Екатерина богданова - пансион-3
— И каких же? — спросила, предчувствуя, что меня ждёт очередное потрясение.
— «Раниярса Свободная», он передал только это имя, — склонив голову ответила Авройя.
— Оставь меня, — прошептала я дрогнувшим голосом.
— Не надо, вы ни в чём не виноваты, — произнесла фрэйлина. — Позвольте, я разделю с вами скорбь… Не гони меня, я тебе нужна.
— Нужен ли мне кто-либо? Могу ли я кому-то верить? — горько усмехнулась я.
— Ты должна верить хоть кому-то, иначе во всей этой борьбе нет смысла, — ответила Аройя, обнимая меня.
— Ты не понимаешь, — прошептала я, тоже обнимая подругу, ту кто была со мной с самого начала и знала обо мне всё.
— Так расскажи, не как подданной и хранительнице родовой тайны, а как другу, — попросила она. — Я знаю, что ты пережила потеряв любимого, но даже это не сломило тебя. Сейчас же я чувствую твоё смятение и хочу помочь, но не смогу, пока не узнаю — в чём дело.
Как же мне хотелось вывалить на эту хрупкую внешне, но такую сильную в действительности девушку все свои переживания и страхи, но я смогла прошептать лишь одно:
— Скоро я умру и это спасёт всех нас.
И лишь произнеся это вслух я действительно осознала, что задуманное мною, будет успешно только если я пожертвую своей жизнью. И это знание не было результатом надуманных страхов или предубеждений, оно пришло извне. Возможно, это богиня ответила на мои мольбы, или другие высшие силы дали мне это знание, но именно в этот момент я поняла, что избавить этт мир от Эмани возможно только пожертвовав моей жизнью и магией всех тех, кто решится поделиться силами со мной.
— Я требую совета, и ты знаешь, что у меня достаточно полномочий для этого, — заявила Авройя.
— Не стоит, ты только напугаешь всех, — попыталась отговорить я её.
— Нет, совету быть! И Наследница должна присутствовать, — безапелляционно заявила фрейлина и ушла, не дожидаясь моего разрешения.
Никелла была для них сродни божеству и все хранители королевского рода верили в то, что маленькая принцесса способна решить любую проблему, но я-то знала, что девочка была лишь семилетнем ребёнком, всего полгода назад обуздавшим свои магические порывы и у неё нет ответов на все вопросы.
Да и что она могла сделать, даже не подозревая о надвигающейся опасности, если даже я не знала о степени опасности этой угрозы. Карай либо был очень занят, либо не считал нужным доносить до меня новую информацию, из чего следовало: ситуация пока под контролем.
— Будь что будет, — проговорила вслух, чтобы убедить себя в том, что всё не так страшно и вышла из кабинета.
Но, стоило мне попытаться покинуть свои покои, подойдя к двери, как меня буквально откинуло сильным магическим ударом. Сначала испугалась, но быстро взяла себя в руки и попыталась поглотить заблокировавшую меня в комнатах магию.
Настоящий страх я испытала поняв, что блокирующая выход стена не поддаётся моим силам!
Это определённо была магия, но совершенно другого порядка. Такой энергии я ещё никогда не встречала и ощущения, нахлынувшие на меня, когда я прикоснулась к ней, испугали ещё больше. Это не было больно или неприятно, но подавляющая сила, исходящая от преграды будто проникала в моё сознание и обволакивала его обещанием защиты и покоя.
В себя пришла от стука в дверь.
— Ваше величество, представители магических общин просят вашей аудиенции, — донёсся из-за двери скрипучий старческий голос Мордокия Онройского.
— Пусть ждут, я сейчас занята, — ответила, стараясь не выдать голосом своего волнения.
— У вас всё в порядке? Я могу войти? — встревожено спросил Мордок.
Мне почти никогда не удавалось обмануть тайного советника. И сейчас он, по всей видимости, тоже почувствовал что-то неладное.
— Я же сказала, скоро буду. Идите! — приказала раздражённо.
Как же мне сейчас хотелось закричать, взмолиться о помощи, потребовать, чтобы магистры пришли сюда и помогли разрушить магическую темницу, но интуиция подсказывала, что привлекать внимание к новой силе не стоит. По крайней мере, до тех пор, пока я не разберусь — дружественная она или враждебная. Больше всего обескураживало то, что я даже предположить не могла — кто бы это мог быть. Сложно, практически невозможно играть, не зная всех игроков и новых правил. И я опять стала пешкой…
Время неумолимо бежало вперёд, а я всё не решалась попробовать подчинить неподатливую энергию и направить её на саморазрушение. А что, если она уничтожит меня, или поведёт себя агрессивно и уничтожит часть дворца… или весь дворец? Или вообще ничего не произойдёт? Что, если я была слишком самонадеянной, полагая, что смогу накопить и контролировать достаточно сил, чтобы противостоять Эмани? Сомнения и страхи, рождающиеся в моём мозгу, накапливались, как снежный ком, и норовили поглотить, ввергнув в панику.
