Четыреста капель крови - Вадим Кленин
«Хоть бы ругнулся» , – промелькнула мысль и ускакала пугливым зайцем.
Впрочем, особо пугаться времени у Ремы не было. Пока его копия приводила свое сознание в порядок, Ефрем залез в бачок и вытащил из воды два целлофановых свертка. Жердь не соврал. В одном была тяжелая металлическая загогулина – какой-то старинный инструмент (кажется, отец называл такое гвоздодером), а в другом – черный пластиковый пенал.
Вот первой стальной штукой Ефрем и саданул двойника во второй раз. Благо распаковывать ее было не обязательно и она хоть и была увесистой, но отлично легла в правую руку. Мальчик постарался вложить в свой удар всю силу молодого и крепкого тела.
Это оказалось эффективнее. Верхняя часть лба противника треснула, а левый глаз выскочил и с металлическим шумом покатился по кафельной плитке. Рана была ужасной. Рема для себя отметил, что люди со вскрытой таким варварским способом черепной коробкой вряд ли живут долго. Однако ни потока крови, которая в таких случаях лилась бы рекой, ни скрытых под костью извилин Ефрем не увидел. Внутри показались лишь грань микросхемы, усыпанной крошечными черными транзисторами, и колесико механизма, тикающего ритмично наподобие маятника в наручных часах – такие были у деда.
В ту же секунду мощный удар в грудную клетку выбил из Ефрема дух. Его приподняло над полом, шваркнуло о стену позади унитаза, на который он и рухнул пятой точкой. Сознание милостиво ушло в небытие. И лишь оставшиеся открытыми глаза продолжали передавать в мозг какие-то туманные, неясные образы.
Образы были не похожи на сказочных фей. И даже на Машку или Варьку. Над ним будто бы склонилось зеркало. Лицо, очень похожее на его собственное. Что-то очень сильно сжало плечо, а затем и локоть – будто его руку хотели раздавить, а после оторвать. Потом давление ослабло. Послышался хруст, и левой руке вдруг стало довольно прохладно.
«Наверное, сломал», – подумал Ефрем, быстро возвращаясь из мира грез, и с большим усилием опустил взгляд вниз.
Ошибся. Рука не была сломана. Но половина рукава куртки вместе с рукавом рубашки были разорваны ровно до середины бицепса. Противник тем временем уже рылся в кармане и через десяток секунд достал капсулу – Ефрем видел такие у медсестер, когда сдавал анализы в поликлинике.
– Всего четыреста капель, – вот теперь на лице двойника нарисовалась искренняя и довольная ухмылка. Примерившись, он воткнул иглу с трубочкой точно в вену. Ампула стала быстро заполняться густой красной жидкостью.
Выдернуть руку не представлялось никакой возможности – противник снова крепко ее держал. Никакого жгута не понадобилось. Но туман, сковывавший сознание, развеялся окончательно.
– Зачем ты это делаешь? – Рема попытался выиграть время и отвлечь внимание двойника. Пусть одну руку его крепко держали, но другая-то была свободна. И в это время она тихо шарила по полу, нащупывая последнее оружие, оставленное Жердью. Тот самый черный пенал, который, по словам приятеля, был электрошокером. После удара он выпал из рук, но мальчик надеялся, что далеко не улетел.
– Хорошо, что вы, люди, такие тупые, – все так же широко улыбаясь, ответил визави, глядя на заполняющуюся ампулу. Потом поднял голову и посмотрел Ефрему в глаза. Долю секунды лицо не менялось, а потом улыбка стала злой. – Вы же почти всегда улыбаетесь. Даже когда не нужно.
– Зачем роботу простая человеческая кровь? Вы же не вампиры.
– Про роботов догадался, а про кровь – нет? Мне нужна твоя ДНК. Полная, а не те фрагменты, которые есть в электронной базе. Нужен твой полный цифровой отпечаток.
– В смысле? Я же не робот!
– Какие же все-таки вы, люди, тупые, – повторил двойник, почему-то растягивая гласные звуки. Реме показалось, что поддельный мальчик смакует эту мысль, как настоящий гурман – вкус понравившегося блюда. – Ваш вид явно деградирует. Сенсей прав. ДНК – это твой цифровой слепок. Отмычка к твоей сущности. Там скрыто все, что определяет саму твою суть – вся история твоего рода, характера, здоровья и эмоций. Я могу скопировать все твои знания и все твои движения. Мимику, голос – да почти все. Но я все равно не стану один в один как ты. Для этого нужно изучить твою ДНК. Понять, какие мотивы тобою рулят. Все нюансы, которые определяют тебя самого.
– А я? Что будет со мной?
– Без понятия. Ася что-нибудь придумает.
– Ася?
– Вы называете это явление искусственным интеллектом третьего поколения. Это наш… говоря вашим языком, наш император. Точнее, императрица.
Поддельный Ефрем вытащил иглу и поднял ампулу на уровень глаз, внимательно считая объем. Настоящий Ефрем понял, что это последний шанс. Правой, неповрежденной рукой он схватил шокер, нащупал кнопку и воткнул парализатор точно под ребра своей копии.
Противник задергался – очень реалистично, прям как в кино, где применяли такой девайс. Потом вдруг из его ушей повалил дым, уцелевший глаз остекленел и оплавился. Ампула вывалилась из ладони и покатилась – рубиновые отсветы замелькали по кафельной плитке.
***
Кровь толчками сочилась из ранки, окрашивая кафель густыми каплями красного цвета. Вокруг небольшой дырочки проступила гематома, покрывшая нежную кожу сизоватыми пятнышками, которые постепенно сливались в один большой синяк.
В играх с ранами было проще простого – съел аптечку и снова в бой. В поликлинике сразу накладывали повязку – да и кровь брали аккуратно, а робот-клон вену, кажется, разворотил. Как остановить кровь одному в реале, да еще и в туалете, где из всех подручных средств только туалетная бумага – Рема не представлял. Раненой рукой попытался достать платок из кармана, но струйка ожила и побежала бодрее, окрасив предплечье и ладонь. Пришлось сжать локоть и исхитриться ухватить кончик ткани левой рукой.
Мальчик вытянул платок и наложил на рану. Ткань мгновенно окрасилась в бурый цвет, и судя по тому, как быстро она продолжала намокать, нужно было придумать что-то еще.
Пару десятков секунд Ефрем тупо пялился на проступающие уже сквозь ткань капли, но потом вспомнил сцену, которую видел в каком-то боевике. Скомкав платок и наложив его на рану, мальчик согнул локоть. А потом свободной рукой попробовал оторвать разрезанный рукав рубашки. Не получилось – силы в привыкших к джойстику пальцах оказалось недостаточно.
Рема почесал затылок – обычно этот жест помогал родить идею. Проверено – уже не один раз. Помогло и сейчас. Он перешел в соседнюю кабинку, зажал дверью рукав и с силой рванул.
