Виктор Смольников - Котов
Внутри подпрыгивающей на дорожных выбоинах машины находилось несколько человек. Впереди, рядом с водителем, сидел сухощавый, морщинистый фельдшер, что-то тихо говоривший двум санитарам, которые были одеты в серые фуфайки поверх белых, не первой свежести халатов:
— После праздников совсем замучаемся. Упьются все, и вызова пойдут один за другим.
— Иваныч, да лишь бы смена не попала на тридцать первое. В прошлом году в новогоднюю ночь шизика одного ловили, на центральной площади города раздетым ходил. Люди дома шампанское пьют, а мы за полудурком гоняемся! Хоть в этом году праздник дома встретить, — соглашался один из санитаров, ровесник фельдшера.
Иваныч достал из кармана пачку “Родопи”, те самые болгарские доисторические сигареты с длинным фильтром, которых сейчас и в продаже нет. “Неплохо эти деятели живут, вон какая у них куреха”, — подумал стреноженный больной. Фельдшер закурил. Сизые клубы дыма поплыли по машине. Пациент нервно задвигал ноздрями; после того, как не куришь полсуток, любой табачный запах воспринимается как амброзия. “Хоть бы пару затяжек, — сто рублей бы дал за полсигареты”, — думал госпитализируемый.
Больной взглянул в щелку между шторками и отметил, что “рафик” подъезжает к одной из городских окраин. “Куда меня везут? Меня хотят убить, это точно”, — лихорадочно думал пассажир, дрожа всем телом. Опасаясь расправы, он пододвинулся к двери, планируя выпрыгнуть, если что, из машины. Бдительные санитары заметили движение больного, и один из них, цыкнув, грозно сказал:
— Сиди, где сидишь!
Вскоре перестали мелькать городские огни, стало темно, и только фары дальнего света встречных машин вырывали из темноты очертания сосен, которые стояли справа и слева от шоссе.
“Что эти трое хотят со мной сделать?” — продолжал беспокойно думать пациент, молодой человек двадцати трех лет, руки и ноги которого были крепко связаны простынями. Конечности, туго перетянутые и не имевшие притока крови, сильно мерзли и почти онемели.
— Вот взять хотя бы этого, — со знанием дела рассуждал о госпитализируемом фельдшер. — Наверняка ведь либо перепил, хотя на белую горячку не похоже, либо анаши обкурился.
— А кто вызвал бригаду?
— Соседи, кто же еще. Говорят, пришел к ним в квартиру, одетый в простыню, а на груди крест какой-то красный нацепил. А когда над ним засмеялись, в драку полез.
— А родных-то у него что, нет, что ли?
— Да наверняка есть, не один же он в трехкомнатной живет. Мы на столе записку оставили с телефонным номером больницы. Придут, позвонят. Да и соседи скажут, что психбригада приезжала. Тогда без всякой записки ясно будет, где их отпрыска искать.
— Где твои родные? — обращаясь к больному, спросил один из санитаров.
Пациент, пригнув голову, молчал.
— Че, анаши обкурился? Или, может, барбитуратов обожрался? — обращаясь к нему, спросил фельдшер.
“Ничего я им не скажу, сейчас что ни скажи, только хуже будет, — думал стреноженный больной. — Да и не поймут они ничего; вот соседям пытался объяснить, что я рыцарь Храма, а они меня избили, да еще этих вызвали. Наверное, меня везут в тюрьму, все больницы уже проехали. Но за что? За то, что я соседу по морде заехал?”
— Че молчишь? — снова спросил санитар пациента. — Ну, ничего, в больнице разговоришься. Может, он просто ширанулся?
— Нет, — тоном знатока сказал фельдшер. — Наверное, транквилизаторов объелся, вены у него нормальные.
“За наркомана меня принимают, какие это врачи? Но куда меня все-таки везут?” — думал несчастный. В этот момент машина догнала какой-то грузовик. Пациент взглянул на красные стоп-сигналы впереди едущего транспортного средства и стал привычным для себя образом, напрягая и расслабляя зрачок глаза, медитировать. Вскоре из потока света прорисовались знакомые контуры рыцаря-тамплиера, скачущего на мощном коне. Восьмиконечный красный крест на груди, меч и копье в руках. Вечно скачущий к небесному Иерусалиму паломник сказал больному: “Не бойся, я с тобой”.
Больной сразу расслабился. “Небесное братство не бросило меня, теперь я спокоен”, — подумал он.
2
“Рафик” притормозил у деревянных ворот, посигналил, постоял несколько минут, после чего ворота медленно отворились, и машина, переваливаясь с боку на бок, въехала в огороженный высоченным забором двор. Где-то вдалеке брехала собака.
— Выходи, — подхватывая за руки больного, сказали санитары.