Приказала себе успокоиться и подумать. А знал ли новый таинственный недруг, или всё же друг, о тайных ходах дворца? Быть может он… или она, заблокировал только этот выход из покоев. Хватит задаваться вопросами, нужно просто проверить! Поспешила в спальню, отодвинула от стены тумбу, с опаской приложила ладонь к отдвижной панели и совершенно ничего не почувствовала. Надавила пальцем на один из металлических цветков в основании настенного подсвечника, с появлением магии превратившегося в элемент декора, и облегчённо вздохнула, когда панель медленно отъехала в сторону, открыв проход в тёмные, пахнущие плесенью и затянутые паутиной переходы. Прошло уже больше пяти лет с тех пор, как я в последний раз бывала в этих коридорах. Мы с Караем исследовали всю систему тайных ходов, просто из любопытства, и закрыли их за ненадобность. Могла ли я тогда, составляя вместе с мужем карту пролегающих по всему дворцу, а под землёй и далеко за его пределами, похожих на лабиринт переходов, что когда-нибудь вновь воспользуюсь ими? Нет, я верила в то, что все беды позади и мой дом всегда будет безопасен для нашей семьи. Я ошибалась. И была благодарна Возрену Первому, величайшему королю, унёсшему в могилу немало тайн. Ведь не ради любви к тайнам он создал эти переходы. И даже всезнающий тайный советник Мордок понятия не имел, для каких целей они были построены.
Зажгла свечи, взяла подсвечник и, закрыв за собой панель, пошла в сторону зала совета. Магистры наверняка собрались там и сейчас нервничают от того, что я задерживаюсь. Темнота неохотно расступалась перед дрожащим светом от свечей, шаги казались неестественно громкими и гулкими, но я точно знала, что никто их не услышит. Мы с Караем специально проверяли, насколько звукопроницаемы стены меду помещениями дворца и этими коридорами. И даже муж не смог найти ответа на вопрос — каким образом без ощутимого присутствия магии, из переходов возможно слышать всё, что происходит во дворце, но находясь здесь, можно кричать и шуметь сколько угодно, и никто этого не услышит.
Спустившись по узкой скрипучей лестнице и ещё пару раз повернув я оказалась перед панелью, за которой скрывался зал совета. Прислушалась и абсолютно ничего не услышала. Неужели они не дождались и ушли? Смотровая щель была затянута паутиной и пылью и рассмотреть, есть ли кто-нибудь в зале, мне не удалось. Ну что ж, если магистры всё же там, то моё появление из стены будет весьма эксцентричным. Надавила на выступающий камень в кладке и замерла, ощутив присутствие той самой неведомой энергии, как только панель начала отъезжать в сторону. Они были там, но не увидели меня. Магистры вообще ничего не могли увидеть или услышать — они были мертвы! Или всё же без сознания? Все маги сидели на стульях, но кто-то словно спал, уронив голову на стол, кто-то откинулся на спинки стульев и запрокинул голову. Двое вообще лежали на полу. Их застали врасплох и толи убили, толи усыпили. А я даже не могла, проверить — живы ли они, не то что оказать помощь. Меня не пропускал точно такой же, как и в покоях, барьер. Липкий страх окутал сердце и сжал его словно в тисках. Неужели Эмани уже добралась и сюда? Неужели уже ничего нельзя сделать и нас всех ждёт лишь смерть и забвение? Дети!
Сорвалась на бег, не удосужившись даже закрыть панель перехода. По дороге несколько раз упала, свечи погасли ещё при первом падении и теперь я бежала на ощупь и по памяти. Только бы с детьми всё было в порядке, только бы мой малыш был жив. Дикий, инстинктивный страх за своего ребёнка затмил все остальные переживания и я бежала, не обращая внимания на слёзы, струящиеся по щекам, боль от падений и паутину, облепившую лицо и руки. Карвин, мой малыш, тот, ради кого билось моё сердце на протяжении последнего года. Лишь он давал мне силы бороться дальше и надеяться на возвращение мужа. Если с ним что-то случится, то вся эта борьба потеряет смысл.
Ударила рукой по камню и, ломая ногти, отодвинула натужно заскрипевшую от давления панель в сторону. Ворвалась в детскую и растерянно остановилась.
