Майкл Суэнвик - Вакуумные цветы
– Так, Мурфилдз!
Констанция вскочила на ноги.
– Ой! – Она испуганно заморгала. – Вы напугали меня, мистер Уайет.
– Я не только напугаю вас! – Уайет стоял на берегу ручья и свирепо смотрел на нее. – Что вы делаете, скажите на милость? Почему вы перевели сюда с третьего яруса лабораторию и всех сотрудников?
– Ну, мне пришлось это сделать. Я хотела поболтать с комбинами, а мне сказали, что существует какое-то глупое распоряжение, чтобы они не покидали внутреннего кольца.
В помещении столпилось около ста комбинов. Часть из них обступили широким полукругом Уайета и Ребел и молча пристально их разглядывали.
– Выпроводите отсюда лесоводов, – приказал Уайет. Самураи повели биоинженеров к выходу. – Запрограммируйте двух человек юристами, одного – лондонградским, а другого – по законам Народного Марса, и пришлите их сюда. – Затем он обратился к Констанции:
– Вы увидите, что законы Кластера составлялись педантами, а законы Марса неформальны и основаны на целесообразности. По их совокупности, если вы опять нарушите правила, я повешу вас за измену.
– Измена! Вы шутите.
– Я говорю серьезно.
Констанция покачала головой, сцепила руки и снова их уронила.
– Но мы просто обменивались научными данными.
– Да? Ну и о чем комбины вам поведали?
– Мы только начали разговор, сообщили друг другу общие сведения. Не говорили ни о чем, кроме работы. Понимаете?
– Я отлично понимаю. – Уайет так сильно сжал кулаки, что побелели суставы. – Подумайте головой! Вы обмениваетесь подробной научной информацией с бригадой комбинов, которые официально числятся здесь инженерами и физиками. Откуда они знают Профессиональный биологический жаргон? Как это случилось, что у них достаточно познаний в биологии, чтобы вас понять?
– Все-таки Земля – это планета. У них наибольшее во Внутренней Системе количество взаимозависимых экологических систем, так что они должны пользоваться…
Ребел в смущении отвернулась и уставилась в окно. В орхидее мелькали пятна света: это двигались люди. Резервуары наверняка опустели, все перебрались сюда. Но хотя Ребел и не смотрела на Констанцию и Уайета, она все равно слышала каждое слово.
– Чепуха! Если они знают биологию, значит, они шпионы. Перед отлетом с Земли их методично накачивали основами всех наук в надежде, что они здесь наткнутся на что-нибудь полезное. Мисс Мурфилдз, посмотрите на них! Это не люди, это враждебные существа, у них нет альтруистических побуждений. Они заберут у вас любую технологию и потом используют ее против нас. Вы продаете все человечество с потрохами и за что?
Внезапно один из комбинов сказал:
– Ей нужна технология постройки транспортного кольца.
Констанция вздрогнула:
– Я им этого не говорила!
– Комбины очень быстро соображают, – ехидно заметил Уайет. И спросил у того, который только что к нему обратился:
– А зачем ей нужны эти сведения?
– Жажда наживы – типичный порок индивидуального мышления.
– Ничего подобного! – крикнула Констанция. – Это откроет нам путь к звездам. Понимаете? – Она обращалась к Уайету. – При помощи кольца можно разогнать кометы за пределы облака Оорта, к ближайшим звездам. Чтобы достичь ближайшей звезды, хватит человеческой жизни – комбины назвали цифры! Представьте себе тысячи дайсоновских миров, плывущих от звезды к звезде. Вселенная расширится. Грядет эпоха открытий и исследований.
Она говорила с таким жаром, точно шептала заклинание, и Ребел чувствовала, как ее душа откликается на слова Констанции. Так трогали людей проповеди пророков.
– Человечество наконец расстанется с солнечной колыбелью и начнет странствие по звездным галактикам в поисках… Я не знаю! Может быть, истины? Или судьбы! Или ответов на основные вопросы бытия!
Не дав Уайету ответить, комбин произнес:
– Не волнуйтесь, начальник Уайет. У нее нет ничего из того, что нам надо.
– Неправда. Вы мне сказали… – Но комбин уже отошел. Почти умоляющим тоном Констанция проговорила:
– Они сказали, что их интересуют биотехнологии воздействия на мозг. У нас много разработок в этой области.
– У вас лично? – спросил Уайет. – У кого-то из ваших сотрудников?
– О нет. Это новые технологии. Сделаны крупные открытия, но они еще не нашли широкого применения.