Больной заупрямился, пытаясь своими телодвижениями затруднить работу медперсонала. Получив пару ударов в солнечное сплетение, пациент обмяк, и санитары потащили его к длинному приземистому одноэтажному дому с мощными металлическими решетками на всех окнах. Над входом висела вывеска “Отделение № 2”. Пациента провели по длинному коридору в довольно большой кабинет. Вскоре в помещение, аккуратно закрыв за собою дверь, вошел молодой, интеллигентного вида светло-русый мужчина с большими очками в металлической оправе на длинном носу.
— Что у него? — спросил вошедший.
— Вот, здесь все написано, предположительно наркотическое опьянение. Пришел к соседям, обмотавшись простынями, что-то начал требовать, потом драку устроил, все про каких-то тамплиеров говорил, сказал, что он знает какого-то Гогу Болдина и что он ему пожалуется.
— Это что, криминальный авторитет, что ли? — спросил врач.
— Не Болдина, а Болдуина, и не Гогу, а Гуго де Пейена, — вмешался оскорбленный пациент.
— А кто это такие? — сильно смягчив интонацию, спросил врач.
— Болдуин — король Иерусалимского королевства, а Гуго де Пейен — основатель и первый гроссмейстер ордена Рыцарей Храма, — многозначительно сказал вновь прибывший.
— Во как! — с трудом сдерживая улыбку, ухмыльнулся Иваныч.
— А где вы с этими уважаемыми людьми познакомились и кем они вам приходятся?
Пациент сильно смутился, потому как и сам не знал, кем именно приходятся ему жившие девятьсот лет назад легендарный борец за освобождение Гроба Господня и первый командор ордена тамплиеров, а также как можно водить дружбу с покойниками. Одно пациент знал точно — что души обоих исторических персонажей живы и он может с ними общаться.
Заметив замешательство вновь прибывшего, врач быстро сменил тему:
— Давайте знакомиться, — мягко предложил он.
— Меня зовут Андрей — ответил пациент.
— Вот и хорошо, а меня Игорь Николаевич. Давайте измерим вам давление и взвесимся.
Пока Андрей проходил все необходимые процедуры, врач быстро писал в истории болезни: “Давление в норме, пациент сильно истощен, на правом предплечье и на скуле кровоподтеки, бригаду “скорой” вызвали соседи, сверхценная идея о рыцарях-тамплиерах…”
— В психиатрической больнице лежали когда-нибудь?
— Нет! — возмутился пациент.
— А родственники?
— Нет! А я что, в психиатрической больнице?
— Как бы вам сказать, в общем — да, но если вам наша больница не понадобится, мы вас сразу выпишем, — попытался успокоить больного Игорь Николаевич.
— Отпустите меня домой, я ни в чем не виноват, — чуть не плача попросил пациент.
— А вас никто ни в чем и не обвиняет. Давайте переночуйте у нас, а наш разговор отложим до завтра, — заканчивая беседу, сказал врач.
Через несколько минут за больным пришел здоровенный санитар и спросил у Игоря Николаевича:
— Куда его?
— В наблюдательную.
— Там все койки заняты.
— Переведите кого-нибудь, кто поспокойнее, в другую палату, а на его место поместите этого.
— Ну, пошли, — обращаясь к дрожащему всем телом пациенту, гаркнул санитар.
— У меня руки и ноги связаны, я не могу идти, — сказал пациент.
— Развяжите его, — распорядился врач, — но только к вам, Андрей, просьба: ведите себя спокойно, иначе вас снова могут связать.
3
Больного повели по полутемному извилистому коридору, стены которого были покрашены грязно-зеленой, местами облупившейся краской. Когда санитар специальным ключом открыл дверь в отделение, в нос Андрею ударил специфический запах. Спертый воздух, характерный для места, где обитает много немытых людей, дополнялся запахом общественного туалета и дымом дешевых сигарет. Андрей, озираясь по сторонам, увидел странных, одинаково одетых людей. Больные с осунувшимися лицами были одеты в полосатые пижамы и, как показалось новичку, абсолютно бесцельно двигались в жуткой тесноте. Их нечесаные волосы и обросшие физиономии, а также поведение сильно напугали новичка.
“Неужели я буду таким же? — скорбно подумал Андрей. — Наверное, меня оставят здесь на всю жизнь. Но за что? За то, что я могу общаться с душами покойных рыцарей?”
Пациента привели в палату, которая, в отличие от других, имела еще одну дверь, возле которой постоянно дежурил санитар.
— Миша, — обращаясь к сидящему около палаты санитару, сказал конвоировавший новичка, — вот тебе новый кадр, привязывать пока не надо, но если что, не стесняйся, за четыре точки прификсируй!
