Великий и Ужасный - Евгений Адгурович Капба
В Европе тоже можно было найти похожие объекты. Например, Венгрии как таковой не существовало в принципе, Большая Паннонская Хтонь — вот что располагалось на ее месте. Большая по европейским меркам, не по российским. И еще парочка — в Пиренеях и на берегу Балтийского моря, в Померании, но особенно я не вникал. Да, в мире этих Аномалий вообще было довольно много: Калахари — в Африке, Патагония — в Южной Америке, Великие Озера — в Северной… Моя попытка провести параллель с пустынями моего мира споткнулась именно на этом моменте. Никакой закономерности не было. По крайней мере — очевидной для меня.
Второй же тип зараженных хтонью территорий, который чаще всего называли «прорывами», по своим размерам и угрозе был гораздо менее масштабным. Прорывы появлялись спорадически, на неопределенный срок и с разной степенью интенсивности. И такое событие чаще всего оказывалось последствием действия вышедшего из-под контроля или злонамеренного волшебства. Вообще — Хтонь и волшебство, любая магия, судя по имеющимся данным, были тесно связаны. Похоже, рядом с такими аномалиями и прорывами действие магии и возможности магов кратно усиливались. Такая взаимосвязь позволяла чародеясм довольно эффективно бороться с тварями и другими удивительными и зловредными хтоническими явлениями, разнообразие которых было столь велико, что я просто дальше списка читать не стал!
Сила действия равна силе противодействия — этот закон работал в здешнем мире тоже.
* * *
Я всё-таки выпил кофе «три в одном», взбодрился не столько из-за отсутствующего в мерзком напитке кофеина, сколько по причине отвратного вкуса, и бросился читать дальше. Нужно было прояснить ситуацию с Сан-Себастьяном, узнать, где я вообще нахожусь!
С геолокацией прояснилось быстрее всего — сейчас мое бренное тело обитало на побережье Черного моря. Береговая линия тут несколько отличалась от привычной мне, но в целом — Бабай Сархан коптил небо где-то между Батуми и Туапсе. Отсюда — субтропический климат, буйство зелени, морские бризы и вот это вот всё. Кавказ тут тоже имелся и назывался тоже — Кавказом. Я его в принципе и сейчас мог бы увидеть, стоило только на крышу подняться.
Сан-Себастьянский сервитут располагался собственно между морем и горами, на узкой прибрежной полоске, с одной стороны ограниченной рекой Гвандра, а с другой… С недавних пор — Сан-Себастьянским прорывом, который грозил превратиться в Сан-Себастьянскую Аномалию на месте самого населенного и оживленного пару лет назад района Маяк. Раньше эти места представляли собой курортный рай с гостиничками, клубами, санаториями, магазинчиками, дендрариями и парками аттракционов. А теперь от всего былого великолепия осталась одна обжитая улица и многие, многие мертвые кварталы, смертельно опасные для случайного путника…
Отечественные СМИ обвиняли в организации Прорыва балканских упырей. Вообще — тут во многом обвиняли балканских упырей и, как я понял, отчасти не без причины. Но в политику я не полез, еще успеется в этом говне измазаться, а вот прояснить по сервитуту и его внутренним законам было жизненно необходимо.
И только я успел прочесть про то, что «сервитут — это право ограниченного пользования чужим земельным участком, зданием, сооружением и другим недвижимым имуществом», и в здешних условиях предполагает равные условия для поселения и проживания всех рас, народов, сословий и общее пользование ими муниципальной собственностью при выполнении взятых на себя перед правящей династией обязательств, как вдруг в окно закусочной прилетел кусок кирпича:
— БАХ! З-звяк! — я, похоже, забыл опустить рольшторы!
Целый сноп стеклянных осколков звонкой дробью просыпался на пол и подоконник. Какой скотине не спалось в пять утра!? Это требовалось выяснить немедленно, так что я сунул планшет, ухватил один из высоких барных стульев, что стояли у стойки и сиганул наружу — прямо через разбитое окно вылетел на улицу, приземлившись на обе ноги и кинулся в атаку.
Такого эти ублюдки точно не ожидали! Они стояли перед самым крыльцом плотной группкой — пять-семь зеленокожих лоботрясов-снага — и курили, и плевали ореховую скорлупу себе под ноги, и глумились своими гадскими голосами.
— Что, гиены, СТРАХ ПОТЕРЯЛИ?! — заорал я, не сдерживая голоса.
Один из снага — самый молодой — аж присел от акустической волны, остальные тут же повернулись ко мне — но поздно! Я влетел в толпу оглоедов с ударом табуреткой и пинком ноги, и принялся месить их по чем попало, расшибая кривые рожи, подсекая ноги и выкручиая руки. Барный стул потерялся еще в самом начале, от его удара в ступеньки крыльца впечатались двое снаг, так что я использовал кулаки, ноги и собственную башку.
Несколько раз мне крепко прилетело по спине, голове и ребрам, куда без этого? Если вам кто-то расскажет, как в драке одолел троих, и не предъявит парочку травм — плюйте на него, ибо брешет. Тем более, уродцы были вооружены увесистыми дубинками типа бейсбольных бит, длинными цепями и обрезками водопроводных труб, так что каждый из «прилетов» ощущался весьма конкретно. Но снага против урука — это как… Ну, как ягдтерьер против ротвейлера. Вроде как и злая псинка, и если кучей — то завалить в целом могут, но… Но у ягдтерьеров, например, всегда была храбрость и упоение дракой, а у снага — только гнилые понты и безграничная уверенность в том, что все должны их бояться и биться мордой о кулаки самостоятельно. Когда события развивались по другому сценарию — зеленые орки без харизматичного лидера зачастую терялись и терпели поражение.
Вот и теперь — вцепившись в меня со всех сторон и пытаясь нанести как можно больше ударов в минуту, они всё поставили на одну общую атаку. И пришли в полное замешательство, когда я всё-таки вырвался из их настырных объятий, разбросав всю камарилью в разные стороны. Мне удалось ухватить одного из них за грудки и швырнуть в троицу, оставшуюся на ногах. А потом я бросился на них, с явно читаемым намерением завершить начатое:
— Ар-р-р-р!!! — гроул с каждым разом получался у меня всё более внушительным.
— Дядя-ять, мы сдаемся-нах! — завопил тот самый, который испугался моего крика в самом начале.
— А хрен там! — рыкнул я и прыгнул ему обеими ногами на грудь. — Урук-хай пленных не берет!
И орки-снага совершили самую большую
