Ханну Райаниеми - Квантовый вор
— Понятно. Мне кажется, вы меня с кем-то путаете, на самом деле я не играю в игры…
Старейшая кладет руку ему на плечо.
— Я думаю, Исидор хочет сказать, что не считает свое занятие игрой.
Исидор хмурится.
— Послушайте, я не знаю, что именно говорила вам Пиксил, но я изучаю историю искусства. Еще меня называют сыщиком, но только из-за того, что мне нравится разгадывать загадки.
При этих словах он снова ощущает болезненный укол, вызванный отказом наставника.
Сейджвин озадаченно моргает.
— А как же вы ведете счет? Как переходите с одного уровня на другой?
— В действительности все не так. Просто… я помогаю пострадавшим, помогаю ловить преступника, чтобы предать его суду.
Дратдор так энергично фыркает в свое пиво, что часть выплескивается на костюм.
— Это отвратительно. — Он вытирает губы перчаткой. — Абсолютно отвратительно. Ты хочешь сказать, что относишься к числу этих ядовитых мемо-зомби? И Пиксил пригласила тебя сюда? Она прикасается к тебе? — Он в смятении смотрит на Старейшую. — Я удивлен, что ты это позволяешь.
— Моя дочь может делать все, что захочет, и с кем захочет. Кроме того, я думаю, ей полезно узнать, что вокруг нас существует человеческое общество и нам приходится жить с людьми. В Царстве об этом легко забыть. — Она улыбается. — Ребенку полезно поиграть в грязи, чтобы укрепить иммунитет.
— Постойте! — восклицает Исидор. — Ваша дочь?
— Как бы то ни было, — произносит Дратдор, вставая, — мне, пожалуй, лучше уйти, пока меня не «предали суду».
После его ухода воцаряется неловкое молчание.
— Знаешь, я так и не понял, как вы ведете счет… — начинает Сейджвин.
Старейшая бросает на него быстрый взгляд.
— Исидор, я бы хотела с тобой поговорить.
Остроухий зоку поднимается.
— Рад был с тобой познакомиться, Исидор. — Он подмигивает. — Кулаком о кулак? — Он делает странный жест, похожий на выпад. — Все в порядке. Не напрягайся.
— Прошу прощения за моих друзей зоку, — произносит Старейшая. — Они почти не поддерживают контактов с внешним миром.
— Для меня большая честь познакомиться с вами, — говорит Исидор. — Пиксил никогда о вас не рассказывала. И о своем отце тоже. Он где-то здесь?
— Возможно, она не хотела тебя запутывать. Я предпочитаю употреблять слово «мать», но на самом деле все немного сложнее. Могу лишь сказать, что во время Протокольной войны кое-что произошло между мной и пленным воином-разумом Соборности. — Она смотрит на кольцо сцепленности на его руке. — Это Пиксил дала его тебе?
— Да.
— Интересно.
— Простите?
— Бедняга. Она не должна была тебя приглашать. С тобой одни сложности. — Она вздыхает. — Но, возможно, именно это ей и нужно, чтобы что-то доказать.
— Я не понимаю.
Исидор пытается разгадать выражение лица женщины, но подсказок гевулота здесь нет. Это одна из причин, по которой Пиксил его привлекает, — загадка. Но та же черта у этой женщины пробуждает в нем страх.
— Я только хотела сказать, что тебе не стоит ждать от Пиксил слишком многого. Ты же понимаешь, что она уже связана с чем-то более значительным, чем она сама. И отчасти поэтому я рассказала тебе нашу историю. Пиксил экспериментирует, и это прекрасно, тебе это тоже необходимо. Но сцепленности между вами быть не может. Ты никогда не станешь частью всего этого. Ты понимаешь?
Исидор делает резкий вдох.
— При всем моем уважении, я должен сказать, что отношения между нами — это наше дело. И я уверен, Пиксил со мной согласится.
— Ты не понимаешь, — вздыхает Старейшая.
— Если вы имеете в виду, что я недостаточно хорош для нее… — Исидор складывает руки на груди. — Мой отец был Достойным в Королевстве. И я считал, что к зоку можно присоединиться. Откуда вы знаете, что я на это не пойду?
— Ты этого не сделаешь.
— Я не думаю, что вы можете утверждать это.
— Тем не менее могу. Таковы зоку. Мы все единое целое. — В ее глазах что-то вспыхивает. — Не позволяй обмануть себя этим маскарадом. Мы совсем не такие. Ты и ее еще не видел: мы создали ее такой, чтобы она ходила среди вас и узнавала вас. Но внутри…
Лицо Старейшей подергивается рябью, и на мгновение она превращается в статую с прекрасным ликом, состоящую из миллиардов танцующих светящихся пылинок, в окружении сверкающих созвездий из драгоценных камней вроде того, что мерцает на рукояти ее меча. А потом она снова становится блондинкой среднего возраста.
