Александр Лазаревич - Сеть Нанотех
В ходе наших следующих бесед я расскажу вам, как перенести в виртуальный мир Нанотеха свои любимые вещи, если они ещё в него не внесены, как конструировать новые вещи в системе Нанотех. Затем я расскажу Вам как с помощью Нанотеха общаться с людьми, находящимися на другом конце земного шара. Нанотех — это удивительное средство связи, оно позволит миллиардам людей думать вместе, вместе принимать решения. Человечество станет единым разумным организмом. Даже не только человечество — вся биосфера, вся гидросфера планеты Земля насыщены киборг-бактериями, и поэтому при желании мы всегда можем узнать, как себя чувствует почва под нашими ногами, или облако над нашей головой. Тёмные глубины океанов перестанут быть для нас загадкой и станут словно частью нас самих. Погода перестанет быть для нас внешней непостижимой стихией, ибо мы сможем ощущать перемещения воздушных масс, словно токи крови в нашем теле. Мы сможем увидеть, что видит птица с высоты птичьего полёта, и глубоководная рыба на дне глубокой океанской впадины. Мы сможем увидеть мир глазами муравья, пчелы или осьминога. Мы сможем увидеть мир глазами друг друга. Термин "ноосфера", до сих пор бывший лишь красивым образным выражением, поэтической метафорой, превратится в физическую реальность.
И когда мы научимся думать вместе, нам предстоит заняться самым сложным. Как я уже упомянул, на уровне пользователя нет доступа к оружию, а также к функциям контроля и управления другими людьми. Однако такие функциональные возможности в системе Нанотех имеются, и было бы неразумно их уничтожить, ибо Нанотеху ещё долго придется защищаться от людей, разум которых не способен победить их обезьяньи инстинкты. Нам предстоит определить, кто и как будет распоряжаться этими функциями, кем и как будет выдаваться разрешение на доступ к ним. Эти возможности дают огромную власть над людьми, и мы должны позаботится о том, чтобы эта власть была обращена на благо людей, а не во зло им. Власть всегда развращает, пробуждает в человеке животные инстинкты, стремление к ещё большей власти, власти ради неё самой. Мы должны продумать систему контроля пользователей Нанотеха над теми, кому будет доверена эта власть. Необходимо продумать такой механизм контроля, который позволял бы использовать эти функции только для обеспечения свободы и безопасности граждан Нанотеха, только для борьбы с преступниками, посягнувшими на эту свободу и безопасность, но никогда бы не позволил преступникам овладеть этим оружием.
На этом я хочу закончить свое сегодняшнее выступление. Поздравляю всех с первым днём Мировой Коммунистической Революции.
Лампочка на телекамере погасла, запись закончилась.
— Но на самом-то деле Вы ещё не сняли блокировки доступа к сети Нанотех. — сказал Полковник.
— Я сделаю это, как только это обращение пойдёт в эфир, — сказал Левшов. — Я не хочу, чтобы кто-то наткнулся на Нанотех случайно, раньше времени, просто произнеся какое-то слово, звучащее похоже на "Нанотех". Я не хочу, что-бы кто-нибудь перепугался при этом до смерти.
— И Вы всё ещё надеетесь, что это пропустят в эфир? — усмехнулся Полковник...
2.13.
8 июля 1997 года. Запись в личном дневнике присланного ЦРУ в Москву офицера связи с особыми полномочиями.
Вообще-то мне не положено вести дневник. Да я его и не вёл никогда. Всегда считал, что ведение дневника — удел прыщавых подростков, не способных разобраться в себе и в окружающем их мире. Но сейчас как раз такой случай. Я обнаружил, что перестаю понимать самого себя.
Я только что отослал в Центр последнюю информацию о Левшове, вместе с видеокопией его телевизионного обращения, которое, разумеется, никто никогда не пропустит в эфир. В этом обращении есть кое-какие новые технические подробности, которые, возможно, могут помочь нашим специалистам, пытающимся взломать Нанотех. Они уверяют, что любое нечаянно обороненное Левшовым слово, любая деталь могут оказаться ключом к разгадке. Может быть, так оно и есть.
В таком случае я перестаю понимать, зачем я это делаю. Чем больше я вчитываюсь в показания Левшова, тем меньше понимаю, почему я обязан против него бороться. Конечно, он коммунист и атеист, а мне с детства внушали, что безбожные коммунисты хотят уничтожить нашу страну и демократию, и что долг истинного патриота Америки... и т.д.. Возможно так оно и было, и те коммунисты действительно хотели уничтожить Америку.
