Уильям Гибсон - Нулевое досье
На Мэрилебон, где они то и дело вставали в пробке, Холлис постоянно видела одного и того же курьера на мотоцикле, в пластиковой самурайской броне. Его желтый шлем был покорябан сзади, словно некая огромная кошка цапнула мотоциклиста, но не поймала. Царапины неуклюже залепили отстающим серым скотчем. Курьер постоянно обгонял машину, лавируя между полосами. Холлис никогда не понимала, как это получается.
– Надеюсь, что сумею разыскать Милгрима на вокзале.
– Не волнуйтесь, – сказал Джейкоб. – Его к вам подведут.
>>>Небесно-синяя огромность ажурного стального свода. Нарастающий грохот. Голуби, невозмутимо занятые своими голубиными делами. Никто не строит таких вокзалов, как европейцы, подумала Холлис, и у британцев это получается лучше всех. Вера в инфраструктуру, помноженная на вынужденное умение приспосабливать старое к новым нуждам.
Один из рослых водителей Бигенда, придерживая гарнитуру в ухе, уверенно пробирался через толпу; за ним, как лодочка на буксире, следовал Милгрим. Он по-детски озирался, сияя мальчишеской радостью от сине-стального ажурного великолепия, от игрушечной грандиозности огромного вокзала.
Когда Холлис двинулась к нему, колесико ее чемодана защелкало.
20
Дополненное
Милгрим, листавший «Присутствия. Локативное искусство в Америке», поднял глаза от квадратных глянцевых страниц и увидел, что Холлис тоже читает. Что-то в черном матерчатом переплете, без супера.
Они были где-то под Ла-Маншем. Сидели в бизнес-премиум-классе, где был вайфай и круассаны на завтрак. Или не вайфай, а что-то мобильное, для чего нужна штучка, которую Холлис назвала «USB-модем». Когда Милгрим попросил разрешения выйти от нее в интернет, она воткнула такую в свой макбук, совсем тонкий («эйр», сказала она). Милгрим хотел посмотреть, ответила ли Уинни, но в твиттере ничего не было. Он написал: «Едем через Кент», потом стер. Набрал в гугле «Холлис Генри» и нашел ее страничку в Википедии. Странно было читать, сидя напротив, через стол, хотя она и не видела, что́ он смотрит. Впрочем, сейчас, в туннеле, интернета уже не было.
Статья в Википедии была датирована 2004 годом. Автор утверждал, что Холлис на сцене выглядела «термоядерной версией Франсуазы Арди». Милгриму пришлось погуглить Франсуазу Арди, чтобы сравнить. Французская певица показалась ему более традиционно миловидной, и он не понимал, что в таком контексте значит «термоядерная». Возможно, автор пытался передать свои ощущения от того, что она излучала в живом исполнении. Сейчас Милгрим ничего такого не видел.
Его смутному представлению о рок-певице Холлис не соответствовала. Она скорее выглядела женщиной на работе, где нет дресс-кода. Примерно такой, насколько он понял, и была ее работа у Бигенда.
Когда он вернул ей компьютер, она протянула ему экземпляр своей книги.
– Боюсь, тут все больше картинки, – сказала Холлис, расстегивая карман черного чемодана и вытаскивая глянцевую, запаянную в пленку книгу.
На обложке была фотография скульптурной группы: несколько высоких обнаженных женщин с маленькими грудями, одинаковыми прическами вроде шлемов и в одинаковых браслетах. Женщины стояли на цветочной клумбе и были из чего-то вроде застывшей ртути, так что в них отражалось все вокруг. На задней обложке было то же место, но без сурово-эротических зеркальных фигур, которые на первой фотографии заслоняли вывеску на здании. Здесь ее можно было прочесть: «Шато-Мармон».
– Мемориал Хельмуту Ньютону, – объяснила Холлис. – Он тут жил. Часть времени.
– А сзади «до»? – спросил Милгрим.
– Нет, – ответила она. – Это что вы там видите – недополненное. Спереди то, что видите, – дополненное. Композиция привязана к GPS-координатам… Чтобы увидеть дополненную реальность, надо прийти на место и посмотреть через специальное оборудование.
– Никогда про такое не слышал, – сказал Милгрим, глядя на заднюю обложку, потом на переднюю.
– Когда я писала книгу, доступных инструментов еще не было. Художники создавали собственные. Теперь это приложение к айфонам. Тогда пришлось основательно повозиться, чтобы получить качественные картинки. Мы снимали участок в высоком разрешении с максимального количества ракурсов, объединяли снимки и выбирали лучший.
– Вы сами это делали?
