Фантомные боли железных грифонов - Анастасия Орлова
— Понадобится — найдёшь, — мрачно ответила она, поднимаясь по ступенькам.
— О-о, не сомневайся!
По голосу Хиддена Сага почувствовала, как тот улыбается. Дурак, он ещё до конца не осознал, куда попал. Вот через пару месяцев на него посмотреть…
Она резко остановилась посреди лестницы, крутанулась к Хиддену и отступила в сторону, освобождая проход:
— Так, стоп. Давай-ка ты вперёд!
— Что там? — вмиг посерьёзнел Хидден, но не сдал назад, как она ожидала, а шагнул наверх — разом через три ступеньки, загораживая Сагу плечом, глянул вперёд. — Что там? — переспросил он шёпотом, впившись взглядом в голубоватый полумрак верхней площадки.
— Кого ты там выглядываешь? — так же шёпотом спросила из-за его плеча Сага. — Подкроватных монстров?
Хидден обернулся на неё, непонимающе вздёрнул бровь.
— Нет там никого.
— Но ты же сама сказала, чтобы я шёл вперёд…
— …и прекратил пялиться на мой зад! — фыркнула Сага. — Ещё чуть-чуть, и таким взглядом ты прожжёшь мне джинсы.
— Так сними их! А то вдруг обожжёшься…
— Иди уже! — Она подтолкнула его в спину.
Дверь на площадке второго этажа также была без замка. Хидден осторожно толкнул её кончиками пальцев, сквозь приоткрывшуюся щель заглянул внутрь.
— Хм-м-м… А… м-м… Дизайнерские решения тут стандартные? — спросил он.
— Нет, для каждого Город делает что-то своё. Что-то, ему подходящее. Похвастаешься?
Хидден открыл дверь шире, жестом пригласил Сагу войти.
— Ого! — охнула она, переступив порог.
Комната тонула в синем мерцании подсветки, словно находилась в аквариуме. На сводчатом потолке поблёскивала россыпь мелких белых «звёзд», вдоль одной стены тянулась барная стойка цвета стального грифоньего крыла с парой растущих из пола высоких табуретов. Рядом с ней, прямо в комнате, переливалась неоном огромная душевая кабина, похожая на капсулу для космических полётов. У другой стены раскинулась, под завесой из мелких, матово посверкивающих камушков, низкая кровать грандиозных размеров.
«Вот это заповедник для подкроватных монстров!» — подумала Сага.
— Кто ты такой, чудесный человек? — хмыкнула она. — В этаком душе можно лететь в космос! Пожалуй, это я к тебе перееду.
— Я согласен, — промурлыкал Хидден, ловко привлекая её к себе, приобняв рукой пониже талии.
— Эй-эй, сбавь обороты! — Сага вывернулась из его рук и несильно пихнула кулаком под рёбра, заставляя отступить на полшага. — Я предлагаю всего лишь обмен жилплощадью.
— Ну уж нет. Хочешь эту квартиру? Так я иду в комплекте!
— Ла-адно. — Сага улыбнулась чуть серьёзней: пошалили, мол, и хватит. — Хорош повесничать. — Она хлопнула Хиддена по плечу. — Осваивайся. Захочешь есть — столовую сам найдёшь. Я зайду за тобой завтра, перед работой.
— Заходи в любое время, не-детка! — подмигнул ей Хидден. — У меня шикарная кровать!
— Кровать и у меня есть, — бросила она, направляясь к выходу.
— А космический душ?
[1] последовательность активности нейронов
Глава 12
Хидден обошёл квартиру, с трудом веря, что это не сон: в таких местах ему ещё жить не доводилось. Да что говорить, — единственное его постоянное жильё, если не считать заброшенного бара и чужого полуразвалившегося деревянного дома в детстве — это тот самый подвал нейрохакеров. Номера отелей — каждую ночь разных — по которым он кантовался последние пять лет, не в счёт.
Он скинул куртку, оставшись в футболке и мотоджинсах, но разуваться не рискнул — пол бетонный и наверняка не слишком приятный. Заглянул за маленькую дверь: в ванной прятались каменные раковина с унитазом и нечто похожее на встроенный шкаф без дверцы. Над чашей раковины нависал выходящий из стены кран, никаких вентилей нигде не было. Хидден постучал пальцем по крану — ничего не произошло. Сунул под него руку, и тот сразу же ответил напором тёплой воды.
— Ого!
Хидден вышел из ванной, открыл полупрозрачную дверцу душевой: ни вентилей, ни шлангов, ни даже крана в ней не имелось, но в потолке чернело множество мелких точек. Он сунул в душевую руку, помахал ею, но вода не полилась. Заглянул в кабину поглубже, снова помахал — опять ничего. «Бутафория!» — разочарованно подумал Хидден и зачем-то влез внутрь. И тут с потолка его окатило тропическим ливнем. Невнятно ругнувшись, он выскочил из кабины, отжал футболку, пошарил по комнате в поисках полотенца, но ничего похожего не нашёл: видимо, такие штуки надо заказывать из «внешнего мира».
Напялив влажную футболку, присел на краешек кровати, покачался, пробуя мягкость. Низ ложа сплошным постаментом рос из пола, а верхняя часть — «матрас» — напоминала мягкую кожистую шляпку гриба. Ладно, бельё и одеяло тоже придётся добывать извне, но хотя бы тут не так жёстко, как он сперва подумал.
Уходя, Сага сказала, что столовую он сможет найти сам, если проголодается, и Хидден сделал вывод, что ему не обязательно сидеть здесь безвылазно, а можно выйти в город и осмотреться.
— Не убьёшь же ты меня прямо на месте за один неверный шаг? — на всякий случай уточнил он в пространство.
Пространство не ответило, продолжая монотонно переливаться тёмно-синими световыми волнами.
— Ладно. Тогда я схожу прогуляюсь? Ты там посигналь, если что не так, лады? — Хидден вновь прислушался к окружавшей его тишине. — Нубий гайд, что я несу! — пробурчал он себе под нос, поднимаясь с кровати. — Беседую с плесенью!
День в Творецке и правда не отличался от ночи: тот же полумрак, утопающий в клубах пара, подсвеченного голубоватым неоном уличных фонарей. Пустынные тротуары, кривые улочки, скособоченные домишки в два-три этажа: растут по отдельности или слепившись стенками вместе, как грибы. Окна светятся тёплым жёлтым, синим или малиновым, но часто встречаются и просто чёрные, ничем не подсвеченные. («Интересно, в чём разница?») И густая тишина, в которой тонут все звуки, не отражаясь эхом.
Эта тишина вместе с плотным туманом обступали так тесно, что Хидден чувствовал себя облепленным клочьями влажной ваты. Под футболку, а следом и глубже — под кожу — закрадывалось мерзкое ощущение, что кто-то смотрит на него из этого тумана, кто-то дышит в полумраке, словно принюхиваясь, и задумчиво перебирает волосы на его затылке… Или это они сами шевелятся?
Ветра здесь не ощущалось, и белый пар причудливо танцевал на месте, то сгущаясь, то истончаясь. Улица вывела к опушке, к плотно сгрудившейся черноте огромных елей, утопающих корнями в жёлтых цветах, мерцающих, словно светлячки. Вдоль опушки шла хрупкая девушка. Сарафан на тонких, завязанных бантиком, бретельках, влажным от росы подолом путался вокруг её лодыжек, у бедра болталась простая матерчатая сумка, перекинутая через плечо. Девушка собирала цветы, и их свет отражался в пене золотых кудряшек, паривших невесомым облаком вокруг её головы и плеч.
Хиддена она не замечала, и он не хотел
