Антон Кузьмин - Белые Лилии
Абориген повторил его движение, и тут три вспышки АКК блеснули на его груди. Выстрелами его отбросило назад, но, набросив на себя плащ, он сразу же сделался практически неразличимым на песке. От соседнего валуна к мечу полетело лассо, и меч также исчез за валуном. Со всех сторон полетели стрелы, заговорил АКК «в руках» Йоко, засветилось поле, тормозя обломки стрел. Создать сейчас поле, которое могло бы тормозить восьмисотграммовые стрелы, летящие с огромной скоростью, было бы нереально по энергетически соображениям. Столь мощное поле слишком быстро съело бы весь запас энергии, и следующий залп превратил бы пилотов в ежей. Йоко мастерски обсчитывала траектории стрел и сбивала только те из них, которые летели точно в цель. Вокруг пилотов уже даже образовывался небольшой вал из непопавших в них стрел. Конденсатор АКК, рассчитанный на сорок пять выстрелов, кончился, и пока Йоко меняла рожок, едва не произошло непоправимое — две стрелы были сбиты в метре от лица Германа, и капли расплавленного металла врезались в бронестекло гермошлема. Оставалось ещё полтора магазина, когда поток стрел прекратился. Энергия для создания защитного поля кончилась — почти вся она ушла на отклонение обломков стрел. Итак, теперь враг мог подползать к самому лагерю.
Тони всё это время находился на связи. Он видел и слышал всё. Сейчас он лихорадочно соображал, пытаясь решить одновременно две проблемы. Во-первых, он никак не мог понять, как это импульсы АКК, испаряющие до ста кубических сантиметров воды на дистанции сто метров, в месте попадания в панцирь вставшего рыцаря не оставили даже маленькой щербинки. Они ещё и ещё раз просматривал изображение, варьируя увеличение. Нет, даже при самом сильном увеличении не было видно и намёка на повреждение. Всё было бы понятно, если бы на месте попадания испарилось бы пару кубиков вещества панциря. Но ведь испарения не было совсем! И даже спектрометр не давал линий испарения загадочного вещества! Он лишь указал, что панцирь покрыт довольно густым слоем пыли, которая, как и положено добропорядочной пыли, благополучно испарилась под лучом. А вот материал панциря не испарялся совсем! Такого не могло быть, но факты — упрямая вещь. И с ними приходилось считаться.
Вторая проблема состояла в том, чтобы составить для Йоко такую программу охраны лагеря, чтобы она, потребляя минимум энергии, обеспечила бы максимум безопасности. «Но никакая, даже самая лучшая программа, не спасёт их, если они сами законченные дураки», — подумал Энтони. — Предыдущая программ была отличной программой для заданного количества энергии, но из-за невнимательности Германа, забывшего выключить её перед началом переговоров, произошло непоправимое — переговоры не только сорваны, но и стали абсолютно невозможными. Кто же станет иметь дело с людьми, которые стреляют в парламентариев! С Йоко взятки гладки — интеллекта у неё не больше, чем у собаки, а тут её загрузили слишком большим количеством дел одновременно и временно изъяли блок приспособления к обстановке для того, чтобы вместить исследовательские программы. Результат не заставил себя долго ждать».
Ив зачем-то стал отползать в сторону. И тут снова полетели стрелы, заговорил АКК «в руках» Йоко, высаживая последний рожок, и тут Энтони понял, что Ив не ползёт, его тело тащат какие-то едва различимые тени. Герман, услышав в наушниках возглас Тони, стал стрелять вокруг Ива, но у него кончилась обойма. Пока он менял её, Ив исчез за валуном. Лишь один из тащивших остался лежать на песке. Поток стрел прекратился. В обойме АКК осталось семь выстрелов, в обойме лучемёта Германа — девять. Вот и воюй, как хочешь! Йоко, управляемая Энтони через спутник, подкатилась к плащу убитого и взяла пробу. Результат превзошёл все ожидания — на поверхности грубой ткани жили колониальные простейшие, легко меняющие свою окраску в зависимости от тона окружающих предметов. Ещё одно открытие принесло разгадку невидимости врагов в инфракрасном диапазоне. С обратной стороны на ткань был нанесён тончайший слой металлической фольги, который легко задерживал под плащом всё тепло.
«Эти идиоты не включили радиолокатор, иначе они уже давно бы обнаружили противника», — воскликнул Энтони и немедленно связался с Йоко. Семь оставшихся выстрелов были истрачены не зря — семь трупов врагов, пытавшихся ползком покинуть поле боя, остались лежать там, где их настигли импульсы АКК. Недосягаемыми для Йоко оказались лишь те, кто лежал за валунами. Йоко подобрала несколько арбалетов, зарядила их и сложила вокруг себя. Связи с Ивом по-прежнему не было, замолчал и компьютер скафандра. Значит, он или разрушен или между ним и спутником есть какая-то непрозрачная для радиоволн преграда. Например, плащ из фольги…
Глава 50
Джемма дремала в седле коня, несшего ее по дороге в Моренталь. Дорога была единственной — слева на полтора километра разлилась Сихуди, а справа на три с половиной тысячи километров раскинулась Великая Северная Пустыня. Так что можно было смело спать.