– Я выбирала, а съемкой и рендерингом занимался Альберто. Мемориал Ньютону – его творение, но он подготовил для книги и остальные. – Она отбросила упавшую на глаз челку. – Локативное искусство, вероятно, зародилось в Лондоне, и здесь его много, но я решила ограничиться Америкой. Отчасти чтобы не разбрасываться, отчасти потому, что оно странным образом привязано к месту. Я решила, что с американским у меня чуть больше шансов хоть что-нибудь понять.
– Вы, наверное, хорошо разбираетесь в искусстве.
– Ничего подобного. На локативное набрела случайно. Нет, не совсем так. Идею подал Бигенд. Хотя тогда я этого не поняла.
Милгрим подсунул ноготь под пленку.
– Спасибо, – сказал он. – Должно быть, очень интересно.
Сейчас, поймав на себе его взгляд, она закрыла черную книгу и улыбнулась.
– Что вы читаете? – спросил Милгрим.
– «Одинокий волк» Джеффри Хаусхолда. Про человека, который пытался убить Гитлера или кого-то очень похожего на Гитлера.
– Хороший роман?
– Очень. Хотя здесь куда больше про английскую сельскую местность. Последняя треть, как я поняла, целиком разворачивается в барсучьей норе под изгородью.
– Мне понравилась ваша книга. Как будто люди смогли зафиксировать свои сны и оставить там, где их смогут увидеть другие, если знают способ.
– Спасибо. – Холлис положила «Одинокого волка» на стол, не отметив страницу, на которой остановилась.
– Вы их все сами видели?
– Да.
– Какая ваша любимая?
– Ривер Феникс на тротуаре. Его я увидела первым. Один-единственный раз. Больше туда не возвращалась, чтобы не портить впечатление. Наверное, из-за этого впечатления я и решила написать книгу.
Милгрим закрыл «Присутствия» и положил на стол напротив «Одинокого волка».
– С кем мы встречаемся в Париже?
– С Мередит Овертон. Она училась в Колледже моды. Обувь, кожа. Живет в Мельбурне. Или жила. В Париже на «Салон дю вэнтаж», что-то продает. Она там с клавишником по имени Джордж из группы «Тумбы». Слышали про такую?
– Нет.
– Я знакома с другим парнем из этой группы плюс с человеком, который их продюсирует.
– Она знает про «Габриэль Хаундс»?
– Тот другой парень из «Тумб» сказал, она в студенческие годы дружила в Лондоне с кем-то, кто участвовал в создании «Хаундс».
– Они возникли в Лондоне?
– Не знаю. Клэмми познакомился с нею в Мельбурне. На ней были «хаундсы», он хотел такие же. Она знала, где их будут продавать в Мельбурне. На художественной ярмарке. Он пошел с нею и купил джинсы. Сказал, ими торговал американец.
– А она станет с нами говорить?
– Не знаю. Попробуем.
– Что в них такого? И почему Бигенд ими интересуется?
– Он считает, кто-то копирует его самые заветные маркетинговые стратегии.
– И люди хотят эти джинсы, потому что их невозможно достать?
– Отчасти.
– Наркотики высоко ценятся, потому что их нельзя достать, не нарушая закон.
– Я думала, наркотики высоко ценятся, потому что они действуют.
– Это обязательное условие, но рыночную цену создает запрет. Часто их производство не стоит практически ничего. Так что все работает в одну сторону: они действуют, вы в них нуждаетесь, они под запретом.
– Как вы избавились от зависимости?
– Мне заменили кровь. Делали переливания. И одновременно снижали дозу. И еще есть парадоксальный антагонист.
– Это что такое?
– Точно не знаю, – ответил Милгрим. – Другой препарат. И плюс когнитивная терапия.
– Страшно слушать.
– Терапия мне нравилась, – сказал Милгрим.
Он чувствовал у себя на груди паспорт, надежно упрятанный в чехол Фарадея.
Мокрая от дождя Франция возникла за окном, словно по щелчку выключателя.
21
Минус первый
Она расплачивалась с таксистом евро, которые взяла на вокзале из банкомата, когда Милгрим ровным голосом произнес:
– Фолиаж.
Она обернулась:
– Что?
Он, прижимая к себе сумку, вылезал из такси.
– Магазин на Оксфорд-стрит. Штаны камуфляжного оттенка «фолиаж». Тот же человек. Только что вошел туда, куда мы идем.
Чуть растерянный пациент психотерапевта исчез; вернулось то звериное, настороженное. У Холлис было впечатление, что Милгрим принюхивается.
– Сдачи не надо, – сказала она таксисту и, жестом попросив Милгрима отойти с дороги, вылезла и вытащила чемодан. Потом захлопнула дверцу, и такси отъехало, оставив их на тротуаре.
– Кто-то за нами следит, – сказал Милгрим.
– Бигенд?
– Не знаю. Заходите.
– А вы что будете делать?
– Посмотрю.
– Точно?
