Илья Некрасов - Остров Утопия
Я посмотрел дальше. В темноту дороги, посреди которой, в широком зеркале, висели тёмные глаза попутчицы.
Она приоткрыла окно, и ветер стал играть с её волосами. Холодно не было. Но и тепло тоже. Меня почти не интересовало, куда мы едем. Казалось, я освободился от этого. От беспокойства или чего-то подобного. Хотелось провести в такси остаток жизни. Оно будто увозило меня от безнадёги. Так что было плевать, куда мы держим путь. Всё равно кольцевая, кстати.
Всего в паре метров пролетала обочина. Световые столбы. Ограждения. Резервная полоса. Слабые огни проносились мимо и исчезали позади. Мерцали огни. Вдали показалось красноватое свечение.
Подъехали ближе. Оказалось, несколько домиков, окутанных светом красных фонарей. По периметру небольшой парковки темнели деревья, с качающимися на ветру ветвями.
«Придорожный отель?» – то ли сказал, то ли подумал я. Скосил взгляд и понял, что она тоже смотрит туда.
Мы переглянулись. Она свернула с главной дороги, прежде чем до меня дошло.
Со мной никогда такого не случалось. Совершенно не помню, о чём мы говорили и как смогли понять друг друга. Чёртовы таблетки.
Всё равно некуда ехать. Ей, возможно, тоже.
* * *Красный свет с улицы проникал в дешёвый гостиничный номер. Лампы раскачивались на ветру, и полоски тёмных бордовых теней от жалюзи метались по комнате.
Меня посещало странное ощущение: словно я отрываюсь от незнакомки и смотрю на происходящее со стороны. Задумываюсь над тем, а не похожи ли мы на ту инфернальную парочку из Каира: псевдошлюху и полковника-наркобарона.
Мы, конечно, выпили перед этим. Но не относить же весь бред вокруг на счёт алкоголя… Здесь нечто другое. Новые сильнодействующие марки табака и кофе уже стали реальностью, и мы привыкли к ним. Однако чёртов мир несётся так, что за ним трудно успеть. На каждом углу рекламируют новую химию, от которой невозможно отказаться. И она начинает изменять тебя. Это плата за то, чтобы оставаться «в обойме», а не на обочине мира, в котором всё меньше места для простого человека. С обычной неизменённой психикой и физиологией. Однако выходило, что, чем дальше, тем меньше я владел собой. Ясное сознание возвращалось так редко, что с непривычки хотелось прогнать его. Ведь оно заставляет думать, ощущать пустоту, чего совсем не надо.
… у незнакомки был необычно сильный низкий голос, который не очень вязался с почти кукольным телом. Аромат духов причудливо переплетался с запахом её пота, который в тот момент казался не хуже первого. Странно. И в то же время правдиво: дешёвая придорожная гостиница, шум проезжающих мимо машин, скрип порядком расшатанной койки.
Незнакомка сразу проявила характер, не позволив изобразить нечто, напоминающее привычную прелюдию. Она не дала поцеловать себя даже в шею, а остановила меня. Затем запустила ладони в мои волосы. И с силой сжала их – тут снова вспомнилась парочка из Каира. Но теперь было неясно, кому из нас достанется роль каирской шлюхи.
Я попытался снова потянуться к её губам, но безуспешно. Она опять не дала поцеловать себя и с силой оправила мою голову туда, вниз. Исследовать её тело.
Кажется, пару раз мы выпивали незнакомую дрянь, а потом снова принимались за дело. Когда мозги более-менее пришли в порядок, то я обнаружил, что всё закончилось.
Она лежала в темноте и – это было совершенно невероятно – плакала. По крайней мере, нечто, напоминающее слезу, застыло на щеке и блестело в полосках красного света, как драгоценный рубин. Когда из-за туч показывалась луна, слеза становилась похожей на лунный камень.
Из-за дверей раздавался стук неровных шагов. Некто слонялся по коридору. Скрипел пол.
Неожиданно она потянулась к… пистолету, что лежал на тумбочке рядом с койкой.
Я сглотнул. Показалось, что незнакомка сейчас пристрелит… Но кого? Меня или того придурка, что бродил за дверью?
Она быстро взяла себя в руки, вернув под контроль вспышку злости. Незнакомка извлекла из темноты сигарету и зажигалку. Закурила. Поднялась с койки и направилась к окну, по пути подцепив со стула старый плед. Завернулась в него.
С улицы доносился шум лопастей пролетающего неподалёку вертолёта, а также проносящихся по трассе машин. Наверное, там холодно. Холоднее, чем здесь.
Она курила у окна, выпуская изо рта кольца дыма, подсвеченные красноватым неоном с улицы. Старалась, чтобы кольца получались идеальными. А я смотрел на то, как она почти целовала дымный воздух, исполосованный тенями от жалюзи. Смотрел на эту гипнотическую картину, вцепившись руками в решётку изголовья койки. Словно боясь упасть в темноту.
