СурроСестры «Сигма» - Дж. Т. Лоуренс
Когда она выиграла награду «Пресс Экселленс» в прошлом году за работу по сомалийским пиратам, у нее сложилось ощущение, что она сжульничала. Она попыталась объяснить свое ощущение синдрома самозванки Кеке, но та не поняла. Кеке была рождена с геном уверенности в себе. Кирстен всегда восхищалась ее отвагой и желала быть похожей на нее, но к несчастью застряла со своей дерьмовой личностью, так что решила разыграть по максимуму те карты, что у нее есть, среди которых: неизлечимое бесплодие, странным образом работающие мозговые волны, большая лишенная вкуса пустота на месте детских воспоминаний и то, что она называет Черной дырой: зияющее ощущение пустоты в том месте, где должно находиться сердце.
— Дерьмово быть мной, — говорит она, а затем собирается с мыслями.
Мир переполняют нищета, болезни и все оттенки отчаяния, а она сидит в своей уютной квартирке, работая за своим компьютером за десять тысяч долларов, и жалуется на меланхолию.
Боже, иногда она не выносит себя.
Ее снейквоч вибрирует, вырывая из мрачного хода мыслей. От ее запястья исходит россыпь пудрово-голубых точек. Это сигнал «ОвоЭпп», сообщающий, что сегодня она может забеременеть. Учитывая сигналы ее тела, овуляция произойдет в следующие двадцать, двадцать четыре часа. Настроение повышается. По крайней мере, у нее будет секс.
Далее, ее новостная лента на изогнутом мониторе загорается новыми заголовками. Эко. новости знают, какие темы интересуют ее больше всего, и присылают самые главные из интересующих ее областей. Кирстен начинает гадать, как ей вообще довести работу до конца, если ее постоянно отвлекают.
Плохой парень, южноафриканский спринтер Уильям Сорайя установил новый олимпийский рекорд, но отрицает обвинения в респинге.
Заслуживают ли роботы прав?
Миллиардер отдал все состояние и теперь живет на улице.
На один шаг ближе к Марсу: в Азии строятся первые коммерческие пассажирские корабли.
Кирстен заинтересовала история миллиардера, так что она нажимает на стеклянный экран, и разворачивается видео. Она уже готовится нажать на кнопку «проиграть», когда слышит шум в дальнем конце апартаментов и чуть ли не подпрыгивает на стуле. Она уверена, что заперла дверь, когда заходила. Уверена. Почти уверена.
Ох, бл*ть, она не заперла дверь?
Ее пульс отдается пурпурной рябью в ушах, а в кровь выстреливают острые желтые звезды адреналина. Кто-то проник в ее дом. Девушка инстинктивно хватается за грудь, чтобы унять сердцебиение и не дать сердцу выпрыгнуть через горло.
Бл*ть, бл*ть, бл*ть.
На ее связке ключей находится тревожная кнопка, вот только сами ключи висят у двери. Она отправится за ними или же спрячется в шкафу? Но минуту стоит тишина, затем вторую, а к третьей минуте, Кирстен убеждает себя, что первоначальный шум ей померещился. Это же лишь бумага шелестела, так? Или упал кусок отделки. Предметы движутся даже в пустом доме. Мир вовсе не стабилен. Кирстен всегда знала, что опасность ближе, чем все думают. Всю жизнь ждала, что та станет явью. Возможно, момент настал.
Кирстен медленно крадется на цыпочках, навострив все чувства, к комнате для гостей, взяв с кухонного стола нож. Она не будет прятаться. Это ее, бл*ть, дом. Никто не имеет права приходить сюда и пугать ее.
Она сошла с ума? Возможно. Но отчасти ей просто хочется положить этому конец. Кирстен покрепче сжимает нож. Ее сердце стучит так громко, что она видит перед собой пульсирующие фигуры.
Кирстен подкрадывается к тому месту, откуда, вроде бы, доносится шум. Она вооружена и готова атаковать нарушителя, но, когда она заглядывает за угол и смотрит на дверь, видит, что там стоит Джеймс. Она испытывает облегчение, но сердце по-прежнему пытается пробить грудную клетку.
Она делает глубокий вдох и опускает нож. Прикладывает руку к груди.
— Привет.
Джеймс вздрагивает и оборачивается.
— Боже. Ты напугала меня до смерти!
Он быстро убирает что-то белое в свою медицинскую сумку.
— Это ты напугал меня до смерти. Ты должен быть в Зимбабве. Я ждала тебя лишь завтра вечером! Я чуть не зарезала тебя ножом, подаренным на нашу годовщину.
— Я все еще не успокоился по этому поводу.
— Он очень дорогой. Я думала, он тебе понравится.
— Он мне нравится. Просто это странный подарок на годовщину, вот и все.
— Этот нож изготовлен из металла. Именно то, что нужно дарить на десятую годовщину.
— Обработанный инструментом с высокой точностью, острый, как бритва, металл, ― Джеймс улыбается. — Какое-то время мне приходилось спать с одним открытым глазом.
Кирстен смеется, несмотря на то, что из-за адреналина ее руки и ноги онемели.
— Глупыш.
— Ты… не собираешься опустить этот нож?
Кирстен смотрит на блестящее лезвие, а затем кладет его на книжную полку. Чуть выше, размещено винтажное издание «Гензеля и Гретель».
— Что ты здесь делаешь? — спрашивает Кирстен.
— В клинике почти закончились припасы, — говорит он, ероша свои мягкие светлые волосы. — Я сел на ранний рейс. Прежде чем вернусь обратно, мне нужно попросить о финансировании несколько корпораций в Джози.
Джеймс детский кардиохирург, который выглядит, как модель нижнего белья. Ему совсем не сложно добиться согласия на финансирование.
— То есть, что ты делаешь в комнате для гостей?
Он засунул в свою медицинскую сумку бумажный конверт, когда она вошла в комнату? Девушка хочет знать. Любопытство не даст ей покоя.
— А, ничего, — отвечает Джеймс, качая головой и приближаясь, чтобы притянуть ее в свои объятия. От него пахнет черствыми булочками, горячими полотенцами и антисептиком для рук. Ароматом, распыляемым в салоне самолетов «Eau de Plane Cabin». Но все равно вкусно. От него всегда вкусно пахнет.
— Ну, ты не мог выбрать времени лучше.
Кирстен показывает ему уведомление «ОвоЭпп» на своем снейквоч.
— Ну, — говорит он, — в таком случае…
Джеймс начинает задирать ее футболку.
— Но ты только вернулся, — удивляется Кирстен, поднимая руки. — Ты не устал?
— Совсем не устал, — отвечает он, снимая с нее футболку.
Если бы она знала, что он приедет пораньше, и у них будет секс,