Далекая Роммея. Джемма, девятнадцатилетняя девчонка, сопровождает отца в походе, ставшем неожиданно весьма трудным. Роммеи, племя, находящееся в глубокой изоляции, ни числом, ни вооружением не превосходили армию захватчиков, Правда, они отлично знали местность, воевали на своей земле, но не это было главным в частных неудачах дарийцев. Казалось, что сама природа восстала против захватчиков. Гнилые стволы лесных великанов (без всяких следов постороннего воздействия) падали на дорогу именно в тот момент, когда проходило войско. Помёт птиц падал почему-то в глаз или в глаза объективов подзорных труб. Реки выходили из берегов, и мосты рушились в самый неподходящий момент. Плоды деревьев оказывались испорченными, и армия маялась животами. То лили непрерывные дожди, то стояла великая сушь, и воины молили равнодушные небеса хотя бы об одной тучке. Но, несмотря на всё это, столица была взята. При ее штурме выяснилась и причина этой полосы сплошного невезения. У роммеев были ящики на колесах, позволяющие им управлять случаем. И стрелы дарийцев летели мимо цели, Роммеи же практически не мазали.
И землетрясение, случавшиеся накануне генерального сражения, смело дарийский лагерь, практически не затронув роммейский поселок, находящийся в трех километрах от него. Но мужество и стойкость войска, продолжавшего воевать и в таких невыносимых условиях, вселяло надежду в конечной победе. При очередной стычке была захвачена единственная наследница роммейского престола, ранее благополучно улизнувшая из столицы вместе с небольшим отрядом и всеми случниками. Начались переговоры. Но тут произошел еще один невероятный случай. Принц далекой и давно захваченной дарийцами Броди, путешествовавший здесь и доведённый до отчаяния роммейями отказом от его услуг в качестве военного советника, совершил две дерзких вылазки, в результате которых наследницами престола оказалась на свободе, а Джемми стала пленницей принца. Кровь вновь полилась рекой. Был захвачен север страны, и роммеи ушли в южные болота. Но сопровождение захватчиками нарастало. Под руководством Джамми было создано весьма боеспособное войско, которое день ото дня набиралось опыта и мужало.
А силы дарийцев, практически не получавших подкреплений, медленно, но неумолимо таяли. Джамми, мотавшийся по всей стране похудел, стал раздражительным, но как-то неожиданно выяснилось, что обе девушки — и спасённая, и пленница — любят одного. Джамми добился очень многого, со свойственным ему практицизмом используя эти обстоятельства. Мир был заключён, и роммеям была возвращена вся захваченная у них территория. А влюблённая в принца Джемма, едва попав в объятия счастливого отца, на следующую же ночь сбежала из лагеря, прихватив бесценный комплект дорракотовых доспехов и легендарный меч Траншфер. Погоня продолжалась до самой границы с западной Эльрией, в густых лесах которой любовникам удалось скрыться. В то время Джамми ещё не любил её, но всё же обвенчался с ней в маленькой придорожной церквушке, справедливо полагая, что в тридцать пять лет пора обзаводиться семьёй. Джемма была единственной дочерью императора, образованна и очень красива, и Джамми не стал искать ещё кого-то. Так прошли три года. Родилась дочь Гали, погиб отец Джамми — Говард IV Бродийский, в Западной Эльрии началась война (Зидар, разумеется, не простил эйлерам гостеприимства, оказанного беглецам), и супруги отправились помочь эйлерам в их справедливой войне. Тогда-то и пришла к Джамми любовь.
Казалось, ничего не изменилось в его поведении, но Джемма каким-то шестым чувством поняла — любит. Бродийский государь, до этого несколько легкомысленный в вопросах любви, пользующийся огромным успехом у придворных дам всех западных монархий, вдруг стал оказывать знаки внимания собственной жене. Влюбиться в собственную жену на третьем году жизни! Что может быть смешнее? Но это было правдой. Казалось, боги решили отблагодарить Джемму за три года терпения. Два года продолжалась война в Западной Эльрии, но эти годы казались Джемме раем. Но и это было только началом, После подписания перемирия и рождения Альберта Джамми стал ещё нежнее и внимательнее. Среди необъятного моря государственных и военных дел он всегда выкраивал минутку, чтобы побыть с женой и сыном. Джемма даже не верила своему счастью, но муж, по-прежнему щедро раздаривавший улыбки (и только улыбки) всем женщинам, терял голову и становился мальчишкой в её присутствии.
