Брюс Стерлинг - Глубокий Эдди
Эдди уже двинул было к указателям «наземный транспорт», как путь ему заступила коренастая женщина в объемном коричневом плаще. Он остановился как вкопанный.
— Мистер Эдвард Дертузас, — не спросила, а возвестила незнакомка.
— Верно, — отозвался Эдди, отпуская ручки сумки. Они уставились друг на друга — специфик в специфик. — На деле, как вам, без сомнения, видно из моей он-лайн био, друзья зовут меня Эдди. Глубокий Эдди чаще всего.
— Я не ваш друг, мистер Дертузас. Я ваш телохранитель. Сегодня меня зовут Сардинка. Нагнувшись, Сардинка подняла его дорожную сумку. Когда она выпрямилась, то ростом оказалась Эдди по плечо.
Немецкий переводчик Эдди, которого тот в полете возродил к жизни, мигнул зеленым титром в нижнем ободе специфика.
— Сардинка, — отметил он. — Сардинка?
— Не я выбираю кодовые имена, — раздраженно ответила Сардинка, — Я использую то, какое дает мне компания.
Она прокладывала себе дорогу через толпу, расталкивая людей ловкими тычками дорожной сумки Эдди. Одета Сардинка была в объемистый коричневый плащ с кондиционером, под его полами видны были желтовато-коричневые джинсы со множеством карманов и черно-белые полицейские ботинки на толстой подошве. Бодрящее трио маленьких блестящих татуированных треугольников украшало правую щеку Сардинки. Ее руки, привлекательно маленькие и изящные, были затянуты в перчатки в черно-белую полоску. С виду ей было под тридцать. Нет проблем. Ему нравились зрелые женщины. Зрелость приносила с собой глубину.
Эдди просканировал ее био.
«Сардинка», — безжалостно подсказал специфик. И ничего больше. Совершенно ничего: ни собственного дела, ни нанимателя, ни адреса, ни возраста, ни интересов, ни хобби, никакой личной рекламы. Европейцы странно относятся к защите частной жизни. Но опять же отсутствие должных сведений о Сардинке могло иметь отношение к роду ее деятельности.
Эдди глянул на собственные руки, подергивающиеся голые пальцы над виртуальным меню в воздухе и переключился на примитивную специфик-программку, какую скачал из Тихуаны. Своего рода легенда в области спецификов, Х-Спец срывал с людей слои одежды и экстраполировал плоть под ними в полноцветную видеосимуляцию. Сардинка, однако, была настолько плотно упакована в различные нательные пояса, кобуры и подкладные плечи, что X-Спец был сбит с толку. Симуляция получилась тревожно фальшивая: груди и плечи раскачивались при каждом шаге, словно одурелый от наркотиков пластилин.
— Скорей прочь, — строго посоветовала Сардинка. — Я хотела сказать, пошевеливайтесь.
— Куда мы идем? На встречу с Критиком?
— В свое время.
Эдди проследовал за ней через топочущую, шаркающую ногами, галдящую толпу к рядам камер хранения.
— Вам действительно нужна эта сумка, сэр?
— Что? — переспросил Эдди. — Конечно, нужна! В ней все мои вещи.
— Если мы возьмем ее с собой, мне придется тщательно ее обыскать, терпеливо объяснила ему Сардинка. — Давайте положим вашу сумку в камеру хранения, вы сможете забрать ее перед тем, как уехать из Европы. — Она показала ему небольшую серую ручную сумку с логотипом берлинского пятизвездочного отеля. — Тут стандартный набор туриста.
— Мою сумку просканировали на таможне, — возразил Эдди. — Я, честное слово, чист. Через таможню я пулей пролетел.
— Миллион туристов прибыли в Дюссельдорф на эти выходные. — Сардинка коротко и саркастически рассмеялась. — Здесь же будет Переворот. Вы думаете, на таможне вас досматривали всерьез? Поверьте, Эдвард, ваши вещи и не думали досматривать по-настоящему.
— Звучит угрожающе.
— Настоящий досмотр требует уйму времени. Некоторые устройства совсем крохотные, то, что вплетается в ткань одежды, приклеивается к коже… Сардинка пожала плечами. — Я люблю, чтобы у меня было время в запасе. Я заплачу вам за время. Вам нужны деньги, Эдвард?
— Нет, — удивленно ответил Эдди. — Я хочу сказать, ну да. Разумеется, мне нужны деньги, кому они не нужны? Но у меня дорожные чеки и кредитная карточка от моей эхи. От ЭКоВоГСа.
Она внимательно оглядела его, нацелив ему в лицо специфик:
— Кто такой Эковогс?
— Эха компьютерного восприятия гражданских свобод, — объяснил Эдди. Отделение Чаттануга.
— Понятно. Английское сокращение. — Сардинка нахмурилась. — Ненавижу сокращения… Эдвард, я заплачу вам сорок экю наличными за то, что вы положите свою сумку в камеру хранения, а вместо нее возьмете вот эту.
