Вадим Проскурин - Хоббит, который познал истину
Лора помрачнела:
— Боюсь, ничем не смогу помочь. В нашей стране банковские счета имеют только очень богатые люди, а… — Ее глаза внезапно расширились, и она демонически расхохоталась. — Слушай, Хэмфаст, а зачем вам вообще что-либо воровать? Пригласи в Средиземье Билла Гейтса, и твоя проблема решится раз и навсегда!
— Это не только моя проблема, это наша общая проблема, — напомнил я. — А кто такой Билл Гейтс?
— Самый богатый человек в мире. Помнишь, ты провел меня через канал и я раздвоилась? Сделай то же самое с любым богатым человеком и можешь расслабиться! Как только ты объяснишь ему ситуацию, он сам сделает все, что тебе нужно. И деньги найдет, и компьютер, и вообще все, что надо!
— Где найти Билла Гейтса?
— Хрен ты его найдешь, это просто шутка была. Да и не нужен он тебе, найди какого-нибудь банкира средней руки, притащи в Средиземье, и все, дело в шляпе!
— В какой такой шляпе?
— Не важно! Это просто поговорка.
— Как про Красную Шапочку?
— Примерно.
Что ж, разговор, в отношении которого я не питал особых надежд, дал совершенно неожиданные результаты, притом очень хорошие. Вряд ли разговаривать дальше имеет смысл, но есть одна вещь, которую я просто обязан ей сказать. Я глубоко вздохнул и начал говорить:
— Лора, я очень благодарен тебе за совет, что ты мне дала.
Лора насторожилась, она почувствовала, что я собираюсь сказать что-то неприятное.
— Два года назад, — продолжал я, — я еще не знал, что на самом деле представляет собой наше Средиземье, я искренне считал, что это настоящий мир, единственно реальный во Вселенной, если не считать Валинора и Унголианты. Тогда я только учился быть магом, я хотел сделать мир лучше, но все попытки давали совершенно противоположный результат. Однажды я встретил молодого мага по имени Оккам.
— Как он выглядел? — перебила меня Лора.
— Какая разница? В этом мире любой маг средних способностей умеет менять внешность заклинаниями. Тот Оккам, с которым я общался, был молод, талантлив и в меру циничен. Он служил ковену Утренней Звезды, знаешь, что это такое?
— Это у аннурцев. — В голосе Лоры явственно прозвучало обычное ганнарское высокомерие по отношению ко всему иноземному. Поистине удивительно, как быстро разумная душа впитывает из окружающей среды все хорошее и дурное! — У них все сильные маги входят в ковены, — продолжала Лора, — а король так, для антуража. Говорят, в гражданской войне прошлого года… нет, уже позапрошлого… Так вот, в той войне ковены стояли за спиной хазгских сепаратистов.
— На самом деле все было наоборот, — я поправил Лору, — вначале хазги выступали за короля, а большая часть королевской армии поддерживала ковены. Но в первый день войны случилось одно непредвиденное событие, и ситуация вышла из-под контроля обеих сторон, а потом… Впрочем, это долгий разговор. Так вот, Оккам служил Утренней Звезде, он занимал не самое высокое место, но и не самое низкое. Он был боевым магом, бойцом элитного спецназа. Его начальницей была дева-воительница по имени Мезония, которую я встретил в Минаторе не далее двух недель тому назад. Она явно выполняла шпионское задание на чужой территории. Логично предположить, что она взяла старого боевого товарища в группу поддержки. Твой муж — коренной ганнарец?
— Нет, — Лора мрачнела на глазах, — он перебрался из Аннура полтора года назад, тогда многие бойцы, сражавшиеся за магов, перешли на службу императора. Но Оккам никакой не маг, он обычный воин. Да, он очень хороший воин, но это все, он не владеет магией! И ни о какой Мезонии он не говорил!
— Здесь Мезония называлась именем Никра.
— Никра?! — Глаза Лоры стали похожи на две монеты, круглые и блестящие. — Никра — новая неофициальная любовница императора, о ней сейчас при дворе только и говорят!
— Ты бываешь при дворе?
— Нет, Оккам заступает в дворцовый караул два раза в месяц, он и приносит свежие новости. Думаешь, они…
— Нет, вряд ли они занимаются тем, о чем ты думаешь. Скорее она просто поддерживает через него связь с Аннуром. Оккам ведь часто отправляется на всякие задания, учения?
— Да он постоянно в разъездах!
— Вот видишь, какой удобный связной.
— Думаешь, он шпион?
— Скорее всего.
— И что теперь будет?
— Ничего. Мезония покинула Средиземье.
— Как покинула? Зачем?
