Краш - Павел Барсов
— А если нет?
— Я говорил тебе, я не смогу жить калекой, таская за собой мешок с фекалиями. И уж точно я не хочу жить таким рядом с ней. Я ей очень благодарен за последние месяцы. Но полюбить ее по-настоящему, наверное, не смогу.
Он замолчал. Я понял недосказанное им.
Глава 8. Сложности
Мы с Энжи стоим на пороге башни и ждем Ольгу. После нашего посещения ресторана мы виделись очень часто и Энжи в ней души не чаяла. И чем больше мы общались, тем, казалось, роднее они становятся. Ольга безбожно ее баловала, порой даже вопреки моему мнению. Но, должен признать, в каждом таком случае по результату я признавал ее правоту. Одним из таких случаев было превращение моей Золушки в блондинку. Я был против руками и ногами, Дэн меня поддерживал, но Ольга, выслушав страстное желание Энжи, внимательно посмотрела на нее и молча увела за руку. Вернула ее через часа четыре с красивой прической цвета солнца. Та пряталась за спиной Ольги, пока они не подошли почти вплотную. Я посмотрел на новый образ, на испуганные глаза и обнял ее со словами.
— Такую я тебя тоже люблю. — Глядя, как глаза начинают блестеть от набегающих слез, быстро добавил. — Ты так еще красивее.
— Правда? — Отвечать было не обязательно, мои объятия говорили за меня.
«Мама Оля», как все чаще ее называла Энжи, стояла рядом и лукаво улыбалась.
— Сереж, а мама Оля тебе не говорила, что у нее ребеночек начал стучаться?
— Нет. — Улыбаюсь. — Это как раз тот случай, как ты мечтала: ваши девчачьи секретики.
— А у тебя есть секретики?
Если б она знала, сколько у меня этих секретиков. От нее, от Дэна, от Ольги и даже от отца.И лишь некоторые секреты я делил с Ольгой. Она так и скрывала от отца свою беременность. Встретившись неделей позже с ним, она прорыдала потом у меня на руках большую часть ночи, уснув в бессилии, а я так и просидел до утра, боясь пошевелиться и ее потревожить. Не знаю, как получилось так, но ко мне Ольга относилась совершенно иначе, чем к Энжи. Если та была для нее «котенком» или «моей девочкой», в отношении меня Ольга вела себя на равных, иногда лишь по-доброму насмехаясь и поддразнивая. В ответ на мой вопрос наедине, зачем, однажды засмеялась:
— Да завидую я ей. Вам обоим завидую.
Наедине мы с ней оказывались часто, она запросто могла остаться у меня ночевать, если мы засиживались за разговорами. Говорили обо всем: об отце, об Энжи, о прошлом и будущем.
Однажды она притащила упаковку пива. На мой изумленный взгляд ответила, что ровно два года назад отец впервые заговорил с ней, так что можно этот день считать их днем знакомства.
— Ты ж не позволишь мамочке наотмечаться в одиночестве?
Я попробовал возмутиться, что ей вообще нельзя пить, она на меня слегка вызверилась.
— Мы поменялись ролями, и ты решил стать моим папочкой? Я уеду, и сама нажрусь гораздо сильнее. Так что, папочка, будешь мне помогать и контролировать.
Мы просидели очень долго в тот раз. Пиво сняло те немногие барьеры, что между нами оставались, она рассказывала о своей, как оказалось, порой весьма нелегкой жизни. Мы говорили на любые интимные темы. Ее вроде как шуточная попытка сесть мне на руки закончилась довольно жарким поцелуем. С трудом оторвавшись от меня, нетвердой походкой она подошла к холодильнику, достала кувшин и окатила меня ледяной водой.
— Так лучше?
Я кивнул. Остатки из кувшина она вылила на себя. А я разразился смехом. Она в полном непонимании уставилась на меня.
— Ты решила меня так успокоить? — еле проговорил я через хохот. — Посмотри в зеркало.
Она оглядела себя. Ее тонкий халат, который давненько прописался в моей ванной, намокнув, буквально обтянул ее тело подобно второй коже и стал полупрозрачным. Она посмотрела на стеклянный кувшин в своей руке.
— Я иногда понимаю Энжи, когда она говорит, что готова тебя убить. — Она поставила кувшин на стол и подошла ко мне. — Я перед ним стою голая, а он ржет. Вот сволочь.
В шутку начала таскать меня за волосы, а когда я подхватил ее и усадил себе на колени, засмеялась сама. Так мы и закончили нашу попойку, еще долго смеясь и болтая.
Лишь укладываясь спать на моей кровати, отвернувшись от меня, она сказала:
— Знаешь, если ты когда-нибудь захочешь этого, я буду очень рада. Я ведь тоже по-своему в тебя влюблена. Сама этого не ожидала, но вынуждена признать. Я тебя люблю.
Я сгреб ее в охапку, сжал в объятиях. Постарался говорить очень сонным голосом.
— Я тоже тебя очень сильно люблю.
Почти уткнувшись носом в ее шею, я лежал и чувствовал, как сильно бьется под моей рукой ее сердце и как при каждом моем дыхании изгибается ее тело.
Не знаю, как Ольга, но проснулся я довольно бодрым. Легким шоком для меня было то, что пока я спал, она умудрилась развернуться в моих объятиях и спала наполовину на мне, прижавшись обнаженным телом, Распахнутый халат покрывал нас сверху. Сдерживаясь изо всех сил, я постарался выскользнуть из-под нее и, когда это почти получилось, ее руки обвили мою шею увлекая всем телом к ней.
— Это тебе моя маленькая месть, изверг. — Улыбаясь, она поцеловала меня и легонько оттолкнула. – Я знаю, что ты не спал и издевался надо мной.
Когда я выходил из комнаты, она вдогонку буквально прожурчала своим чарующим голосом:
— Ладно, я понимаю, почему ты не хочешь спать со мной. А с ней? Вы ведь без ума друг от друга, вам хорошо вместе…
— Не знаю. — Я заглянул в комнату, эта сереброволосая бестия до сих пор нежилась на кровати обнаженной. — Наверное, именно поэтому я боюсь это испортить.
— А ты не боишься опоздать? — прокричала она мне вслед.
Естественно, такие отношения «на грани» мы тоже по умолчанию держали в секрете от Энжи. Я сам не стремился к такой близости с Ольгой, но очень дорожил ею и оттолкнуть или даже просто расстроить ее не мог. До этой самой грани. Но еще больше я дорожил Энжи. Наверное, отец