Незнакомка изредка отрывалась от своего занятия, чтобы бросить в мою сторону короткую фразу. Посматривала на меня, но это выглядело так, будто она обращается к собственной тени.
– Теперь-то вы понимаете, что живы? – расслышал я.
Затем кивнул, начиная осознавать, что незнакомка далеко не простой таксист. Она связана с каирской историей. И даже больше. Она куратор заказа. Или сам заказчик, молчание которого слышалось на другом конце провода.
Я понял, что смотрю на неё восхищённым взглядом. Попытался скрыть его. Но поздно – кажется, её цепкие глаза заметили. Она усмехнулась и спросила:
– Вы успели выяснить, кто наша беглянка? Кто она на самом деле?
– Нет.
В окно ударился одинокий ночной мотылёк. Он будто отскочил от слабого отражения незнакомки на запотевшем стекле.
– Приходите в себя. Возвращайтесь к работе.
Сомнений не оставалось. Это она отправляла факс с офертой.
– Не разочаруйте… Систему, – тихо сказала она, сделав голос мягче. Жёсткий смысл её слов и мягкий тон голоса противоречили друг другу.
Возможно, она ненадолго забылась и не проконтролировала свои мысли. Или чувства. Одно из двух. Громыхнувшая на улице молния позволила увидеть её взгляд в тот момент. Её настоящий взгляд – наполненный потусторонним неоновым блеском.
В миг потери контроля стало ясно, кто прячется внутри этой кукольной оболочки. Оно не сожрало меня, хотя и могло. Только попробовало на вкус… вероятно, оставив добычу «на потом».
Она затушила сигарету о подоконник. Посмотрела на собственное отражение в стекле. Поправила волосы и стала подбирать одежду с пола. Куратор бросила в меня плед, давая понять, что не нужно смотреть на то, как она одевается.
Я растянулся на койке и уставился в потолок, по которому проходили полоски света от жалюзи. Ветер раскачивал уличный светильник. По трассе проезжали машины.
Женщина, ранее скрытая за официальной бумагой от суда, дала новую наводку. Ещё одну версию биографии беглянки. Куратор утаила эту информацию, отправляя меня в Каир. Нет сомнений, что у «куколки» ещё несколько козырей в обоих рукавах. Нет сомнений, что таковы правила игры. Условия юридически обязывающего соглашения.
Система опять отправляла меня на поиски. Система натравляла меня, как гончего пса на живую цель.
Стало мерзко. Захотелось выхватить пистолет и пристрелить стерву. Но плащ с оружием валялся слишком далеко. Только дёрнись – и конец.
Выходя из номера, она выключила небольшую лампу у двери. Тот светильник-голограмма имитировал пламя свечи, которое даже умело дрожать, якобы на ветру. Теперь оно погасло.
Я остался один, слушая её медленные удаляющиеся шаги. Внутри что-то шевельнулось. Я завернулся в плед и подскочил к двери. Открыл её и выглянул в коридор.
Незнакомка замерла. Остановилась, поглаживая решётки маленькой клетки, стоявшей у поворота в следующий коридор. Внутри сидела красивая птица, и она полуобернулась ко мне. Спросила:
– Думаешь, у меня нет сердца?
– Думаю… иметь его слишком больно.
– Почему ты вышел за мной?
– Не знаю. Правда, не знаю.
Незнакомка отвернулась, постояла немного, а затем зашла за угол. Птица зарылась клювом в перья и вернулась в сон.
* * *Я вернулся в номер. Подошёл к окну – в решётках жалюзи мелькнули огни удаляющегося «такси».
Включив в комнате свет, обнаружил, что здесь даже есть компьютер.
«Приходите в себя», – вспомнилась фраза куратора. Что ж, попробуем. Раз даётся немного времени. Меня в очередной раз поимела Система, и с этим не поспоришь. Можно попробовать расслабиться, и сделать вид, будто получил удовольствие.
Я посмотрел на недопитую бутылку виски, та осталась на тумбочке рядом с койкой. Нет, пить не надо. Хорош на сегодня. На улице делать нечего. Город далеко.
«Можно выйти в сеть», – я поглядел на компьютер, представлявший собой единственный след цивилизации в этой дыре.
Включил машину, слазил в почту. Писем в ящике не нашлось. От нечего делать запустил «Обсидиановый остров», то единственное, с чем были связаны хоть какие-то чувства.
Их хриплых динамиков послышался голос моего электронного двойника:
– Как поездка?
Я поначалу опешил, но потом сообразил, что альтерЭго спрашивает о переезде в другую гостиницу. Не мог же он знать о полёте в Каир! И тем более о «возвращении» обратно. Он только игрушка.
