Третий контур - Владимир Смирнов
– Я и сам не знаю всего, – примирительно начал он, – могу рассказать только свою версию. Но за достоверность не ручаюсь, поэтому любые ссылки и упоминания…
– Короче! – не выдержал Митя. – Кончай спамить, давай ближе к делу.
– Хорошо, – сдался Матвей, – слушайте. Сразу после второй техногенной на северо-западе начались проблемы с рождаемостью. Возможно, вы об этом даже не слышали, поскольку фертильность довольно быстро пришла в норму. Но тогда никто не мог этого предвидеть, все готовились к худшему. Разморозили старую программу «дети из пробирки» и даже провели первые опыты. Весьма успешные, кстати; но там специально отбирали генетический материал, чтобы получить детей с высоким потенциалом. К технологиям претензий не было, требовалось лишь согласовать этические вопросы. Но пока шли согласования, природа взяла свое и необходимость в программе отпала. Проект закрыли, все материалы засекретили. А поскольку эти дети были как бы ничьи, на них и решили обкатать альтернативную образовательную методику. Остальное вы знаете.
Он замолчал, предоставляя друзьям возможность переварить полученную информацию. Картина была предельно ясна, но Оля все же уточнила:
– Я правильно поняла, наши близнецы – это просто побочный результат вашего эксперимента?
– Не моего, – недовольно поморщился Матвей. – Но, в общем, да, так и есть.
– Какие же вы сволочи, – с чувством сказала Оля.
Матвей не ответил.
– Ты хочешь сказать, что вы создали детей с продвинутыми способностями и позволили им профессионально овладеть кодингом? – спросил Митя.
Матвей молча кивнул.
– И одновременно вы лишили их нормального детства, то есть создали все условия для того, чтобы они вас возненавидели? – продолжал Митя. – Вернее, возненавидели всех нас. И на что, интересно, вы рассчитывали?
– Поначалу все было прекрасно, – сказал Матвей, – продвинутые дети, продвинутые способности. Только в самом конце что-то пошло не так.
– Ага, «что-то пошло не так», – повторил Митя с издевкой, – и продвинутые дети начали убивать.
– Что?!! – Матвей подался к нему всем корпусом, – Митя, да что с тобой?! Ты часом не перегрелся?
Он откинулся на спинку сиденья и вновь внимательно оглядел друзей.
– Все-таки вовремя мы вас оттуда вытащили. С таким настроением… – он не договорил и отвернулся к окну.
35
Услышав про убийства, Оля невольно вздрогнула; предположение Мити показалось ей чудовищным. Она осторожно тронула Матвея за рукав.
– У вас ведь уже есть своя версия?
Матвей посмотрел на нее долгим взглядом и вместо ответа спросил:
– Как ты думаешь, почему Марат ударил Никиту?
– Его ударила Катя, – возразила Оля, – чтобы защитить друга. Чтобы остановить травлю.
Голос девушки чуть дрогнул, выдавая неуверенность – она и сама понимала, что слово «травля» не совсем подходит для тех мелких подтруниваний, о которых они узнали.
– Неубедительно! – парировал Матвей. – Вы ведь уже поняли, что программа – коллективное творчество всех близнецов. Всех! И Никиты тоже. Считаешь, что он решил сам себя наказать?
– Не знаю, – честно ответила Оля. – А что ты думаешь? Зачем нужна была эта драка?
– Я думаю, это была просьба о помощи. А с той жестокостью, которую мы видели – даже крик о помощи. Отчаянная попытка привлечь внимание. Хотя близнецы уже умнее большинства из нас – они все еще дети. Которые в глубине души верят в мудрых и всемогущих взрослых, способных исправить любую ошибку, разрулить любую ситуацию. По крайней мере, на тот момент они еще верили в нас. Видимо, их сильно напугало то, что они сотворили, если они решились позвать взрослых на помощь. Чтобы мы загнали в бутылку джинна, которого они нечаянно выпустили.
– Какого джинна? – спросила Оля.
– Возможно, они все же сумели создать настоящий искусственный интеллект. Вернее, сумели создать идеальные условия для его зарождения. Осуществили, можно сказать, давнюю мечту человечества.
Последнюю фразу Матвей произнес саркастически, и Борис мысленно закончил ее – но человечеству следовало быть осторожнее со своими мечтами.
– Что значит – осуществили? – спросила Оля. – Искин же давно существует. Тульпы появились, когда я была еще в начальной школе.
Матвей недовольно поморщился.
– Тульпа – это максимально подробная имитация человеческой личности. Даже если считать ее полноценным мыслящим субъектом, ее интеллект скорее естественный, чем искусственный.
– Какой же он естественный, – поддержал Олю Борис, – когда это компьютерная модель!
Матвей тяжело вздохнул, всем видом показывая, как неуместны сейчас объяснения, отвлекающие от главной темы.
– Ты знаком с индустрией секс-игрушек?
– А разве она еще не загнулась? – удивился Борис.
– А с чего бы ей загибаться? – теперь уже удивился Матвей.
– Ну, в свое время это была громкая история, – пояснил Борис, – я читал об этом на молодежном портале. Когда технологии позволили делать секс-кукол очень реалистичными, в отрасли начался настоящий бум. Но эти игрушки почти сразу обложили массой ограничений. Сначала по имитации возраста, хотя это было излишним – производители и сами понимали, чем это может грозить. А потом – по уровню совершенства, чтобы они не могли конкурировать с натуральными женщинами. Женская лига выпустила стандарт, которому должны были соответствовать все секс-куклы. Там были прописаны жировые складки, отвислые груди, целлюлит, морщины и все прочие прелести, которые женщина мечтает видеть в своей сопернице. Стандарт приняли, и производство практически остановилось. Я думал, что сейчас от него уже ничего не осталось.
Матвей одобрительно кивнул.
– Все правильно. Но это только одна сторона проблемы. Действительно, история секс-игрушек начиналась с огурца и надувной подушки с дыркой. Потом огурец заменила точная силиконовая копия члена знаменитого порноактера, а надувную подушку – очень реалистичная секс-кукла. Эту ветвь секс-индустрии развивали художники, и она, как ты правильно заметил, сегодня практически сошла на нет. Но другую ветвь развивали инженеры, которые руководствовались не эстетикой, а сексологией и эргономикой. Потому что ни одна копия члена, даже самого совершенного, не способна ни на стимуляцию точки джи, ни на двойное проникновение. Только инженерный подход может снять все подобные ограничения. Догадываешься, к чему я веду? Современные секс-игрушки давно уже не антропоморфны; без инструкции несведущий человек, возможно, даже не поймет, как их использовать. А если и поймет, то не факт, что правильно.
– Ты хочешь сказать, – догадался Митя, – что разум тульпы антропоморфен? А то, что создали эти дети, мы даже не в состоянии постичь?
– Именно так, – ответил Матвей. – Мы не можем им управлять, не можем его локализовать и даже не можем понять его мотиваций.
– Локализовать? – переспросил Борис. – То есть, проще говоря, уничтожить?
– Да, – Матвей не стал уклоняться от прямого ответа, – мы думали и об этом. Но мы ничего не можем с ним сделать. А многие и не хотят.
– Почему? – удивился Борис.
– Мы нужны ему. Искин существует в сети, а содержат и развивают сеть люди. Поэтому оно
