Сергей Сюрсин - Фантастика. Все демоны. Чарка
Почувствовав под ногами твердую поверхность, Лэн понял, что все позади. Опустив безвольное тело на берег, он принялся рассматривать спасенного им человека.
Результат осмотра ошеломил. Спасенный оказался женщиной, вернее девушкой, о чем явственно говорили маленькие обнаженные груди с розоватыми сосками. Девушка была почти голая, если не считать лоскут из странной блестящей материи с широким поясом на бедрах. Где и каким образом лишилась она одежды? Коварное солнце не щадило того, кто осмеливался появиться перед ним открытым. Кожа покрывалась струпьями, начинала болеть поясница. Люди заболевали непонятной болезнью и выдерживали недолго. Старуха с косой прибирала их быстро. Страх перед солнцем передавался из поколения в поколение. Человек ни за что на свете не вышел бы под прямые лучи даже с непокрытой головой. Тем более странным было видеть эту женщину без всякой защиты.
Другой странностью оказались ее волосы. Длинные, в полметра и более. Темные, они искрились, переливались радужными блестками, и, казалось, жили своей жизнью. И они покрывали голову сплошным покровом! Таких Лэну еще не приходилось видеть ни у кого. У всех, кого он знал, даже у самых красивых женщин его Семьи волосы росли кустисто и большой длины не достигали. Обычно секлись, обламывались. При длине волос до плеч это была уже роскошь.
– Сколько тетивы можно наплести! – промелькнула мысль. То, что волосы, как впрочем и их хозяйка принадлежат теперь ему, не вызывала сомнений. Он ее нашел, добыл, можно сказать, и теперь никто не имеет права отобрать ее у него. Пусть только попробует! Не каждый мужчина в их Семье имел собственную женщину. Да еще с такими волосами! Плевать он хотел теперь на ветки, древки и прочую дребедень!
– Эй, – подтолкнул он распростертое у его ног тело, – вставай!
Женщина даже не шелохнулась. Только хриплый стон сорвался с ее губ. Повторные пинки ни к чему не привели. Пробуждаться она не желала. Похоже, с ней было не все в порядке. Как бы не померла! – мелькнула мысль. Лэн, еще не успевший ощутить привалившего ему счастья, почувствовал, что все это может ускользнуть. Что все настолько призрачно. Стоит закрыть и открыть глаза, как окажешься вновь нищим и гонимым. Он сел рядом с женщиной и принялся ее обследовать.
Тело незнакомки покрывали ссадины и царапины. Серьезных повреждений Лэн не обнаружил. Только левая нога неестественно вывернута. Скорее всего, обычный вывих. От него люди не умирают. Лэну неоднократно приходилось наблюдать, как дядя Сэд вправлял вывихи соплеменникам. Вывихи и переломы были основной напастью живущих в развалинах людей. Он ухватился покрепче за ногу и резко дернул. Нога хрустнула и встала на место. От боли женщина вскрикнула, но в сознание не пришла.
– Придется тащить на себе, – нахмурился Лэн, – пока солнце не спалило.
Донесет он ее домой живой или нет, Лэн не знал, но расставаться с добычей не хотелось. Он оглянулся на поднимающееся над горизонтом слабое, еще не набравшее силу солнце. Скинул плащ и упаковал в него незнакомку. Затем, вскинув ее на плечо, зашагал вверх по склону.
Подъем оказался трудным. Побаливало плечо, ноги глубоко зарывались в рыхлый грунт. Отвесные участки склона, которые он одолел бы налегке без особых затруднений, теперь приходилось обходить.
Когда Лэн выбрался наверх, солнце уже припекало. Не задерживаясь на отдых, он побрел туда, где в серой дымке громоздились развалины Города. Тащить на себе такую ношу было тяжело, даже несмотря на присущую Лэну силу и выносливость. В эту эпоху выживали только сильные и крепкие. Слабые недолго задерживались на этом свете. И Лэн, несмотря на усталость, двигался вперед. Шаг.… Еще шаг… Земля плывет перед глазами, качается из стороны в сторону. Глаза застилает алый туман. Пот ручьями струится по лицу.
