Сайфулла Мамаев - Синтетик
Но кончается действие БСД, и все вокруг тускнеет. Вот только тогда понимаешь, как сер и как несправедливо устроен мир. Как глупы морализаторы, ограждающие пытливые умы от счастья, которое совсем рядом. И кому нужен такой мир, когда счастье там, в твоем мире? Там, где осталась твоя собственная реальность, твое творение, твоя душа. Да это же мука – жить здесь, зная, что счастье там! Там рай, здесь – ад!
Расслабленность проходила, уступая место активной фазе. Ее длительность была разной, все зависело от продолжительности употребления галлюциногена и величины дозы. У Тони период, отведенный изобретателями средства на поиск новой дозы, сократился до семи часов. Но он же не глупый птенец, имеющий понятие, как войти в открытую дверь, и не знающий, как из нее выйти! Еще вчера озаботился тем, чтобы возврат в реальность был как можно менее болезненным – ночная доза грелась в кармане, и ничто не должно помешать совершить новое «путешествие». Потом, попозже…
Конечно, можно было вмазаться прямо сейчас, но тогда неуемная жажда придет рано утром, а в такое время найти басаду будет сложно. Гораздо сложнее, чем, скажем, найти неприятности. Если не нарвешься на опасную подделку, то на полицию или багров – запросто. Те ведь тоже понимают, что у кого все в порядке, ночью бродить по городу не станут. А следовательно, будут бдеть именно в это время! И раз есть возможность оттянуть ломку, почему бы ею не воспользоваться?
Тони бодро вскочил на ноги и огляделся. Увидел лежащую на большом диване-трансформере Лолу. Черт, вот занесло его вчера! Решил же, что больше к этой корове ни шагу! Так нет, вечно она его затянет к себе! Хорошо еще, что ума хватило отрубиться в кресле, иначе бы бывшая одноклассница не преминула восстановить прошлые отношения.
Это было какое-то наваждение! Лола Мур и Энн Майер. Первая была без ума от Тони, от второй без ума был он сам. Последние два года учебы Энн занимала все его мысли, Лола же делала все, чтобы оказаться на глазах у Тони. Лолу он не хотел видеть, и в то же время Энн его только терпела. Лола позволяла делать с ней все, что могло прийти в голову молодому парню, Энн не давала до себя дотронуться. И это при том, что Лола была дочерью преуспевающих и строгих родителей, Энн же жила только с сестрой, про которую говорили, что она подрабатывает в заведении у Микки Харлея.
Тони разрывался от обуревающих его страстей. Переполненный гормонами, он мечтал об Энн, но, отторгнутый ею, вынужден был сгонять дурную кровь на другой. А Лола даже на басаду подсела, лишь бы быть рядом со своим кумиром! Наркотик давал ей возможность лишний раз затянуть к себе Тони. У того не всегда водились запасные дозы, а Лола имела возможность тратить на зелье все свои немалые карманные деньги. За что потом, возвратившись из очередного «путешествия», Тони клял себя последними словами. Он понимал, что поступает нехорошо, что пользуется девчонкой, как альфонс, но что он мог поделать? Организм требовал очередную порцию зелья, а Лола была так доброжелательна и заботлива…
Тони неслышным шагом прошел мимо посапывающей подруги. Та все еще находилась под действием БСД и не замечала ничего на свете. Пользуясь тем, что у Лолы был не такой длительный стаж употребления басады и, следовательно, ей нужно было больше времени, чтобы вернуться в реальность, Тони выскользнул за дверь. Он не боялся, что Лола поднимет шум, она уже привыкла к таким его исчезновениям и даже радовалась тому, что ее избранник не видит ее не в форме! Правду она говорила или нет, но эти слова отчасти гасили остроту угрызений совести, испытываемых Тони. А заодно оставляли возможность в тяжелые минуты вновь вернуться туда, где его всегда ждут. И где не будут упрекать и читать мораль, как в отчем доме.
Но сейчас вопросы этики интересовали Тони меньше всего! Выбравшись на залитую вечерним солнцем улицу, он с удивлением обнаружил, что в реальном мире еще осталось место красоте. И тут же, словно удар под дых, в памяти всплыло лицо Энн…
Энн! Очаровательная, яркая и бесконечно далекая! Как же хочется тебя увидеть, поговорить, заглянуть в глаза! И попытаться, пусть в последний раз попытаться убедить, что Тони Коладжери именно тот, кто тебе нужен!
Еще толком не понимая, что делает, он тронул клипсу и, подчиняясь наваждению, едва ли не шепотом произнес программе имя Энн.
– Ты? – удивилась она. От удивления ее большие светло-карие глаза стали еще больше. Пухлый, красиво очерченный рот округлился. Господи, как же Тони хотелось прижаться к нему губами!