— Продано, — отозвался Эдди. — Где деньги? Сардинка протянула ему четыре потертые банкноты с голограммой. Эдди запихал наличку в карман, потом открыл собственную дорожную сумку и достал оттуда повидавшую виды книгу в жестком картонном переплете — «Масса и власть» Элиаса Канетти.
— Так, легкое чтиво, — неубедительно объяснил он.
— Дайте мне посмотреть книгу, — настояла на своем Сардинка. Она быстро пролистнула ее, просканировала страницы полосатыми кончиками пальцев, согнула переплет и проверила корешок, предположительно на предмет запрятанных в нем бритв, отравленных игл или полосок взрывчатого пластилина. — Контрабандный ввоз данных, — кисло заключила она, возвращая ему книгу.
— Тем ЭКоВоГС и дышит. — Эдди подмигнул ей поверх специфика.
Он убрал книгу в серую гостиничную сумку и застегнул молнию. Потом закинул свою дорожную сумку в ячейку, захлопнул дверцу и вынул ключ с номерком.
— Дайте мне ключ, — сказала Сардинка.
— Зачем?
— Вы можете вернуться и открыть ячейку. Если ключ будет у меня, это намного снизит риск нарушения безопасности.
— Не выйдет. — Эдди нахмурился. — Забудьте об этом.
— Десять экю, — предложила она.
— М-м-м-м…
— Пятнадцать.
— О'кей, пусть будет по-вашему. — Эдди отдал ей ключ. — Не потеряйте.
Без улыбки Сардинка опустила ключик в закрывающийся на молнию карман на рукаве своего плаща:
— Я никогда ничего не теряю. — Она открыла бумажник.
Кивнув, Эдди убрал десятку и пять бумажек по одному экю. На десятке был голопортрет Рене Декарта, глубокий, похоже, был мужик и выглядел донельзя французом и рационалистом.
Эдди решил, что пока его дела идут неплохо. Если уж на то пошло, в дорожной сумке не было ничего остро необходимого: нижнее белье, билеты, визитные карточки, рубашки, галстук, подтяжки, запасная пара обуви, зубная щетка, аспирин, растворимый кофе, нитки с иголками и наушники. И что с того? Она же не предложила ему расстаться со спецификом.
А также он по уши втюрился в свой эскорт. Кодовое имя «Сардинка» вполне ей подходило — она производила впечатление маленькой холодной рыбки из консервной банки. Эдди это казалось извращенно привлекательным. На деле он считал ее настолько привлекательной, что с трудом мог стоять на месте и дышать нормально. Ему и впрямь нравилось, как она держит свои ручки в полосатых перчатках, ловко по-женски и таинственно по-европейски, но главное — волосы. Длинные, рыжевато-русые и тщательно заплетенные педантичной машиной. Он любил машинные прически у женщин. В НАФТА, похоже, никак не могли уловить эту моду. Косы Сардинки напоминали массу ржавых антикварно-музейных кольчужных звеньев или, быть может, какую-нибудь фантастически сложную железнодорожную развязку. Ее прическа была самая что ни на есть деловая. Не только ни одного волоска не выбивалось из косиц Сардинки, но любая растрепанность была топологически невозможной. Непрошенно перед мысленным взором Эдди возникла картина: каково было бы запустить в них пальцы в темноте?
— Я умираю с голоду, — объявил он.
— Тогда мы поедим. — Они двинулись к выходу. Электрические такси пытались — без особого успеха — остановить все расширяющиеся кровотечение туристов. Сардинка покогтила полосатыми пальцами воздух, потом подправила невидимые меню специфика. Она как будто накладывала злые чары на ближайшую семейную стайку итальянцев, которые отреагировали на это с едва скрытым ужасом.
— Мы можем пройти к городскому автобусу, — сказала она Эдди. — Так будет быстрее.
— Пешком быстрее?
Сардинка стартовала, и Эдди пришлось поспешить, чтобы не отстать от нее.
— Послушайте, Эдвард. Если вы будете следовать моим предложениям относительно вашей безопасности, мы сэкономим время. Если я сэкономлю время, вы заработаете деньги. Если вы заставите меня больше работать, я не буду такой щедрой.
— Да разве я что говорю, — запротестовал Эдди. В ее полицейские ботинки была встроена, судя по всему, какая-то компьютерная рассчитывающая движения стелька, поскольку двигалась она так, словно шагала на пружинах. Я здесь для того, чтобы встретиться с Культурным Критиком. Аудиенция. Я должен доставить ему кое-что. Вам ведь это известно?
— Книгу?
Эдди приподнял серую гостиничную сумку.
— Ну да… Я приехал в Дюссельдорф для того, чтобы передать европейскому интеллектуалу старую книгу. На деле — вернуть ее ему. Он вроде как дал ее почитать Руководящему Комитету ЭКоВоГСа, а теперь настало время вернуть ее. Каких же это потребует трудов?
