Виктор Бурцев - Алмазные нервы
Болтун давно бредил. Его шатало. Если бы не узость коридора, он бы попросту упал. Я подхватил его. Подбежал Тройка. Мы усадили Болтуна возле стенки. Его глаза остекленели, изо рта вырывались несвязные слова…
– Дайте, дайте…
– Чего дать? – спросил Тройка.
– Чего угодно, но дайте…
Руки Болтуна конвульсивно дернулись, и он щелкнул себя по внутренней стороне запястья жестом, понятным любому наркоману.
– Дерьмо собачье! У него же ломка, чего вы смотрите? – воскликнул Мартин. – Кольните его, у кого-нибудь есть? А?
Его рука нырнула в какой-то потайной кармашек, а затем всадила короткий, одноразовый инжектор Болтуну в шею. У того в горле что-то забулькало, и он начал валиться на правый бок.
– Что ты ему вогнал? – поинтересовался Тройка.
– Растворенный крэк.
– Ни хрена себе…
Он очнулся только через час. За это время мы доволокли его до места, где лилась какая-то вода из пробитой трубы. Помылись, ополоснули лицо Болтуну.
– Мать… Что это было? – спросил Болтун.
– Крэк, – ответил Тройка.
– Не пудри мозги, – вяло возразил Болтун. – Что я, крэка не пробовал?!
– Растворенный… – добавил Мартин.
– Елки… – только простонал Болтун. – Вы же меня на него посадите… Я же потом не слезу.
– Слезешь, если ты им раньше не ширялся, то еще пять вмазок у тебя есть. А что ты прикажешь делать, у тебя коллапс начался. – Тройка был уже на взводе. —
Козел. С собой ширево таскать надо, нарк поганый.
– Пошел ты… – спокойно ответил Болтун и опустил голову под струю холодной воды.
– Где они?
– Что где? – Болтун не вырывался.
– НЕРвы где? Ты сказал, что спрятал. Болтун захихикал. Потом засмеялся. Потом у него началась истерика. Он хохотал, заливаясь слезами, стучал кулаками по земле, катался из стороны в сторону.
Мартин подошел сзади и тронул меня за плечо.
– Погоди, – сказал он. – Это отходняк у него. Я знаю, что делать.
И с размаху всадил катающемуся Болтуну ногой в копчик.
Болтун взвыл, выгибаясь дугой, но смеяться перестал. Тихо лежал, хлопая мокрыми от слез глазами.
– Так где ты их спрятал? – повторил мой вопрос Тройка.
Болтун снова хихикнул, но справился с собой:
– У якудза.
Когда мы выбрались, в торговых рядах на Литературной площади не произошло никаких изменений. Трапперы действовали чисто. В озере рынка их бросок не вызвал никаких волн.
14. Константин Таманский.
Независимый журналист.
34 года
– Это мясо. Тушенное в вине с грибами, – ледяным голосом произнесла Ласточка, грохнув передо мной тарелку с неприятного вида месивом. От него гнусно пахло. – Если ты помнишь, это твой заказ, сделан по дороге из Гомеля. С тех пор свято храню. Будешь есть?
– Спасибо, милая, я уже сыт, – чинно сказал я.
Игорь сидел в кресле и испуганно смотрел на нас. Из-под футболки торчала рукоятка «стечкина».
– Ты сволочь, Таманский. Редкая скотина.
– Знаю. Уж таким создал меня свет. Ладно, не будем усложнять отношения. Познакомься лучше: это Игорь.
Ласточка обернулась и внимательно осмотрела моего найденыша. Тот пялился на нее, что было вполне понятно, на Ласточке из одежды имелся только полупрозрачный малиновый халатик.
– Он что, будет здесь жить?
– «Кто сей волосатый? Он что, у нас ночевать станет?» – процитировал я классика. Вроде это был Тургенев, а может, и нет, не так уж хорошо я знал старинную литературу. По крайней мере, нечто из старой школьной программы, пока еще не был введен проект «Минимум». – Нет, жить он будет как раз-таки у меня. Хотя… Слушай, а чего бы тебе не поехать домой? Я как-то сразу не сообразил. Ты ж не бездомный, сам сказал, на Арбате обитаешь…
– Обитал, – обиженно буркнул Игорь. – Меня отец из дому выгнал месяц назад.
– Ах, у тебя и отец есть? Кем работает?
– Никем. Безработный. Раньше почтовым служащим был, а потом почтамт автоматизировали, вот и выкинули…
– А чего ж выгнали-то?
– Да он целыми днями на «белом» сидит…
«Белый» – дешевое дерьмо, от которого быстро загибаются. Чередует милейшие глюки с приступами страшенного буйства. Не стоит пацану к папаше возвращаться, беда будет. Оторвет ему батя голову или он батю чпокнет, вон как «стечкина» своего возлюбил. Вот так, Таманский, усыновил малолетнего преступника, майся теперь.