– Однако вы все биологи. Это ведь не совпадение, что инженеры Комбина охотятся за методиками воздействия на человеческий мозг, а ваши люди ничего об этих методиках не знают. Это только доказывает, что ваши друзья настоящие шпионы.
Уайет небрежно дотронулся до своего браслета и многозначительно взглянул на Ребел. Она тоже коснулась браслета, который он ей дал.
Мир изменился. Белым огнем сверкало электричество скрытых в стенах проводов. Тепло зеленовато мерцало. Сквозь помещение проносились ослепительно-синие пылинки – космические частицы, для которых материя нереальна, как сон. Создаваемая радиосвязью красная дымка окутала мерцающие зеленым светом фигуры комбинов, прямые лазерные лучи били от одного к другому, перемещаясь по мере разделения и обработки мыслей. Ребел зажмурилась, и на миг все исчезло. Потом она посмотрела на браслет и увидела сверкающие контуры голографического проектора. Один из шпионских приборов Уайета.
– Мистер Уайет, вы отвратительны! – Констанция отвернулась.
– Не судите меня так строго, – странным голосом ответил он. – Вот, возьмите яблочко. Спелое и вкусное.
И положил что-то ей в руку.
– Яблоко? – Констанция разглядела заколдованное яблоко и в ужасе бросила его на пол. – Откуда оно?
– Я надеялся, что это вы мне скажете. Это – один из образцов биотехнологии, воздействующий на мозг, так ведь?
– Да, но… – Она поджала губы. – Подключите меня к системе внутренней связи.
Один из комбинов вышел вперед и потянулся за упавшим яблоком. Уайет наступил ему на пальцы, и комбин отдернул руку.
– Нам интересно, – мягко сказал он.
От него шло несколько новых линий электромагнитного взаимодействия.
– Ну и что? – Уайет жестом подозвал самурая. – Держите комбинов на той стороне ручья. И откройте канал для мисс Мурфилдз.
Минуту спустя на экране появилось лицо Фри-боя, и Констанция стала размахивать перед ним яблоком.
– Фрибой, ты один работал с направленными вирусами. Это твоих рук дело?
– О, черт! – выругался Фрибой. – Ну просто захотелось немного заработать.
– Ты никогда не говорил мне, что умеешь такое.
– Да какое там умение. Примитивная работа по готовому рецепту. Когда я был на Тирнанноге, меня научил один колдун из Зеленого города.
Констанция побледнела и нахмурилась. Парень развел руками и уныло поник.
– Ну, это же просто Чарли Чародей, помешательство длится восемь часов, потом программа сама отключается. Я никому не навредил. Я не сделал ничего такого…
– Пакость ты сделал, вот что, молодой человек.
Пока юный лесовод получал нагоняй, Ребел заметила нечто странное. Беспорядочно перемещающиеся комбины вдруг все одновременно оказались на берегу. Самураи начали беспокойно переминаться с ноги на ногу. Комбины с застывшими оранжевыми лицами, не моргая, уставились через ручей. Электромагнитное взаимодействие усилилось, линии мигали, как лазерные импульсы. Долгое время никто не двигался.
Потом комбины подпрыгнули, разбежались и сбились в небольшие кучки. Человек двадцать бросились на деревянный мост. Самураи приготовились их встретить.
И тут во время этой неразберихи маленькая оранжевая фигурка устремилась через ручей. Самураи смотрели в другую сторону и ничего не заметили. Комбин вмиг оказался возле Констанции и вырвал заколдованное яблоко из ее рук. Никто не успел оглянуться, как он уже вернулся к своим.
– Это же был ребенок! – воскликнула Ребел.
– Поймайте его! – приказал Уайет, и трое самураев перепрыгнули ручей.
Пока они бежали к ребенку, тот уже успел запихнуть яблоко в рот и проглотить. Один из самураев схватил мальчика на руки и под охраной своих товарищей понес на другую половину комнаты. Комбины не сопротивлялись. Они отвернулись, и вид у них снова стал тупой, как у стада баранов. Но красные линии взаимодействия соединяли ребенка с половиной присутствующих комбинов.
– Слишком поздно, – сказал Уайет, когда самурай принес ребенка. – Он уже проглотил.
– Но это же ребенок, – повторила Ребел.
– Это тело ребенка. Комбины всегда включают в инженерные бригады несколько детей для выполнения таких работ, где крупное тело является помехой.
– Ужасно!
– Согласен. – Уайет улыбнулся Констанции. – А вы? По-прежнему не видите ничего преступного в том, что пять миллиардов человеческих умов обладают одной на всех индивидуальностью?
– Нельзя впадать в антропоцентризм, – неуверенно проговорила Констанция. Она была бледна.