— Внутри мы другие. — Она похлопывает Исидора по руке. — Но не расстраивайся. Все пойдет своим чередом. — Она встает. — Я уверена, Синдра скоро вернется. Развлекайся.
С покачивающимся у бедра мечом она исчезает в толпе, а Исидор остается смотреть на бегущие по монитору изображения.
Немного спустя идея выпить начинает казаться ему заманчивой, и он пробует пиво. Оно старое и невкусное, и предпочтительней было бы вино, но все же Исидор выпивает две банки, пока не добивается желаемого эффекта. Трудный день дает о себе знать, и сыщик едва не засыпает перед монитором. Еще двое гостей — молодой человек и девушка с макияжем, придающим ей сходство с трупом, садятся рядом и начинают играть. Через некоторое время парень оборачивается к Исидору и глуповато ухмыляется.
— Привет, — говорит он. — Не хочешь попробовать? Я в этом деле не могу оказать достойного сопротивления мисс Разрушительнице Миров.
Девушка закатывает глаза.
— Любовник, а не воин.
— Точно. — Парень на вид немногим старше Исидора, ему нет еще и пятнадцати марсианских лет, у него азиатские черты лица, тонкие усики, гладко прилизанные черные волосы и прекрасно сшитый костюм. На плече кожаный рюкзак. — Ну, что скажешь?
— Боюсь, я слишком пьян, — отвечает Исидор. — Справляйся сам.
— Да, спиртное — неплохой способ сохранить лицо. Простите, госпожа, вы нас победили.
Девушка вздыхает:
— Ладно. Я иду играть в Вервольфа. Жалкие людишки.
Она посылает Исидору воздушный поцелуй.
— Хорошо проводишь время? — спрашивает парень.
— Да не очень.
— Ну, это никуда не годится. — Он берет со стола банку с пивом и открывает ее. — Как ты уже понял, пиво здесь отвратительное. Видишь ли, оно все аутентичное.
— Сойдет, — отзывается Исидор и открывает еще одну банку. — Я Исидор.
— Адриан.
Рукопожатие парня выдает жителя Ублиетта. Но при странном ощущении отсутствия гевулота и легком опьянении это кажется несущественным.
— Итак, Исидор, почему ты не танцуешь, не принимаешь участия в сцепленности и не обхаживаешь курочек зоку?
— У меня был странный день, — поясняет Исидор. — Меня чуть не убили. Я поймал гогол-пирата. Или двух. С помощью шоколада. А что касается курочек зоку, у меня уже есть одна. Ее мать — богиня, и она меня ненавидит.
— Ладно-ладно, — останавливает его Адриан. — Я ожидал чего-то вроде «я видел наставника» или «мне приснился чужой сон».
— Да, наставник там тоже был, — соглашается Исидор.
— Это невероятно любопытно! Расскажи.
Они продолжают пить, и история шоколатье кажется вполне уместной. Слова льются сами собой, и это заставляет Исидора подумать о Пиксил: «А как часто мы с ней о чем-то разговаривали?» Его мысли и речь не ограничены гевулотом, и Исидор ощущает себя подпрыгивающим на воде камешком, легким и свободным.
— Кто же ты, Исидор? — спрашивает Адриан, когда история заканчивается. — И как ты оказался втянутым в это дело?
— Я не мог не вмешаться. Я всегда задумываюсь о том, чего не понимаю. Часто, блуждая по Лабиринту, я взламываю замки гевулотов просто для забавы.
— Но зачем? Что ты от этого получаешь?
Исидор смеется, откинувшись назад.
— Я не понимаю людей. Мне необходимо прослеживать связь между фактами. Я не могу понять, почему кто-то говорит или делает то или иное, если не задумаюсь над этим.
— Это удивительно, — говорит Адриан, когда Исидор умолкает, чтобы сделать еще глоток пива.
Он рассеянно отмечает, что парень что-то записывает в блокноте — старомодном, сделанном из бумаги. Это может означать только одно, и даже несмотря на затуманенный разум, Исидор осознает, что он совершил ошибку.
— Ты журналист, — заявляет он.
Скачущий по поверхности камешек замирает, и вода поглощает его. Голова становится невероятно тяжелой. В мире безупречного уединения все еще существуют аналоговые дыры, и общедоступные газеты в Ублиетте остаются одним из наиболее прибыльных допустимых преступлений. Журналисты открыли охоту на Исидора после первого же его дела о краже из ателье модной одежды. Но никак не могли проникнуть сквозь защиту его гевулота. До этого момента.
— Да, журналист. Адриан Ву из «Вестника Ареса».
Он достает из рюкзака старомодную камеру — еще один способ обойти гевулот. Вспышка на мгновение ослепляет Исидора.
