Корпорация любит нас - Андрей Валерьевич Скоробогатов
В любом случае, вдруг понял Сэм, он будет здесь чужим, лишним в этой стране Антропоморфов, и что делать после, он не знал. Получается, он человек без прошлого и без будущего? Об этом думать не хотелось.
На пятый день пошёл дождь, перешедший в тропическую бурю. Сила ветра и потоки дождя были настолько сильны, что промокший охотник не знал, где ему укрыться. Под конец он обнаружил ямку, прикрытую листом не то шифера, не то какой-то доски, залёз под неё и уснул.
Очнулся он оттого, что кто-то большой схватил его и, перекинув через плечо, понёс куда-то на север, по горным тропам.
— Э, ты кто! — воскликнул Сэм, молотя кулаками по массивной спине. — Куда ты меня понёс⁈
— Ты потерявшийся, — пробасило существо. — Всех потерявшихся нужно относить в город, выкармливать и отпускать на волю.
Сэм обрадовался. Город! Значит, всё же он существует, и путь через заросли был пройден не зря.
I. Соната. Эпизод 3. Табу жителей бункера (а)
(Путник)
— Надо работать, — сказал гигант и, посадив Сэма в клетку, утопал куда-то по делам. — Сиди, потерявшийся.
Тростниковая клетка с матрацем не запиралась и служила, по-видимому, больше для проформы, чем для изоляции. Осмелев, охотник вылез из неё и решил осмотреться.
Город был прекрасен в своём механическом совершенстве. Раскинувшись на нешироком горном плато, он представлял собой рукотворный оазис в полупустынных краях, функционирующий по принципу улья или муравейника. Хоботуны оказались гораздо более человекоподобными, чем другие антропоморфы — за исключением, пожалуй, кожи, похожей на мягкий вельвет, и самого главного — хобота. Рабочие хоботуны жили в гнёздах, свитых на вершинах тесно посаженых коренастых деревьев. Огромные фуражиры, чей рост превышал шесть метров, занимались строительством и грузовыми работами. Где-то вдалеке крутились какие-то большие машины, зеленели цветники, грядки с зеленью. Везде кипела работа, все бегали, носили грузы и практически не обращали на охотника внимания, что вызвало у него лёгкое раздражение.
— Не подскажешь, а где ваш главный? — обратился он к одному из пробегавших рабочих. Тот резко остановился, махнув хоботом, и скомандовал:
— Потерявшейся, ты зачем вышел из клетки? Тебя должны накормить.
Есть к тому времени хотелось изрядно, но желание выполнить миссию казалось важнее.
— Где центр поселения?
— Вон там, — махнул хоботом рабочий.
В центре оказалось много строений, назначения которых Сэм не понимал. Прозрачные пустые купола над лужицами синей слизи, металлические крышки широких колодцев, садки с гигантскими насекомыми, похожими на увеличенных в сотню раз тлей. Хоботуны, несмотря на их дисциплинированность и дружелюбное отношение, казались не просто чужаками, а какой-то неведомой и опасной цивилизацией, не то возникшей самостоятельно, не то спроектированной кем-то извне.
Но что важнее — они казались чем-то иноземным, чуждым Путнику, словно ими заразили этот мир.
Жилище местного вождя находилось на вершине разноцветного дерева, посаженного на идеально круглом холме. Холм опоясывали прозрачные трубы, спускавшиеся к реке — непонятно было, то ли они сливают в реку что-то, то ли наоборот, закачивают из неё ярко-синюю воду. Сэм перелез через них и посмотрел наверх.
Сэм попробовал вскарабкаться по его коре, и с удивлением для себя обнаружил, что отлично умеет лазать по деревьям. В конце пути Сэм, зацепившись за толстую ветку, раздвинул густую листву сферической кроны и пролез в гнездо.
Внутри было гораздо просторнее, чем казалось снаружи — в жилище правителя города запросто мог уместиться здоровенный хоботун-фуражир, вздумай он полезть наверх. А вот сам правитель…
По правде сказать, Сэму казалось, что самый главный хоботун окажется большим, по крайней мере, больше рабочей особи — по логике, так и должно было быть. На деле всё оказалось не так — в центре гнезда, на пуховой подстилкой янтарного цвета возвышался большой цветок, похожий на лотос. В центре его лежал серо-коричневый, крохотный человекослон, чей рост не достигал и метра в высоту. Худое тельце было исписано татуировками, а руки украшали золотые браслеты. Рядом стояла женская рабочая особь, она держала опахало, которым обмахивала своего правителя.
— Я ждал тебя, Путник, — заявил главарь пришельцев, глядя в упор своими бледно-зелёными глазами. — Ты первый, кто зашёл так далеко.
Путник… Знакомое имя резануло по ушам. Какое-то удивительное ощущение наполнило Сэма — тревожное, смешанное. Когда-то давно, много лет назад, он уже был в подобной ситуации, сидя перед другим слоноподобным существом. Или не он это был?
Пол под ногами медленно затрясся.
Волнения переполняли Сэма. Он понимал, что сейчас должна осуществиться миссия, к выполнению которой он стремился всю свою сознательную жизнь — то есть, с того момента, как очнулся под большим баобабом на дороге. Промелькнула мысль, что он запросто может задушить и вождя, и самку-охранника, но потом Сэм понял, что не готов к убийству, и заговорил.
— Меня зовут Сэм. И мне… не нравится то, что вы делаете с народами саванны. Им всем очень плохо от этого.
— Пытаешься давить на жалость, Путник? — смекнул хоботун. — Хм, интересный приём. А ты уверен, что это нужно? Уверен, что мы делаем что-то плохое?
— Вы… уничтожаете огороды и пастбища, портите муравейники. Вы притесняете народы антропоморфов, хотите сжить их со свету… Разве так можно?
Хоботун поднял кончик хобота.
— Мы никогда не притесняли вас. Во-первых, мы не выходим далеко за границы своего города. Во-вторых, пустоши, через которые ты шёл, всегда были необитаемыми, и…
— Что значит «не притесняли нас»? — перебил хоботуна Сэм. — Не нас, а их, ведь я не родился в стране антропоморфов.
Хоботун хитро прищурился, подёргивая кончиком хобота. Молчаливая хоботуниха повторила выражение морды вождя.
— Да? Ну и откуда же ты родом?
Сэм старался выглядеть увереннее, поэтому он соврал:
— Я темнокожий сын одного из племён, живущего на севере.
— Каких племён? Человеческих?
Охотник кивнул. Существо усмехнулось.
— Юноша! Ты случайно очутился в нашем мире и не знаешь, что на севере нет человеческих племён! А твоё тело родом оттуда.
Очутился? Он знает⁈
— Я неверно сказал, — отчаянно пытался поправиться Сэм. — Не
