Кир Булычев - Усилия любви
– Ничего не выйдет, - сказал шеф, поднимаясь, потому что замелькавшие на пульте справа от стола огоньки показали, что присутствие шефа в пусковом зале требуется немедленно.
Прострел поднялся вслед за ним.
– Вы тратите свое и мое время, - сказал шеф.
– Ничего подобного. Вот результаты медицинского обследования.
– Это еще зачем? - Шеф попытался отмахнуться от аккуратно сложенной пачки бумаг и перфокарт.
– Чтобы у вас потом не было неприятностей из-за того, что вы отправили на Титан неподходящего человека.
– Вы будете неподходящим, даже если принесете мне справку из Космического Центра.
– Они именно оттуда, - сказал Прострел.
Шеф быстро шел по коридору, автоматически раскланиваясь со встречными. Прострел тоже мотал головой, словно прожил в институте по крайней мере год.
– Это невозможно, - сказал шеф. - Космический Центр не обследует арфистов. Вы не представляете, до чего они загружены.
– Представляю, - сказал Прострел негромко. - Мне пришлось потратить целый день, пока я всего добился.
– Добились?
– А как же иначе?
Шеф на секунду остановился, посмотрел на Прострела из-под седых бровей мрачным взглядом, взял бумажки и бросил взгляд на гриф: «Космический Центр». Затем поспешил к пусковому залу.
– Я понимаю, Артур Артурович, - догнал его арфист, - что все эти документы и рекомендации от академика Пыхова и третьего института Воскобойникова не играют для вас роли…
– У вас и это есть?
– Все есть. Запуск является, так сказать, внутренним делом нашего института. И состояние здоровья теленавта - дело третье…
– Как вы сказали?
– Теленавт. Это мое изобретение. Я полагаю, что теленавтика, основателем которой вы, Артур Артурович, являетесь, станет со временем основным направлением в мировой науке. А вы как думаете?
– Я на эту тему не думаю, - буркнул шеф, который знал цену грубой лести, но устоять против нее ему было трудно, как и любому основателю мировой науки.
Пусковой зал представлял собой сцену в разгар Бородинского сражения. Разноцветными суетливыми жучками техники различных служб института облепили громоздкую серую матовую установку, словно хотели растащить ее на винтики, что было неправдой - шла последняя проверка узлов. Красивая женщина в голубом халате рыдала на алюминиевом табурете, рядом стоял толстый брюнет со стаканом воды, который при виде шефа громко сказал:
– Басманного все нет. - Это был Радик.
– Домой звонили?
– Не отвечает.
– Он не мог струсить! - произнесла, глотая слезы, красавица.
– Ты, Лисичка, молчи, - сказал Радик. - Связь с Титаном опять барахлит. Кого вместо Басманного отправлять будем… в случае чего?
– Меня, - быстро сказал Прострел. - Я уже готов.
– Это еще кто? - удивился Радик.
Лисичка с интересом поглядела на кандидата в теленавты. Слезы продолжали струиться по ее прекрасному лицу.
Из-под потолка возник глухой голос:
– Артур Артурович, связь с Титаном. У них срочное сообщение.
– Иду, - сказал шеф и быстро побежал к ажурной лестнице на галерею - полы халата в двух метрах позади.
– Вы будете дублером Басманного? - спросила Лисичка. - Я его не выношу.
Из радиорубки донесся страшный рев шефа. В пусковом зале наступила мгновенная тишина. Но так как вопль не повторился, все вернулись к своим делам.
– Я вас раньше в институте не видела, - сказала Лисичка.
– Это не играет роли, - сказал Прострел. - Мне там нечего делать.
– Басманный тоже не совершает подвига, - сказала Лисичка, и в голосе ее прозвучала неуверенность. Ей хотелось, чтобы ее разубедили.
– Это может каждый, - как назло, согласился Прострел. - Через год так будут отправлять грудных детей. Я, например, отношусь к этому буднично. Если бы не любовь, никогда не стал бы связываться. А дальше что? Ждать на Титане следующего запуска? Сколько ждать?
– Совершенно неизвестно, - сказала Лисичка.
В зал вошла экскурсия, впереди дама в голубых очках.
– А сейчас нам покажут пусковой зал, - сказала дама уверенно. Повела головой, как ящерица в пустыне, и спросила строго: - Кто нам покажет пусковой зал?
Прострел пошел к установке и остановился в нескольких шагах от нее, за спинами техников в желтых халатах, биологов в голубых, теоретиков в костюмах а-ля шеф.
– Вы видите перед собой, - сказал Прострел, глядя поверх голов экскурсантов, - первую в мире действующую межпланетную телепортационную установку.