— Я рассказал ей про Междусетье, и она захотела увидеть его своими глазами. А потом, когда она увидела, она сказала, что ее больше не интересует игрушка, придуманная людьми для развлечения. Она больше не видит в Средиземье путей для самосовершенствования, ветер, который здесь дует, игрушечный, и лучше она поищет другой ветер, которому не стыдно подставить лицо.
— Она что, из тайного храма?
Я пожал плечами.
— Понятия не имею ни о каком тайном храме. Она хорошо дерется и неплохо владеет магией, но, насколько я помню ее мыслеобраз, ее воинское обучение целиком и полностью прошло в Аннуре, в лагерях Утренней Звезды. И никакой мистической мути в ее обучении я не заметил.
— Ветер в лицо, самосовершенствование как смысл жизни — это все из тайного храма. Оккам рассказывал об этом.
— Он служит храму?
— Нет… не знаю. Он говорил об этом очень отстранение, не показывая личного отношения. Не знаю. Черт возьми!
Я уже знаю, что такое черт. Это вроде Моргота, но не такой страшный и почти смешной.
— Черт возьми! — продолжала Лора. — Я думала, он влюбился в меня с первого взгляда, как я в него, а он… он…
— Что он? Кстати, ты не рассказала, как проходило ваше знакомство, я бы с удовольствием послушал.
— С удовольствием? Тебе доставляет удовольствие слушать истории про то, как других выставляют дураками?
Я пожал плечами.
— Не хочешь — не рассказывай. Я ни к чему тебя не принуждаю.
— Нет, я расскажу! Я прошла городские ворота…
— Что сказали стражники? — перебил я Лору.
— Спросили, что такая достойная дама делает без кареты на большой дороге. Я наплела им какую-то чушь про то, что у кареты отвалилось колесо… В общем, они поверили, даже денег не взяли.
Я смачно сплюнул на пол. Мысленно, разумеется, эмоции эмоциями, а правила хорошего тона никто не отменял. Но какая дура! У кареты отвалилось колесо в двух шагах от столицы, и она решила продолжить путь пешком. Без багажа, без слуг, без сопровождающих, даже без оружия. Готов поклясться, что в довершение всего она не выглядела особенно спешащей. Естественно, стражники сделали единственно возможный вывод. Лора тем временем продолжала:
— Только я отошла от ворот, как ко мне подошел Оккам.
— Пешком?
— Да, пешком, а что?
— Ничего. А не проходил ли случайно мимо патруль вооруженной стражи?
— Проходил, я на них аж засмотрелась. Они такие красивые! Здоровые, сильные, такие подвижные, как большие кошки, они так мягко двигаются, и у них такие красивые плащи…
— Плащи, говоришь? Ну-ну!
— А Оккам, он просто прогуливался, он подошел ко мне и сказал, что очень удивлен, что такая красивая дама здесь одна и без охраны. Я подумала, что он издевается, но он говорил серьезно. Я немного испугалась, я даже приготовилась сложить фигу, как ты учил, а он неожиданно сказал, чтобы я не боялась, что он никому не даст меня в обиду, и я почему-то успокоилась. А потом он спросил меня, не владею ли я боевой магией, а я сказала, что нет, но, если что, за меня отомстит мой друг… Я назвала твое имя, Хэмфаст.
— А потом патрульные куда-то ушли, — продолжил я с той же интонацией, — случайные прохожие, толпившиеся вокруг, тоже куда-то разбрелись, а у Оккама вдруг оказалось много свободного времени, он начал тебя очаровывать, и уже через час ты была в него влюблена. Правильно?
— Да, все было именно так. Как ты догадался?
— Магия, — отрезал я. — Будь осторожна, Лора, и в случае опасности не забудь сложить пальцы нужным образом.
— Думаешь, мне грозит опасность?
— Не думаю. Но будь осторожна.
И я удалился. Я не стал рассказывать Лоре то, что понял из ее слов. Главное она уже и так сообразила, а знать, почему ее возлюбленный Оккам признался ей в любви, ей совсем необязательно.
4
Я сидел в виртуальном кафе и потягивал виртуальный кофе. Впрочем, это для остальных посетителей кофе виртуальный, а для нас с Уриэлем — самый что ни есть реальный. Надо сказать, кофе, на мой вкус, — редкая гадость, я бы предпочел пиво, но здесь это не принято.
Сейчас на мне тело человека, потому что я не собираюсь привлекать излишнее внимание к своей персоне. Тело упаковано в ослепительно белую рубашку, мягкие черные штаны, черный камзол чудовищно неудобного покроя, зеркальные ботинки, а на шею прицеплена дурацкая шелковая удавка, которая называется “галстук”. Отвратительный костюм, трудно представить себе что-либо более неудобное, но это церемониальная одежда менеджеров, и здесь так одеваются почти все. Я не должен обращать на себя внимания, и потому я тоже одет в этом стиле.
