встречу со Снегирём. Хотя ничего конкретного не сказал, только присмотрелся…

Ищет союзников?

Предположим. И сделаем следующий логический шаг.

Бакенщику нужен не кто-нибудь, а человек из Птичьего Ордена. Один из тех, кто полностью сохраняет память в игре и не позволяет другим утрачивать связь с реальностью.

Связь…

Коннект…

Снегирь задумчиво хмыкнул.

Впервые за эти дни он почувствовал, что уже не бредёт на ощупь, а начинает различать хоть какие-то ориентиры. Пусть даже их пока слишком мало, чтобы определить, куда заведёт дорога. Но нечто осмысленное вырисовывается-таки, это радует…

— По-моему, ты что-то понял, Артём, — сказала Звезда. — Поделишься?

— «Понял» — это чересчур громко сказано. Но я, оказывается, знаю этого типа. Ну, по крайней мере, один раз сталкивался. Теперь надо сообразить, где он прячется. И прикинуть, как дальше действовать. Ясности надо больше, короче…

Она взглянула с иронией:

— Ты, может, не замечал, но именно за этим люди ко мне и ходят. За ясностью в голове. Звёзды, между прочим, способствуют. А ты почему-то только и делаешь, что допрашиваешь старушку, хотя вроде воспитанный мальчик.

— Погоди, ты мне предлагаешь… — Снегирь покосился на мерцающий потолок. — Сеанс колдовства?

— Что тебя смущает?

— Я никогда это всерьёз не воспринимал.

— Сам же говоришь — в последнее время происходят странные вещи. Жизнь меняется. Так что не упрямься. Смотри наверх.

Он запрокинул голову — и ему показалось, что его кресло тоже опрокидывается назад. Но падение было долгим, невообразимо растянутым, как на каком-нибудь планетоиде с мизерной силой тяжести. А потом гравитация и вовсе исчезла — Снегирь парил в невесомости, растворяясь в звёздном сиянии.

Космический свет, превращаясь в шёпот, вплетался в мысли — исподволь, мягко, но при этом неотвратимо. Его не сдерживали человеческие условности. Свет с лёгкостью разъедал защитный панцирь цинизма, плёнку вранья, облепившую разум за минувшие годы. И тормошил, извлекал наружу детскую память.

Артём опять оказался в родном дворе — возле дряхлой пятиэтажки, где родители жили до развода и переезда. Качели, детская горка, старые яблони, металлическая фигня для выбивания ковров — без понятия, как она правильно называется…

Каникулы. Летний вечер, переходящий в ночь. Исцарапанная скамейка. Дворовые пацаны — ещё даже не старшеклассники, а подростки-мальки — распускают хвосты перед двумя соседками-сверстницами. Ржание вперемежку с хихиканьем.