Подростки достали магнитофончики, щелкнули кнопочками.
– Вековая мечта человечества сбылась, - продолжал Прострел. - Фактически мгновенное перемещение материи на космические расстояния разрешает проблемы транспортировки в пределах Солнечной системы.
– А к звездам? - спросила худенькая девочка.
– И к звездам. В свое время. - Прострел отечески улыбнулся. - Принципиально это уже возможно, однако количество энергии, требуемое для такого перелета, превышает возможности всех станций нашей планеты. Даже сейчас… - голос Прострела окреп, и техники оглядывались на него, не смея сказать, что оратор мешает им работать, - даже сейчас телепортация на Титан заставит Северное полушарие отдать половину энергетических резервов, которые измеряются в миллиардах… - Прострел замолчал, обводя аудиторию горящим взглядом. Он, к сожалению, забыл, в миллиардах чего измеряется энергия.
– Если это так дорого, - сказала дама в голубых очках, - зачем тратить средства…
– Отвечаю! - Прострел направил руку вверх и продолжал: - Человечество стремится к небу. В свое время первые спутники Земли казались слишком дорогими. Теперь их запускают школьные астрономические кружки.
Подростки согласно склонили головы. Они запускали спутники Земли. В свободное от занятий время.
– Но даже в настоящей форме мгновенное перемещение было бы невозможно, если бы не деталь, найденная уважаемым Артуром Артуровичем, которая обессмертит его имя.
Прострел чуть опустил указующий перст, уткнув его в приземистую фигуру шефа, который появился на лестничной площадке, сжимая в кулаке синюю ленту космограммы. Артур Артурович, встретив взгляды экскурсантов, на секунду растерялся и поклонился.
– Именно ему удалось натолкнуться на элементарную, но великую идею! Когда тело определенной массы движется вдоль гравитационных лучей, расход энергии тысячекратно уменьшается в случае, если навстречу из точки, куда оно стремится, будет двигаться тело точно такой же массы в обратном направлении. Эффект качелей - назвали это решение ученые. Эффектом Артура Артуровича назвал бы его я!
– А массы не столкнутся? - вякнула худенькая девочка.
– Массы условны, - сказал Прострел. - Масса фактически не существует. Это потоки элементарных частиц.
– Это что такое? - пришел в себя шеф. - Кто допустил? В день запуска! Что здесь делает Прострел?
– Проследуем дальше, - сказала дама в голубых очках и увела экскурсию в соседний зал.
– Я готов к телепортации, - сказал Прострел.
– Забудьте об этом, - сказал шеф.
– Не могу! - крикнул в ответ Прострел, задрав голову, чтобы удобнее сверлить шефа черными глазами. - Только вы можете понять, что значит любовь.
– Ах, что за пустяки! - отмахнулся шеф и, увидев Радика, потряс перед его носом космограммой. - Что теперь делать? Все пересчитывать, а Басманного нет.
– С минуты на минуту он явится, - сказал Радик. - Он верный человек.
– А если не явится?
– Значит, что-то случилось. Трагическое. И тогда лететь придется другому. Хотя нежелательно.
– Почему нежелательно? - спросил шеф.
– Потому что никто не знает, когда он вернется обратно. У нас запланирована лишь одна телепортация. Никто в Совете не даст в этом квартале энергию на вторую. Вы это знаете.
– Тогда полетите вы, - сказал шеф.
– У меня на послезавтра билеты в театр, - просто сказал Радик. - А на той неделе теща уезжает в отпуск, оставляя меня с женой и пятью детьми. Вы понимаете, что это значит?
– И это настоящий ученый! - сказал шеф. - Долой из института! Мы найдем другого. Любого.
Шеф развернулся всем корпусом и столкнулся с Пузисом, который обмахивался стопкой перфокарт, ожидая очереди поговорить с шефом.
– Пузис, - сказал шеф, и в его улыбке была неуверенность, - вы полетите сегодня вместо Басманного? Правда?
– С удовольствием, - сказал Пузис. - Когда обратно?
– Может быть, через полгода. Но для вас это не проблема?
– Нет, не проблема, - сказал коварный Пузис. - И монография, которую мы с вами заканчиваем, Артур Артурович, подождет. Она все равно в плане будущего года.
– Правильно, - сказал шеф. - Монография подождет. Кстати, вам совершенно нечего делать на Титане, Пузис. Он не по вашей специальности.
– Слушаюсь, шеф, - сказал коварный Пузис и исчез в радиорубке. Шеф обвел глазами армию техников и ученых у его ног. Все слышали разговор, все делали вид, что заняты делом. Только Губернаторов поднял взгляд и сказал тихо:
