Террабелла - Евгений Иванов
– Что? – взволновался Стасик. – Хорошо, допустим! Вероятности, значит здесь возьмём по произведениям… с учётом распределения исходов… и Пуассон, скажем, тут у нас тогда получается… – он на секунду приостановился, призадумавшись, и тут же снова принялся, торопясь, азартно строчить и подчёркивать. – Аппроксимация при погрешности… И фасад давно требовал ремонта, – бормотал он, не поднимая головы.
Митя вяло скосился:
– Да успокойся ты. Начинаешь опять.
Дубовой повертел бутерброд, придирчиво оценивая достигнутый результат, и вожделенно откусил, усмехнувшись.
Корнеев кого-то снова узнал в зале, кивнул и вновь вернулся к супу.
Паша потряс солонкой над яйцом, продолжая пялиться на девочек в углу. Рыженькая явно косилась в ответ в нашу сторону, улыбаясь.
– На всё воля случая, – заметил Паша, не сводя с неё глаз.
– Случая! То есть, суммарной вероятности, – быстро ткнул Стасик ручкой в его сторону и продолжил бешено вычислять.
Паша покончил с яйцом, запил компотом и перешёл к макаронам, отодвинув в сторону бугристую котлету. Рыженькая стала что-то шептать сидящей рядом весьма миловидной подружке с загипсованной ногой. Костыли, прислонённые к стене, и сам гипс были с отменным художественным вкусом сплошь покрыты расписными кислотными узорами. Загипсованная стала тоже поглядывать в нашу сторону.
Паша достал шахматы. Они стали с Митей расставлять фигуры. Разыграли цвет.
Я посмотрел в свою тарелку на дрейфующие островки жира в курином бульоне. Аппетит пропал окончательно от этой дикой истории. И чем моё положение лучше того бедолаги пенсионера? Да меня точно также буквально раздавило рухнувшим вдруг с небес камнем. Придавило гигантской бетонной плитой! Это ведь надо же было так влипнуть! Поймать удачу за хвост, получить приглашение в Программу. Приехать чуть ли ни первым… И пропустить в итоге всё. Абсолютно всё! И общее собрание. И все вводные презентации. И инструктаж. И распределение по группам. И фуршет. И вечеринку.
И ведь все там, конечно, уже давно перезнакомились. Все уже вторую неделю в работе, все при деле. Весь наш новый набор. А я? Вместо всего этого в первый же вечер надо ведь было умудриться – залететь в больницу, в реанимацию! В жутком состоянии. С тяжелейшим отравлением? С чего бы это вдруг? С какой такой радости? На всё воля случая? Да?
Хорошо хоть не отправили обратно в город. Повезло! Повезло, что здесь на кампусе «Купола» свой госпиталь с мощной исследовательской базой. Сюда-то как раз и везут из города, да по большому блату, всех, у кого самые запущенные, да самые безнадёжные случаи. Здесь-то как раз с того света и вынимают, на ноги ставят. Лучшие специалисты с мировыми именами, виднейшая профессура. И спасли ведь, вытащили! Это уж точно, никогда не знаешь: где найдёшь, где потеряешь! Только бы домой теперь не отправили. Две недели потеряны. Всё пропустил. Возьмут ли теперь в проект? Две недели коту под хвост – в тумане, в полном ауте. Да и что я, вообще, помню?
Как добирался сюда – помню, через лес шёл. Как комнату получил одним из первых, как отдохнуть прилёг, помню… И пробудился вечером от нестерпимой, жуткой головной боли! В лихорадке страшной – до рвоты, до колик! Сил, помню, хватило только дотянуться до телефона на тумбочке и нажать «ноль». Девочка из Службы сервиса вызвала «Cкорую». А дальше провал… Мрак, пустота. Сутки в реанимации – это я уж потом узнал. Опасное осложнение с полной потерей зрения. После реанимации неделю во тьме – с повязкой на глазах: в бреду, в беспамятстве. Что там говорил доктор? Спазм. Тромбоз. Эмболия… Непроходимость центральной артерии сетчатки. Повезло, что не ослеп. Повезло, что не превратился в овощ. Вот тебе и кирпич на голову средь бела дня! Бывает, значит и такое. И кто от этого застрахован? На всё воля случая? Я отодвинул тарелку, встал. C утра что-то мутит опять, голова немного кружится.
– Ты куда? – Дубовой застыл, задержав у рта оставшуюся часть бутерброда.
– Аппетита нет. Пойду, полежу.
– Не заблудись!
Я поплёлся к выходу. Переходы в отделения тут, и правда, такие, что заплутаешь в этих лабиринтах и пропадёшь с концами. Но дорогу я уже помнил вроде неплохо. Главное выйти к лифтам. Два раза налево, прямо, направо, проход, ступеньки, подземный переход в новый корпус; грузовой лифт, кого-то под капельницей везут на операцию. Или с операции? Коридоры, коридоры. Добрался до палаты и лёг, отдышался. Чем заняться? Полистать новости? Не заглядывал со дня заезда. Что там нового за Периметром? Вспомнил, что телефона нет. Телефон, ноутбук – всё осталось в комнате. Попросить персонал, отправить туда кого-нибудь из Службы сервиса? Я вспомнил пенсионера, убитого балконом. Да обойдусь без новостей пока, ей-богу. Лучше попытаться уснуть, отдохнуть пару часиков. Это не составило труда. Моментально провалился…
Вечером был Доктор. Приходила и тётя Анна. После разговора с Доктором всегда легче. Умеет успокоить. Вечерний приём лекарств. Я по-прежнему в отдельной палате. Хотят вроде перевести в общую, но пока не решили. И хорошо. От шума, от разговоров ещё пока устаю быстро. На ужин не пошёл. Тётя Анна принесла пюре, сок, овсяных печений. Лёг рано.
С утра снова на процедуры. Хожу сам. Раньше возили. Завтрак в палате. Каша, гренки, чай. До обеда снова Доктор. Отличные новости – ура! Домой меня не отправят! Зрение почти уже в норме, день-два и всё восстановится без последствий! Годен! Годен! Через неделю поступлю, как и все – в распоряжение Главка, и сразу распределят на проект! Всего неделя, боже. Радости нет предела! Чувствую себя замечательно. Хоть сейчас в бой. Все тревоги позади. Слава богу! Гора с плеч!
Перед обедом зашёл к ребятам, чтобы вместе идти в столовую – Корнеев и Паша в соседней палате на нашем этаже обитают. Если из отдельной переводить будут, можно к ним проситься. Эх, вот бы к ним в Лабораторию попасть, когда выпишут! Скорей поделиться радостью! Годен!
На месте их не оказалось. Не вернулись ещё с процедур, наверное. Решил присесть, подождать. Между кроватями у стены удобное кресло, на стене плазма, хорошо устроились. Телек, правда, не работает, не смог включить. На тумбочке у Корнеева валяются бумаги с грифами Седьмой лаборатории: «Конфиденциально. Только для внутреннего пользования!». Любопытство моё безмерно. Ну мне теперь-то можно. Верно? Через неделю я полноценный штатный сотрудник. «Неразглашение» подписал в день прибытия в секретариате, когда ключи получал от комнаты – поставил свою закорючку. Подпись у меня, и правда, на закорючку похожа – простецкая такая, обычная. Подпись есть, а значит и ознакомиться мне можно… одним глазком.
Пододвинулся, читать