– Представь меня, – велела Ласточка, бросив тарелку с мясом в мусороприемник.
– Это Ласточка. А это – Игорь. Фамилия твоя как, друг негров?
– Короленко.
– Игорь Короленко, стало быть. Дай ему что-нибудь съесть, Ласточка.
Пока пищедоставка разогревала обеды, Ласточка высказывала все накопленное за прошедшие без меня дни. Когда все это благополучно пронеслось над головой, я встал и сказал:
– Извини, мне нужно поговорить с одним человеком.
Напрямую с Шептуном я связывался очень редко, но сейчас был именно тот случай.
– Привет, Скример, – сказал он.
– Привет. Сегодня узнал кое-что о том, что ты просил.
– Можешь называть вещи своими именами, у меня сильная защита.
– У черных в Белом Море есть микрокристалл с информацией по Алмазным НЕРвам. Что конкретно – узнать не смог, хорошо, ноги унес.
– А зачем ты туда поперся?
– Долгая история. Кстати, НЕРвы нужны не только тебе. Есть, оказывается, и другие люди, которые в них заинтересованы. Например, некие Грызун и Дайвер, ныне уже покойные. Просчитай их, тебе это проще.
– Хорошо.
– И еще одна просьба: нужно поискать человека, которого зовут Борис Соколов. Работает в «Комсомольской правде».
– Хорошо. Это все?
– Все. Ой, нет, забыл. Как наш общий знакомый, доволен интервью?
– Доволен. Не исключено, что захочет встретиться с тобой снова. До свидания, Скример.
Утро я встретил в идеально чистой постели, правда, Ласточки рядом не наблюдалось – она спала в своей комнате. Так что перемирие еще не объявлено.
Игорь ночевал в мансарде, и я не стал его будить – пусть отдыхает. Прошлепав на кухню, я заказал мокко и булочки с джемом, а в ожидании завтрака включил стерео.
– …расследование террористического акта в Доме журналистов, – сказал диктор педерастического вида. – К сожалению, представитель Службы безопасности пока не может прокомментировать ход расследования. Позиция президента…
Я переключил канал. Позиция президента меня мало интересовала, тем более что самого гаранта Конституции я уже давно не видел живьем – только регулярные обращения к народу, вполне вероятно сработанные на компьютере. По другому каналу тоже шли новости, но более занятные – на Новом Арбате разгоняли демонстрацию природников. Природники выступали против внедрения в средних школах истории кибернетики как обязательного предмета. Чем природникам не понравилась история кибернетики, я мог только догадываться, но милиция с ними не церемонилась, поливая из шлангов и молотя шокерами. Природники яростно сопротивлялись, и камера злорадно продемонстрировала, как к санитарной летающей платформе милиционеры тащат своих побитых соратников.
Когда я пил кофе, меня вызвал полезный человек – мой осведомитель в Московском уголовном розыске Трутнев. Капитан Трутнев периодически сообщал мне о наиболее интересных акциях, готовящихся милицией. Порой он рассказывал любопытные вещи. Вот и сейчас не зря вызвал.
На три часа дня МУР назначил облаву в клубе «Змеиная куча». Трутнев не смог назвать причины, но их могло и не быть: плановая проверка, например… «Змеиную кучу» я предпочитал не посещать, но Трутнев уже в конце разговора обмолвился:
– Что-то там вроде связано с новыми технологиями. Я не специалист, но наши кибернетики качали головами. Что-то невиданное.
Невиданное и заманило меня в «Кучу». Само собой, обращаться в пресс-службу МУРа и писать заявления с просьбой разрешить участие в операции – последнее дело. В лучшем случае меня посадят в арьергардный фургон и потом покажут пару связанных негодяев и гордых спецназовцев в масках. Гораздо интереснее наблюдать происходящее изнутри, будучи непосредственным участником событий. Главное – следить, чтобы не пристрелили в суматохе ни свои, ни чужие. А если попаду в лапы милиции, все равно отпустят. Я ж человек законопослушный.
Я написал Ласточке записку с просьбой покормить Игоря и не выгонять его до моего возвращения, хотя знал, что она и так не выгонит. Потом я оделся попроще – джинсы «Юдашкин», серая футболка с логотипом Клуба любителей игр девяностых и кеды «красный треугольник» с толчковыми пружинами в подошве, загрузился в «ниссан» и отбыл в направлении «Кучи».
Клуб практически не изменился со времени моего последнего посещения три года назад. Те же столики в огромном зале, та же округлая сцена посередине. По сравнению с «Алебастром» он выглядел куда респектабельнее, но я – то знал, чего «Змеиная куча» стоит на самом деле.