Но вот я сижу тут в Москве и пытаюсь разобраться в показаниях коммуниста и атеиста Левшова, пытаюсь перевести то, что он говорит, на язык, понятный христианину, и с ужасом обнаруживаю, что когда он говорит о разуме, то имеет в виду добро и божественное начало в человеке, а когда говорит об обезьяньих инстинктах, то имеет в виду зло и дьявольские соблазны.
Весь ужас положения в том, что этот человек практически в одиночку вышел на битву с мировым злом. А я борюсь против него. Отсюда логически следует, что я, всегда гордившийся тем, что я, истинный христианин и патриот, и весь такой всегда правильный защитник свободы и демократии, неожиданно для самого себя оказался воюющим на стороне сил зла.
Первые два-три дня я ни в чем себе не сознавался. Я прикрывался патриотизмом, я говорил себе, что если мы не овладеем мощью Нанотеха, ею овладеют русские националисты, что будет иметь тяжкие последствия для свободы и демократии во всём мире.
Но сегодня мне вдруг пришла в голову отвратительная мысль — все эти оправдания основаны на том предположении, что Левшов заведомо не может победить, что в этой игре может быть лишь два исхода: либо мы, либо русские националисты. А почему он не может победить? Потому что силы зла слишком сильны, и даже когда за Левшовым стоит вся мощь Нанотеха, он всё равно не может победить, потому что на силы зла работает всё тот же обезьяний инстинкт, многовековые обычаи, вросшие своими корнями в культуры народов, и, самое главное, организации, основанные на этом самом обезьяньем инстинкте. Организации — это нечто большее, чем просто сумма их членов. Организации обладают своей волей и интересами, отличными от воли и интересов людей, их составляющих. Каждый из этих людей может, как и я, противиться злу, но все вместе они всё равно будут работать на укрепление и рост организации, потому что главный интерес любой организации — это защита собственного существования путём собственного роста и укрепления. Левшов замахнулся на самую основу любой организации — на обезьяний инстинкт. А это значит, что в борьбе против него объединятся все организации всего земного шара, даже воюющие между собой. У этого человека нету ни единого шанса. Его раздавят.
Самое противное, что из всего этого следует, это то, что я выступаю на стороне сил зла только потому, что зло сильно и оно победит. Вот и весь христианин, патриот и защитник свободы и демократии. Пойду напьюсь. Слава богу, водка в России дешёвая...
Часть Третья: Генерал идет ва-банк
3.1. 10 июля 1997 года, Москва, рабочий кабинет Генерала.
Напротив Генерала сидели двое: руководитель специальной научной лаборатории, организованной для взлома Нанотеха, и Полковник.
— Я пригласил вас, господа, — сказал Генерал, — чтобы сообщить вам пренеприятнейшее известие: американцы потребовали выдать им Левшова. От них пришла дипломатическая бумага, смысл такой: Левшов совершил преступление на территории США, незаконно заразив население этой страны бактериями-киборгами, а следовательно, его должен судить американский суд. В бумаге полно юридических терминов, но с точки зрения законности эта бумага не выдерживает никакой критики — все их аргументы в пользу выдачи Левшова Америке в гораздо большей степени приложимы к России, чем к США. Впрочем, видно они и не старались сделать свою бумагу юридически безупречной — знают, что наше правительство отдаст им Левшова в любом случае, просто потому что они сильнее и у них есть рычаги давления. Наше правительство, правда, ещё заседает по этому вопросу, но результат известен заранее: Левшова у нас отнимут завтра, самое позднее послезавтра, если удастся развести бюрократическую волокиту с оформлением его выдачи.
Итак, я хотел бы знать ваше мнение, почему американцам вдруг захотелось заполучить Левшова в свои руки. Помнится, пару дней назад Вы как-то вскользь упомянули, что американцы могут вскоре затребовать выдачи Левшова. — Генерал повернулся к руководителю лаборатории. — Но я тогда не придал значения Вашим словам. Не могли бы Вы пояснить, что имелось в виду?
— Это связано с одной из наших гипотез относительно системы защиты Нанотеха от несанкционированного доступа. Я имею в виду доступ на уровне администратора сети; на уровне пользователя, как мы уже поняли, практически никакой защиты нет. Но нас, как впрочем и американцев, больше всего интересует доступ именно к ресурсам администратора — там оружие, средства диверсионно-разведывательной деятельности и дистанционного контроля над поведением людей — короче говоря всё, ради чего Нанотех первоначально нами разрабатывался, и что Левшов счел за благо спрятать от рядового пользователя Нанотеха. Так вот, одна из наших гипотез состоит в том, что у администратора сети на самом деле нет никакого пароля для получения доступа к ресурсам администратора.