– Я! – Он старался выглядеть как можно веселее и беззаботнее. Кому нужны проблемные люди? – Надеюсь, я не отвлек тебя от дел?
– Да какие там дела! – отмахнулась Энн. – Сидела играла.
– Ну и как? – Тони напрягся. Неужели сегодня у него что-то получится? Все знали, что он был лучшим геймером школы. В свое время, еще до того, как увлекся БСД, с ним никто не мог сравниться. Теперь, конечно, не играл, басада вытеснила и это развлечение, но ради такого случая можно вспомнить былые навыки. – Всех победила?
– Ну уж всех! – вздохнула девушка. – Как застряла на двенадцатом уровне, так уже неделю сижу! Знаешь, там, где болото!
– Где болото? – переспросил Тони. – А ты во что играешь?
– В «Испытание», конечно! – Энн недоуменно вскинула брови, мол, как это можно задавать такие глупые вопросы. – А ты что, его не проходил?
– Нет. – Тони почувствовал себя виноватым. – Не поверишь, но у меня нет этой игры.
– Странно. Чем же ты занимался в последнее время?
– Да мало ли чем… – Тони внутренне поежился. Не хватало еще, чтобы Энн узнала, чем он был занят. А уж тем более откуда идет! – Дашь скопировать инсталляшку?
– Заходи, – предложила Энн, – как раз поможешь болото проскочить!
– Класс! – не сдержался и воскликнул Тони. – Знаешь, когда я приду, мы сделаем еще лучше! Войдем в Сеть парой и вместе расшмаляем всех монстров!
Микки Харлей оказался прав. Ближе к вечеру, когда солнце село и начали загораться световые и голографические панно рекламных щитов, у входа в еще не начавший принимать гостей клуб остановился экраноплан. Из мощной машины вышли двое. Один – высокий и темнокожий, второй – белый, ростом явно уступающий товарищу. По тому, как уверенно они прошли мимо охранников, словно это статуи, а не люди, стало ясно, что парочка имеет спецпропуска, а следовательно, это были агенты Бюро.
– Это они! – Палец Гилы указал на один из мониторов системы контроля помещений клуба. – Вот этот черный меня допрашивал! Господи, мне кажется, что я опять начала бояться! Да-да, меня снова трясет! Микки, прошу тебя! Сегодня я не готова с ними встречаться!
– Спокойно! – Харлей жестко глянул на искаженные страхом черты девушки. В полумраке, царившем в большом зале, его лицо выглядело зловещей маской. – У меня создается впечатление, будто ты их боишься больше меня!
– Да! – простодушно призналась Гила. – Тебя я уважаю, а их ненавижу! И боюсь!
– Лиса! – усмехнулся он. – Не бойся, я буду здесь и никому не позволю тебя обидеть. Но и ты не будь дурой. Ни в коем случае не соглашайся на беседу тет-а-тет. Все должно происходить здесь и при мне. Сядем так, чтобы ты видела мое лицо. Прежде чем ответить, будешь следить за моей реакцией…
Владелец «Павиана» не договорил. В кабинет вошли багры и, блеснув своими удостоверениями, представились:
– Агент Боули!
– Агент Валентайн!
– Иисус Христос! – ответил Харлей и, дурачась, коротко кивнул. – Пролетал мимо, да вот увидел вас и решил задержаться!
– Мы с официальным визитом…
– И какого черта вам нужно? – Харлей недружелюбно посмотрел на непрошеных гостей. Он демонстративно сел на стол и сложил руки на груди. – Вы что, к сосункам пришли? Чего дурочку гоните? С официальным, так покажите ордер! Ну где он?
Багры переглянулись.
– Вообще-то мы…
– Как я понимаю, ордера у вас нет?
– Нет, но мы можем… – Боули вновь попытался объяснить, и вновь Харлей не дал ему договорить.
– Ну так что же, все-таки сейчас вы… без? – Глаза хозяина релактеки остановились на Валентайне.
– Без чего? – уточнил тот.
– Без того, без чего вы переступить порог моего заведения не можете! Без ордера! – неприязненно скривился Харлей. – Вижу, что у вас его нет! Так идите и получите его! А пока мне некогда! – Он указал рукой на дверь.
Багры снова переглянулись. Уверенность в собственной непогрешимости, что читалась на лицах агентов, исчезла.
– Послушайте, – Боули примирительно прижал руку к груди, – у нас нет к вам никаких претензий. Это пока. Но если вы сейчас нам не поможете, то, клянусь, я сделаю все, чтобы они появились. И вовсе не потому, что хочу доказать, какой я крутой и какой злопамятный. Ваше заведение меня не интересует, хотя если будете настаивать… Впрочем, стоп, мы пришли не ссориться, дело слишком важное, чтобы поддаваться эмоциям. Речь идет о гибели людей! Молодых, полных жизни подростков!