На полпути Лэн сдался. Ноги подкосились, и он рухнул на землю. Хватая широко раскрытым ртом воздух, лежал он, не в силах шевельнуть ни рукой, ни ногой, уставившись застывшим взглядом в небо. В бездонной синеве не было ни одного облачка, которое спасло бы его, закрыло от палящих смертоносных лучей светила, раскинувшего по этой синеве свои невидимые ядовитые щупальца. Полежи он так еще немного, – и не нужно будет мучиться, нести это безжизненное тело, истекать потом, изнывать от боли в суставах. Все это будет уже ни к чему. Все будет бессмысленным. Как бессмысленна вся его жизнь, жизнь соплеменников и всех людей, обитающих в трущобах воздвигнутого невесть кем, когда и для чего Города. Города, великого некогда, а теперь доживающего свои последние годы и дни. Кто они, эти строители? Зачем строили такие громады домов, когда намного удобнее жить в подвалах? Не лазить вверх-вниз по этажам, не тратить попусту силы. Для чего напичкали они эти здания непонятными механизмами и устройствами? Возможно, когда-то давным-давно далекие Предки находили им применение, но позднее поняли их ненужность и отказались. Как отказались от домов-небоскребов, предпочитая селиться в подвалах. От странных конструкций на колесах, которые невозможно протащить по городским завалам. От ружей, одним из которых так дорожил Воклот-старший. Лэн ни разу не видел ружья в действии и даже не представлял, для чего оно и по какому принципу работает. Но чувство страха и почтения, оказываемые обладателю сего предмета, позволяли предположить в нем оружие не менее грозное, нежели арбалет или копье.
Почувствовав, что может шевелиться, Лэн подполз к женщине. Грубо содрав с нее плащ, он закутался в него, оставив для нее край. Теперь можно опять предаться размышлениям в ожидании того момента, когда исчезнет усталость, и нальются силой мышцы.
Ружье… Впрочем, что там ружье? Рэкеты, например, таскают за собой какую-то штуку на колесах, называя ее «пушкой». Говорят, что однажды они одним выстрелом из нее уничтожили полСемьи. Пушкой Рэкеты запугивают людей, держат в страхе всех обитателей Города, заставляя откупаться пищей и женщинами. Хотя пушка тут не при чем. Дело в обитателях Города. Если бы все Семьи объединились, от Рэкетов мокрого места не осталось бы. Но Семьи разобщены. Каждый радеет только о своем, воюет друг с другом за кусок мяса, горсть зерна, клочок земли. Потому сладить с Рэкетами никогда не удастся. Будут они вечно держать в страхе Город.
Тут Лэн поймал себя на том, что мысли его совсем не соответствуют моменту.
– Надо же, – усмехнулся он, – куда может увести нить размышлений. А с чего я начал? – но вспомнить не мог. Только понял, что уже отдохнул и готов следовать дальше.
Он вылез из-под плаща и принялся упаковывать так и не пришедшую в сознание женщину, не особо заботясь об осторожном обращении. От грубых действий женщина застонала и шевельнулась. Лэн, воспринимавший ее скорее как предмет, нежели живое существо, от неожиданности отпрянул. Подскочив, он откинул ткань.
Женщина оживала. Порозовело мертвенно-бледное лицо, щеки подернулись румянцем. Дрожь жизни пробегала по всему телу, заставляя шевелиться руки и ноги. От глубокого неровного дыхания вздымалась грудь. Веки трепетали, готовые приоткрыться.
– Эй! – хриплым шепотом позвал Лэн.
Женщина вздрогнула и медленно приоткрыла глаза. Глаза…
– Ничего странного, – пытался убедить себя Лэн, чувствуя себя неуютно под взглядом незнакомки, – обычные глаза. Только…
Только не было у этих глаз обычной радужной оболочки, отчего глаза казались неестественно большими. Оболочка-то, если приглядеться, была, но такой черноты, что ее невозможно было отличить от зрачка. В Семье Лэна, да и во всем Городе не было ни одного человека с такими глазами. У всех глаза были различных оттенков – от светло-рыжих до карих и голубых. Таких же Лэн еще не встречал. Глаза втягивали в свою колдовскую глубину, покоряя какой-то нечеловеческой мудростью, пронизывали насквозь и в то же время страшили своей неестественностью. Ему и хотелось смотреть в них, и в то же время какой-то инстинкт, страх заставляли отвести взгляд. Взгляд незнакомки тем временем принял осмысленное выражение и, обежав все кругом, остановился на Лэне. Она разлепила спекшиеся губы и что-то произнесла.
– Оклемалась, – грубовато проворчал он, пытаясь избавиться от колдовского наваждения глаз. – Вставай, хватит валяться. Пойдешь сама. Нечего на чужом горбу разъезжать.
Женщина опять что-то пробормотала, но Лэн не разобрал слов и нетерпеливо подтолкнул ее.
– Вставай!
Женщина приподнялась и села, осматриваясь.
– Ты идешь? – Лэн был нетерпелив.
– Кто ты? – произнесла она первые понятные слова, хотя выговор ее был несколько неправилен.
– Лэн. Воклот. А ты?
– Риит. Где я?
– В безопасности. Чуть чаркам на ужин не угодила.
Риит бросила на него странный взгляд, но промолчала.
– Океан прорвался в Каньон. Проглотил половину Леса. Тебе еще повезло. В ветках запуталась. Иначе… – тут Лэн краем глаза заметил, как невдалеке шевельнулась трава. Он подскочил и метнулся в сторону, но тут же вернулся, схватил женщину и поволок за собой. Женщина отчаянно отбивалась. Лэн, в ярости бросив ее на землю, заорал:
